Лоран Гунель - Бог всегда путешествует инкогнито

Мы подъехали к площади Согласия.

— По Елисейским Полям ехать не надо: сплошные пробки. Поедем по набережным до Альма-Марсо и заедем на авеню Георга Пятого снизу.

— Гм… Я бы предпочел как раз ехать по Елисейским Полям.

Он молча вздохнул и вернулся к теме разговора.

— Обожаю татуировки. Двух одинаковых не бывает. Чтобы сделать себе татуировку, нужно иметь мужество. Это действует, как наркотик. И потом, это же на всю жизнь. Тату придает кураж. Особенно на женском теле. Ничто так не возбуждает, как тату, которого никак не ожидаешь на каком-нибудь укромном местечке… Ну, вы понимаете, о чем я…

Его затуманенные воспоминаниями глаза обрели похотливое выражение. Уймись, дедуля. Расслабься. Я собрал все свое мужество:

— А мне татуировки не нравятся.

— Ну да, в наше время молодежь их не любит, потому что все молодые хотят быть одинаковыми. Они даже не знают, что такое развлекаться. Зато все такие ловкачи!

— Нет… Может, им не нужно тату, чтобы отличаться друг от друга…

— Отличаться, отличаться… Мы уж если хотели развлечься, то прежде всего ржали до упаду. Брали велосипеды или какие-нибудь старые колымаги и жали на всю катушку как чокнутые. В те времена пробок не было!

Этот человек изъяснялся только на кабацком жаргоне. Иначе он не умел. Невыносимый тип… Как он меня раздражал! И этот запах… Ладно, сделаем еще усилие…

— Да, но теперь молодежь знает, что нельзя больше ради развлечения загаживать планету.

— Ага, ну-ну! Еще и весь этот экологический идиотизм в придачу! Загаживать планету, разогревать планету или что там еще? Все это выдумки парней, которые норовят продавать пятаки по евро и сами не знают, чего хотят!

— Да вы-то что в этом понимаете?

Это вырвалось у меня непроизвольно, в один миг. Он снова остервенело нажал на тормоз, машина дернулась и резко остановилась, я впечатался в спинку переднего сиденья, а потом меня резко отбросило назад.

— Да пошли вы!.. Понятно? Убирайтесь вон! Не выношу, когда всякие придурки читают мне мораль! Вылезайте!

Я отпрянул с такой скоростью, что мое тело вжалось в обивку сиденья. Прошли две секунды в тягостном молчании, потом я открыл дверцу и выскочил из машины. Я вылетел как стрела, пока ему не пришло в голову меня схватить. Кто его знает, может, у него полицейская дубинка под сиденьем…

Я пробрался между машинами до широкого тротуара Елисейских Полей и бегом бросился к Триумфальной арке. Разгоряченное лицо освежил частый моросящий дождик. Страх прошел, но я все бежал и бежал под взглядами туристов и праздношатающейся публики. Я бежал, потому что ничто больше меня не удерживало. Я разорвал еще одно маленькое звено в ошейнике, развязал еще несколько бесполезных узлов. Я впервые отважился сознательно говорить незнакомому человеку все, что я думаю, и теперь я чувствовал себя свободным, свободным! И мелкий дождик хлестал мне в лицо, словно пробуждая к жизни.

Портье в мундире отскочил в тамбур, чтобы я не сбил его с ног, и я влетел в величественный холл отеля Георга Пятого, одного из красивейших дворцов столицы.

Красный мрамор Аликанте устилал пол, и высоко-высоко, к самому потолку, поднимались колонны из красного мрамора.

Бюро администратора тепло светилось деревянными панелями. В помещении царила молчаливая атмосфера деловитой роскоши. Прислуга грузила на золоченые тележки чемоданы и дорожные сумки, по преимуществу из дорогой кожи и с монограммами престижных фирм. Служащие администрации, улыбаясь, раздавали кому ключи, кому карту Парижа, что-то разъясняя и показывая постояльцам. Какой-то тип в шортах и кроссовках фирмы Nike, который смотрелся здесь как репер на сцене, где сидит симфонический оркестр, пересек холл с таким видом, словно только в таких отелях и жил. Наверняка мой соотечественник…

Я подошел к портье:

— Будьте добры, как пройти в бар?

Я боялся, что он сейчас спросит меня, есть ли у меня номер в отеле. Наверное, у меня был еще тот видок: волосы встрепаны, по лицу стекает вода. Но по счастью, вид туриста в шортах придал мне уверенности.

— Справа будут три ступеньки, а за ними, чуть дальше, — бар, — любезно и слегка напыщенно ответил он.

Я поднялся по ступенькам и оказался в просторной застекленной галерее, ведущей вдоль зеленого двора. Апельсиновые деревья, самшит, бассейны со скульптурной отделкой, столы из драгоценных пород дерева и кресла, зовущие к отдыху… С богато украшенного потолка свешивались великолепные люстры. Стены из резного камня украшали величавые статуи в нишах. В глубине галереи виднелись ряды низких столиков, окруженных такими же низкими креслами в мягких чехлах. Так и хотелось плюхнуться в кресло и утонуть в нем, но надо было соблюдать приличествующую месту сдержанность.

Бар выходил на галерею и в сравнении с ней казался маленьким. Обитые темно-красным бархатом стены и пол создавали интимную атмосферу. В этот час посетителей было мало. В низких креслах визави сидела пожилая пара, а чуть поодаль двое мужчин о чем-то оживленно говорили вполголоса. Скорее всего, разговор был деловой. Дюбре я не обнаружил и прошел к столику в глубине, чтобы сразу увидеть, как он войдет. Возле столика пожилой пары я ощутил пьянящий запах духов, исходящий от женщины.

На моем столике лежали газеты. Среди них несколько серьезных: «Геральд трибюн», «Нью-Йорк таймс» и «Ле Монд» и издания помельче. Я взял «Closer» [6] «Closer» — популярный во Франции таблоид, печатающий светскую хронику, не чужд эротической окраски. , чей потрепанный вид говорил об определенной популярности. В конце концов, я находился в таком заведении, где вполне уместно проявить интерес к жизни звезд!

Вскоре появился Дюбре, и я отбросил в сторону журнал. Он шел ко мне между столиками, и я заметил, как глаза всех посетителей повернулись в его сторону. Он был из тех людей, что излучают некую магнетическую энергию и сразу привлекают к себе внимание.

— Ну, рассказывай о своих подвигах!

Я заметил, что он со мной не поздоровался. Каждый раз, когда мы встречались, он будто возобновлял беседу, прерванную минутой раньше, чтобы отлучиться в туалет.

Он заказал бурбон, я ограничился перье.

Я в деталях описал ему сцену в такси, и он от души хохотал над шофером.

— Ну ты просто попал в яблочко! Если бы я для себя устраивал такую встречу, мне бы вряд ли повезло найти такой типаж.

Я поведал ему, как трудно мне было находить возражения на все сентенции шофера и какое чувство облегчения охватило меня потом, когда все закончилось, хотя мы и повздорили.

— Я очень доволен, что ты через это прошел. Слушай, ты мне много рассказывал о работе, что в кабинете чувствуешь себя как в заточении и тебя преследует ощущение, что за тобой все время следят и судачат за спиной.