Жаклин Митчард - Поворот судьбы

Рождество минуло, надолго оставив после себя ощущение праздника. Мы поужинали с Конни и Кейси. Потом был памятный момент раздачи подарков детям. Для Аори мы купили игрушечный «Харлей», для Гейба — стереосистему, а для Кары — подержанный, но отличный ноутбук. Конни связала нам всем по свитеру, даже для Лео.

Теперь я осознаю, что тот период был словно пробуждением ото сна. Теперь я знаю, что все совсем не так. Прелесть моих драгоценных дней может быть грубо нарушена вмешательством чьей-то грубой руки. Сначала уйдут силы, затем надежда. Но как только наступит облегчение, надежда вернется. Тогда я этого не понимала. Я видела, что мне лучше, и этого было достаточно. Даже если бы я знала, что впереди меня ждет ухудшение, то вела бы себя точно так же, хотя бы для того, чтобы досадить Лео и своей болезни. Джанет была права. Кейси велела слушаться ее, и она была права.

Джанет убивала меня только одним — упрямым желанием называть вещи своими именами. Я, конечно, любила правду, но, как сказал поэт, по чайной ложке в день.

— Вам не поставили окончательного диагноза. Во всяком случае, он не прозвучал как приговор. Может, вас ждет нормальная жизнь, а может, у вас впереди десять плохих дней, которые не повторятся в ближайшие десять лет.

— Я беспокоюсь только о том, чтобы функционировать нормально каждый день. Теперь я заинтересована в этом, как никогда прежде, — сказала я, играя стеклянным овалом и перекатывая его в руках.

— Теперь, как никогда прежде? Наступят ли лучшие времена? — спросила Джанет, наклоняясь вперед.

— Ну, когда мой брак… Когда мой муж… До того, как он уехал…

— Вы накануне развода?

Накануне развода, накануне развода. Эти тяжелые слова словно затянули паутиной всю комнату, наполнив ее гулким эхом. В них прозвучало что-то грозное, страшное, как в старом слове «прелюбодеяние». Мне показалось, что надо поднять ногу и раздавить их, как какую-нибудь нечисть.

— Нет, мы не собираемся разводиться. Мой муж уехал надолго…

— В командировку?

— Нет, это скорее паломничество…

— Как долго он будет отсутствовать?

— Наверное, еще несколько месяцев.

— Что он говорит о вашей ситуации? Что он думает по поводу того, что вы противитесь медикаментозному лечению?

— Я не знаю.

— Мужчины часто не желают связывать себя с выбором такого рода. Они не могут вылечить женщину, не могут решить, что делать, поэтому чувствуют себя беззащитными.

— Нет, вы не поняли. Он не знает, потому что я ему не рассказала, — объяснила я, поставив яйцо и взяв статуэтку мужчины и женщины, которые напоминали мне картинки монолитов с острова Пасхи.

— Джули, но вам обязательно надо рассказать ему о том, что с вами стряслось, — сказала Джанет.

Я тяжело опустила статуэтку на стол.

— Я не рассказала, так как не могу с ним связаться. Нет, не так. Он не обижен… Не в опасности…

А затем я вдруг поймала себя на мысли, что не знаю этого наверняка. Возможно, он где-то умирает от жажды. Это было бы великолепно. Я подумала: «Бог ты мой, я даже не допустила мысли о том, что он может нуждаться во мне. У нас разные фамилии, его родители во Флориде, и как в случае чего можно связаться с нами?»

— Джулиана? — вопросительно произнесла Джанет.

— Он сказал, что иногда может находиться в полной недосягаемости. Наверное, сейчас как раз такое время. Все так неудачно совпало.

Меня словно загипнотизировала обстановка этого кабинета. Я смотрела на лица с острова Пасхи, и мне было на все наплевать. Я взглянула на яйцо и проговорила про себя: «Вся королевская конница и вся королевская рать…»

— Как же вы планировали связываться в случае возникновения чрезвычайных ситуаций?

— Но у нас не было до этого подобных ситуаций, — растерянно ответила я.

— А как вы собирались сообщить друг другу что-то касающееся детей, родителей мужа? — настойчиво допрашивала меня Джанет. — Я знаю, что вы ответили бы на подобный вопрос в своей рубрике. Кстати, я восхищена вашей работой.

Я ощутила себя голой. Я-то думала, что мы встречаемся в этом кабинете под масками «пациент» и «доктор». Однако мир тесен, и Джанет не собиралась притворяться.

— Этот случай мы все же предусмотрели, — признала я. — Я должна была бы позвонить на один из номеров, который он оставил.

— Но он ничего не оставил.

— Да, это так.

— Как, по-вашему, почему он так сделал?

— Потому что это не входило в его планы. Он рассчитывал на то, что я сама со всем справлюсь.

— А что входило в его планы? Я прикусила губу.

— Позвольте мне подумать.

Но она не хотела отпускать меня с крючка. В ее планы не входило давать мне время на раздумья.

— Ваш брак трещал по швам еще до того, как он уехал, — заключила она. — Это паломничество было лишь попыткой убраться с вашего пути, чтобы вы не докучали ему своими проблемами.

Ее слова произвели эффект автоматной очереди. Я почувствовала удар, но не боль. Выплаты производились довольно аккуратно, но в банке мне напомнили, что «мы» закрыли один из счетов и продали акции деревоперерабатывающего комбината. Я рассмеялась в ответ и сказала, что, должно быть, начала страдать слабоумием или забывчивостью. Потом перевела оставшуюся сумму на свой счет, придя в ужас от того, как оскудели наши сбережения. Лео не мог дозвониться ни мне, ни детям, но он сумел найти время позвонить в банк, чтобы обмануть меня и лишить законного права распоряжаться нашими общими доходами. Надо было признать очевидное.

С искренним сочувствием в глазах Джанет тихо произнесла:

— В планы Лео входило только одно — побыстрее избавиться от забот и статуса семейного мужчины, не так ли?

Я посмотрела ей прямо в глаза и ответила:

— Пожалуй, лучше не скажешь.

— Черт побери, Джиллис. Ты везде, — сказал Стив, когда я появилась в его кабинете.

На мне было серое шелковое платье с высоким воротом, туфли на пятисантиметровых каблуках и чулки со швом. Мои колени давали о себе знать, так словно я пробежала марафон, а не проехала на лифте три этажа. До этого я простояла целый час, произнося текст, своего выступления. Каркарт откинулся на стуле. Я была обеспокоена только тем, что если я сяду, то уже не встану до конца рабочего дня.

Оказалось, впрочем, что Стив воспринял мою позу как демонстрацию того, что я знаю себе цену.

— Что ж, ты, наверное, знаешь, что я хотел тебе сказать, — начал свою речь Каркарт, теребя ухоженную бороду. Его большие ровные зубы поблескивали, а губы казались мне необыкновенно алыми. Я раньше никогда не задумывалась над тем, что Стив напоминает мне волка из «Красной шапочки».

— Да, конечно, но, Стив, ты должен понять, что…

— Да-да, Джиллис, и тебе не стоит чувствовать себя виноватой. Как ни трудно мне это признавать, но тебя уже нужно перевести в штат синдиката. Я так и сказал Марти из «Медиа-панорамы». Он согласился со мной. Но ты ведь не станешь воспринимать себя как примадонну? — пошутил он.