Владимир Набоков - Взгляни на арлекинов!

Три других проекта следующие: третье (и завершающее) собрание тринадцати моих рассказов [7]; исправленное переиздание моего перевода «Евгения Онегина» с короткими примечаниями — в мягкой обложке для студентов; собрание моей драматургии [8]; избранная часть моих университетских лекций о европейской литературе; и, возможно, антология русской поэзии в моих переводах.

Впрочем, главный и первоочередной мой замысел, зардевшиеся щечки которого я в последнее время ласкаю, — это новый роман из 240, приблизительно, машинописных страниц (т. е. по меньшей мере вдвое длиннее «Сквозняка из прошлого»). Переносить его на бумагу я начну 1 марта и надеюсь кончить, без перерывов в работе, к лету 1974 г. В долговременной перспективе он будет столь же ярким, как и все прочие мои романы.

Владимир Набоков — Фредерику Хиллзу [9].

13 апреля 1973 г.

«Монтрё Палас». Швейцария

Прежде всего я хочу завершить небольшую часть моего нового романа — покуда пишется, — а к Пасхе я намерен еще раз тщательно просмотреть свои «Стойкие убеждения» [10] от начала до конца.

Владимир Набоков — Дмитрию Набокову.

25 ноября 1973 г.

Начиная с 25 сентября я заполнил 250 карточек (чистовик) моих «Арлекинов», что дает около 100 машинописных страниц, а всего будет около трехсот. Пишу каждый день, в среднем по пять часов, и сочиняется мне на редкость гладко и весело.

Вера Набокова — Стивену Паркеру [11].

12 декабря 1973 г.

«Монтрё Палас». Швейцария

ВН говорит, что его собственный кандидат в компиляторы «Слова о полку Игореве» — это «Гаврила Петрович Каменев (1772–1803)», на свой лад замечательный поэт (упомянутый в примечаниях ВН к «Евгению Онегину»). Кроме того, он говорит, что его новый роман LATH («Взгляни на арлекинов!») перевалил через главный хребет и что «простаки от него станут шарахаться, а ослы лягаться».

Владимир Набоков — Фредерику Хиллзу.

11 февраля 1974 г.

«Монтрё Палас». Швейцария

В случае «Ады» сочинение пародии на рекламную аннотацию, помещенную, как неотъемлемая часть, в финал романа, потребовало от меня не меньше недели. Я еще не подготовил подобного объявления для «Арлекинов». Поверьте, сочинить краткое описание книги, которую я еще не закончил, для меня столь же трудно, как для Вас написать о несуществующей книге. В последние три недели мне пришлось пережить кое-какие рискованные перерывы в работе, и теперь я не могу себе позволить промотать даже один трудовой день. Четыре пятых романа готовы; осталось написать около пятидесяти страниц, и мне нужно кончить дело по установленному мною порядку. Могу сказать лишь, что «Арлекины» — это многосоставная любовная история и что на протяжении пятидесяти описываемых лет действие перемещается от моего стола к дореволюционной России, оттуда в Англию, из Англии во Францию, из Франции в Америку и оттуда — в Большевизию [12] и затем назад, к этому озеру.

Владимир Набоков — Джону Францу [13].

11 марта 1974 г.

«Монтрё Палас». Швейцария

Дорогой мистер Франц,

спешу отослать это письмо вослед тому, что я написал Вам 5 марта. Я принял любезное приглашение, содержавшееся в Вашем письме от 28 февраля, в минуту безрассудного оптимизма. Теперь я взглянул на календарь, перевел взгляд на манускрипт своего романа, взглянул на календарь еще раз и пришел в смятение из-за весьма щекотливой ситуации, в которой я оказался.

Дилемма, стоящая передо мной, такова:

или

1) провести следующие три недели здесь, в хаосе приготовлений, погрузившись во все виды тревог и хлопот (чудовищно преувеличенных линзой нервного истощения), предшествующих восхитительному, но в то же время весьма нелегкому вояжу (заметьте, что я никогда не перелетал на аэроплане через Атлантику и что мои любимые океанские лайнеры выброшены на свалку), при каковых обстоятельствах, конечно, не будет никакой возможности выкроить сколько-нибудь свободного времени и душевного покоя, необходимых для завершения моего романа перед отъездом,

или же

2) лишить себя безмерного удовольствия, какое подарит мне прием 16 апреля по случаю награждения меня национальной медалью, и вместо того посвятить следующие несколько недель завершению отшельнического и довольно мрачного, но внутренне упоительно-искрящегося труда, работая ежедневно по семь часов кряду с тем, чтобы закончить превращение (переписывая от руки) ухабистого черновика из приблизительно 80 000 слов в чистовую копию, которая постепенно станет обычной пачкой из более чем 250 отпечатанных страниц моего романа «Взгляни на арлекинов!».

Тщательно все это взвесив, я выбрал второй путь, и искренне прошу меня простить.

Сердечно Ваш

Владимир Набоков

Владимир Набоков — Дмитрию Набокову

Монтрё. Швейцария

Ты можешь использовать мои туалетные остатки [14] и ночные туфли! [15]

(Аукционная стоимость этой карточки в 2000 году от Р. Х. — приблизительно — составит по меньшей мере 5000 рублей.)

4 июня 1974 г.

Дмитричко! [16]

Здесь для тебя копия «Арлекинов», чтобы ты внимательно и любовно прочитал их.

На что следует обратить особое внимание: технические и идиоматические ошибки. Помечай свои недоумения или исправления птичкой на полях и поясняй их на страницах записной книжки (с бабочкой), также предоставляемой автором.

Не трать время на орфографию и пунктуацию: на это есть редакторы.

…незнакомые тебе (или вызывающие сомнение) слова… вероятнее всего, найдутся в моем большом «Вэбстере» или в Оксфордском словаре в 13 томах [17], а ежели и там не сыщешь, то это, стало быть, окказионализм (от лат . occasio — «случай», а не от «неказистый») моей собственной выделки.

Любящий тебя

ВН

1899 Владимир Набоков родился 22 апреля (10 апреля по ст. ст.) в Санкт-Петербурге в семье правоведа, общественного и политического деятеля, потомственного дворянина Владимира Дмитриевича Набокова (р. 1870) и Елены Ивановны Набоковой (урожд. Рукавишниковой, р. 1876). Поскольку с началом XX в. разрыв между датами старого и нового стиля увеличился еще на один день, первый и все последующие дни рождения Набокова приходились на 23 апреля. Получил превосходное домашнее образование, овладел английским и французским, серьезно увлекся энтомологией, шахматами, теннисом, поэзией.

1911 Поступает в Тенишевское училище.

1916 После смерти дяди, Василия Рукавишникова, становится наследником его поместья Рождествено и миллионного состояния. Издает свой первый сборник стихотворений.