Михаил Аранов - Баржа смерти

А на озере Селигер со сколоченной наспех деревянной трибуны всё ещё горланил в микрофон весьма ухоженный средних лет оратор: «Мы должны помнить и знать врагов нашего великого народа. Они как нарывы на здоровом теле нашего Отечества. Именно вокруг них расползаются смердящие гнойники. Они как ядовитые поганки заражают нашу землю».

– Враг не пройдёт! – грохотал микрофон.

И в ответ ему понеслись звонкие юные голоса:

– Служу Отечеству!

И руки мальчишек и девчонок взметнулись над головами в почти нацистском приветствии. Я был в тот день на озере Селигер. Молодые люди в черных балахонах с карикатурами на Горбачёва и Ельцина всё шли и шли. Я остановил одного из парней. Он сбросил с головы балаклаву. И я увидел вполне интеллигентное лицо.

– Слышь, чувак, сколько тебе заплатили за кричалку? – Спросил я. – А чо? Я ведь тоже крутой.

– Тысячу, – хохотнул чувак, – ты дашь больше?

– А чо. Без проблем. Десять тысяч. Только прокричи, что ВКП(б) – татарин.

– Ты чо? Ваще? – чувак накинул на голову свою балаклаву. Прохрипел: «Вон стоят качки. Они тебе бесплатно мозги вправят.

Я оглянулся. Накаченные парни, стриженые наголо, стояли невдалеке, наблюдали за нами.

Чувак кивнул головой в мою сторону. Один из качков кивнул в ответ, мол, сигнал принят.

Я понял, что мне надо срочно убираться. Качки меня уже настигали, но я вовремя добежал до двери с надписью «Вход 2017». Качки этой двери видеть не могли. Потому что они жили в «завтра».

Александр Лимонов, тот что, якобы, внук Эдуарда Лимонова (родство не доказано), в прессе – «хулиган», неоднократно подвергался судебным преследованиям. Кстати, как и его предполагаемый дед, тоже властями не жалован. Он отсидел в тюрьме три года.

А вот названному внуку Э. Лимонова за издание газеты «Лимонки» светила статья УК: экстремизм (срок от 2 до 5 лет) и призыв к насильственному свержению власти (до 10 лет строгого режима). Но каждый раз появлялись хитроумные адвокаты, разумеется, из евреев. И откуда они появлялись? Это при переписи они куда-то прятались.

Адвокаты с лёгкостью доказывали, что вышеуказанная «Лимонка» вовсе не означает гранату-лимонку времён войны с немецким национал-социализмом. А просто всем известный фрукт – лимон, кстати, так любимый премьер-министром Валентином Кузьмичём, который обожает им закусывать коньяк «Hennessy ХО». Коньяк совсем недешёвый – 50000 рублей. Каков расход для российской казны!»

При упоминании об этом судьи как-то сникали и, ожидая очередной провокации от Иудина племени, выносили оправдательный приговор зловредному внуку зловредного писателя. Разумеется, адвокатов вскоре выдворяли из России за сионистскую пропаганду. Особенно был показателен последний судебный процесс. И именно тогда сказал ВКП(б) о Лимонове знаменательную фразу: «Этот мальчишка точно должен схлопотать десять лет без права переписки». И хотя Валентин Кузьмич постоянно «держит руку на пульсе» (московская газета «Глас народа»), опять «чего-то не срослось» (та же газета). Публикация в «Лимонке» стихов какого-то Эжена Потье точно тянула на десятку за призыв к насильственному свержению власти: «Весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем мы наш, мы новый мир построим, кто был ничем, тот станет всем». Судья Анна Ивановна Погремушкина прямо спросила обвиняемого: «Что Вы имеете в виду, говоря, кто был ничем, тот станет всем?» И не дождавшись ответа она возмущённо воскликнула: «У нас есть «наше всё» – Валентин Кузьмич Погорелов-Березовский, – и через секунду, еще строже сдвинув брови, добавила, – и президент Мефодий».

И этот наглец Лимонов отвечает судье, мол, он, Лимонов, ничего не имеет в виду. Мол, надо спросить Эжена Потье. «Кто таков, Потье? – Погремушкина наклоняется к судебному заседателю слева. «Француз», – отвечает заседатель слева. Судья вспомнила недавнюю клеветническую статью о ВКП(б) в газете Libération (Либерасьон). Газета писала, что Российский премьер приобрёл на подставное лицо на Лазурном берегу под Ниццей виллу за двадцать миллионов евро. «Опять французы, – раздражённо подумала она, – что за враньё. Откуда такие деньги?! У Валентина Кузьмича оклад-то всего восемь тысяч долларов в месяц за вычетом налогов. Об этом каждая собака знает. В Интернете на каждом углу висит декларация о доходах премьера. Вон и она, Погремушкина, приобрела дом на Чёрном море под Сочи за тридцать три миллиона, правда, в рублях. Так что, она тоже ворует? Слава Богу, у нас в России законы ещё действуют. Этим писакам за клевету надо бы давно укоротить руки штрафом в пару миллионов. Тогда, глядишь, и второй дом, уже для сына можно будет купить под Сочи.

«Кто переводчик этого Потье? – машинально спрашивает Анна Ивановна заседателя справа. «Какой-то Коц», – полистав протоколы следствия, ответил заседатель справа. «Кто таков? – последовал вопрос судьи. «Еврей», – прозвучал незамедлительный ответ справа. «Вы уверены? – перед суровым взглядом судьи заседатель смутился. «В наше время быть в чём-то уверенным», – начал философствовать заседатель справа, но судья Погремушкина уже говорит в зал: «Налицо публикация экстремисткой литературы». «Позвольте, – возражает адвокат защиты, – это же гимн Интернационала. Его каждый школьник знает». «Школьник?» – судья смотрит на секретаря судебного заседания. Секретарь вскакивает из-за стола: «Суд удаляется на совещание».

Через два часа судебное заседание продолжается: «Встать. Суд идет». Секретарь и его помощник несут груду книг. Это букварь и учебники русского языка и литературы со второго по десятый класс. «В школьных учебниках мы не обнаружили стихов вышеназванного Эжена Потье в переводе Коца или Каца, – говорит судья. – В списке запрещённой литературы «Гимн Интернационала» Эжена Потье тоже не значится». В зале раздаются робкие аплодисменты.

«Но мы непременно исправим эту досадную ошибку», – прерывает аплодисменты судья. И зачитывает приговор: «Высокий суд нашел в публикации газеты «Лимонка» элементы пропаганды социальной розни. Суд делает предупреждение редактору Лимонову и налагает административное взыскание в виде штрафа в размере пятисот рублей. К сожалению, таков закон».

Перед принятием решения в судейской комнате произошел спор между судьёй и заседателями о формулировках «Лимонки»: к чему призывала эта газета: к розни или непримиримой вражде. Нашли компромисс – выкинули из текста слово «непримиримой». Погремушкина настаивала на толерантности. Не успела, судья зачитать приговор, как вскочил с места прокурор Наплевако – сторона обвинения. «Я протестую, – не соблюдая приличия и процессуальный этикет, закричал он, – считаю, что надо отложить решение суда до внесения так называемого «Гимна Интернационала» в Список запрещённой литературы (СЗЛ) [45]. А с господина Лимонова взять подписку о невыезде.