Гийом Мюссо - Девушка и ночь

Я заметил Максима – он стоял у входа в спортивный корпус и оживленно разговаривал с сестрами Дюпре. Я издалека хорошо разглядел его фигуру в холщовых штанах, белой рубашке и льняной куртке. У него было загорелое, с резковатыми чертами лицо, ясный взгляд и все такие же выгоревшие на солнце волосы. Леопольдина (мисс Косынка) и Джессика (мисс Бимбо) ловили каждое его слово, как будто он читал им монолог дона Родриго [44], хотя на самом деле он всего лишь уверял их, что грядущее повышение ставок ВСС [45]неминуемо приведет к увеличению покупательной способности всех наемных работников.

– Смотрите, кто идет! – завидев меня, воскликнула Джессика.

Я расцеловал близняшек – они тут же объяснили, что им поручено организовать прямо здесь танцевальную вечеринку, – и приобнял Максима. Возможно, у меня было что-то с головой, но, как мне показалось, от него исходил все тот же запах кокосового ореха, каким отдавал воск, с помощью которого он когда-то укладывал себе волосы.

Нам еще минут пять пришлось терпеть женскую болтовню. Леопольдина вдруг принялась уверять меня, что она просто без ума от моих романов, особенно от «Трилогии зла».

– Мне и самому нравится эта история, – отозвался я, хотя ее написал вовсе не я. – Что ж, непременно передам твои похвалы моему другу Шаттаму [46].

Мое замечание, хоть и произнесенное шутливым тоном, задело Леопольдину. Наступила пауза – потом, под предлогом того, что им еще надо развесить светящиеся гирлянды, она потащила сестру в похожую на сарай пристройку, где хранились праздничные украшения.

Наконец мы с Максимом остались вдвоем. Избавившись от взгляда близняшек, он изменился в лице прежде, чем я успел спросить, как у него дела.

– Хуже некуда.

А когда я показал ему очки и записку со словом « месть» , которую нашел в кафе «У Дино», вернувшись из туалета, он совсем пал духом.

– Позавчера мне прислали такую же в контору, – признался он, потирая себе виски. – Надо было предупредить тебя по телефону. Прости, но мне показалось, что тогда ты можешь передумать и не приедешь.

– Есть предположения, кто нам это послал?

– Ни малейшего, но, даже если б мы знали кто, это бы вряд ли что-либо изменило. – Он кивнул в сторону бульдозера и склада с инструментами. – Работы начинаются в понедельник. Дело дрянь, ничего не попишешь.

Он достал свой мобильный телефон и показал мне фотографии своих дочерей – четырехлетней Луизы и Эммы, ее двухлетней сестренки. Несмотря на обстоятельства, я его поздравил. Максим преуспел там, где у меня ничего не вышло: он создал семью и собирался стать полезен обществу.

– Но ведь я же все потеряю, понимаешь? – в ужасе проговорил он.

– Погоди, не стоит проливать слезы раньше времени, – сказал я безо всякой надежды его успокоить, и, подумав мгновение-другое, добавил: – Ты был там?

– Нет. – Он покачал головой. – Тебя ждал.

Мы вдвоем зашли в спортивный корпус.

Он был все такой же огромный, каким я его помнил. Больше двухсот квадратных метров, поделенных ровно пополам: в одной половине зал для разных видов спорта, с тренировочной стенкой для скалолазания, а в другой – баскетбольная площадка, окруженная зрительскими трибунами. Ввиду предстоящего торжества – «вечера выпускников», о котором упоминалось в статье, – в зал притащили и сложили в кучу татами, гимнастические ковры, футбольные ворота и сети, чтобы оборудовать танцплощадку и подмостки для рок-группы. Теннисные столы были покрыты бумажными скатертями. Картину завершали самодельные гирлянды и украшения. Подходя к главному залу, устланному искусственным полом, я не мог избавиться от мысли, что сегодня вечером, пока рок-группа будет исполнять хиты INXS и Red Hot Chili Peppers, десятки парочек будут отплясывать рядом с трупом.

Максим проводил меня до стены, разделявшей многофункциональный зал и баскетбольную площадку с трибунами. На висках у него блестели капли пота, а на льняной куртке, под мышками, обозначились два круглых темных пятна. Последние несколько шагов он сделал пошатываясь, потом резко остановился, как будто ему не хватало сил идти дальше. Словно бетонная конструкция отталкивала его на манер одинаково заряженного полюса магнита. Я уперся рукой в стену, пытаясь отстраниться от нахлынувших переживаний. Это была не простая перегородка, а несущая стена, которая пересекала поперек весь спортивный корпус, имевший метров двадцать в ширину. И снова меня выбили из равновесия замелькавшие в моей голове вспышки – фотографии нескольких поколений подростков, которые приходили в этот зал тренироваться до седьмого пота, ни сном ни духом не ведая, что здесь, в стене, замуровано тело.

– Я муниципальный советник, и мне удалось поговорить с подрядчиком, который взялся разрушить спортивный корпус, – сообщил мне Максим.

– Как это будет происходить конкретно?

– С понедельника за дело примутся экскаваторы и камнедробилки. Эти ребята настоящие профи. У них грамотный персонал и первоклассная техника. Через неделю они сровняют коробку с землей.

– Значит, теоретически они могут наткнуться на тело послезавтра.

– Ну да, – шепотом отозвался он, делая знак, чтобы и я говорил потише.

– А они могут ничего не заметить?

– Смеешься? И не надейся, – вздохнул Максим и потер глаза. – Тело было завернуто в двойной строительный брезент, так что часть останков найдут целехонькими даже через двадцать пять лет. Работы немедленно приостановят и тут же начнут раскапывать другие улики.

– Сколько нужно времени, чтобы опознать труп с полной уверенностью?

Максим пожал плечами.

– Я не полицейский, но, думаю, со всякими там генетическими и стоматологическими экспертизами на все про все уйдет неделя. Беда в том, что между делом они наверняка найдут мой нож и твой стальной прут! И кое-что еще. Черт, не надо было торопиться! При современных методах расследования они запросто обнаружат наши следы ДНК и даже, наверное, отпечатки пальцев. А нет, на меня и так выйдут, ведь на рукоятке ножа вырезано мое имя…

– Подарок твоего отца… – припомнил я.

– Да, швейцарский армейский нож. – Максим нервно ущипнул себя за шею. – Надо заранее подстраховаться! – понуро проговорил он. – Сегодня же вечером возьму самоотвод. Партия должна успеть выдвинуть другого кандидата. Не хочу, чтобы эра Макрона начиналась со скандала, в котором буду виноват я.

Я попробовал его успокоить:

– Подожди немного. Я же не говорю, что все можно уладить за одни выходные, но нужно хотя бы постараться понять, что нас ждет.

– Что нас ждет? Убит человек, черт возьми! Убит и замурован в этом проклятом спортзале.