Упырь Лихой - Славянские отаку

— Не смей пить, ты принимаешь антибиотики.

Коля, замотанный в желтую тряпку, стоял между ними и мелко дрожал. Они влили остатки виски в рот хохленка и повели его в такси.

«Жид, хохол, кацап и тотарен — все в говно», — было написано над верхним форумом. На самом деле они курили траву, но никто не вдавался в подробности. У модера ночью пропала лычка, треть юзеров была сходу забанена с формулировкой «Сраная Рашка катается в сраном говне».

Утренние лучи солнца пробивались сквозь ветку сосны. Егор обнаружил, что они вчетвером лежат на листе фанеры под расстегнутым спальным мешком, как дети японской бедноты. Он был одет в костюм Пикачу с порванной молнией, слева раскинул ноги задрот из Сергиева Посада в костюме горничной, справа выдыхал спирт великий и ужасный Москаль в наряде Сейлормун. Хохол приткнулся с краю совсем голый, а рядом с ним валялась бутылка.

Егор как будто проснулся снова, он видел этих людей и даже помнил, что вчера они курили, дрочили на хохла, потом хохла долго пялил его мужик, у Егора сосал задрот, а в финале хохол драл себя бутылкой под опенинг из «Stardust Crusaders». Однако Егор не понимал, кто он сам, что здесь делает, вообще зачем вся эта нелепая ситуация. Он мыслил как бы в планетарном масштабе: посреди огромного космоса воткнута маленькая галактика, в ней — мизерная солнечная система с крошечной планеткой, на которой четыре совсем ничтожных существа, случайно появившиеся в процессе эволюции, лежат вместе потому, что смотрели нарисованное порно, которое запрещено законом. Все это было настолько странно и дико, что Егор засмеялся.

— Тихо, — прошептал Коля. — Сейчас она придет.

— Кто? — прошептал Егор.

Раздался повторяющийся звук, похожий на громкий поцелуй. Что-то царапало штукатурку снаружи. Крупная белка спрыгнула из чердачного люка, пробежала мимо людей, словно они были предметами мебели, и нырнула на лестницу.

— Я вчера уволился, — сказал Нестеренко.

— Я тоже, — сказал Егор. — Можно ловить белку хоть весь день.

— У нас еще змеи в подвале, — напомнил Коля.

— Дайте мне это развидеть! — сказал безработный программист из Сергиева Посада.

Егор спустился в туалет, где, кстати, не было двери, только занавеска.

— Сочувствую, мой меня ничем не заражал, — Колин ебырь стоял у Егора за спиной и наблюдал, как его корежит. — Правда, у нас тоже были боль и унижение. Вы, хикканы, все с приветом. Я на самом деле очень боюсь за него, ты знаешь, он шизофреник. Тупеет, замыкается в себе, только что красивый, но и это ненадолго.

— А если угнать трактор? — спросил Егор.

— Трактор не поможет. Социопат в любой точке мира останется социопатом.

Первым позвонил Анвер. Он спросил, какого хера Егор еще не приехал. Потом позвонил Сергеич:

— Прости, няш, вчера мы оба были на нервах. Я сказал дядьке, что нас менты избили, можешь выйти в понедельник. Они типа не по лицу били, а по почкам, так что ты щас ссышь кровью, и тебе надо отлежаться.

— Я тебе вчера ясно сказал, что увольняюсь, — тон Егора был уже не таким уверенным.

— Хорошо, я тебе выбью отпуск на неделю, — Сергеич интимно задышал в трубку. — Ты еще у хохла? Я тут нашел его велик, мне привезти?

— Не думаю, что его ебырь будет сильно «за».

— А посмотреть дали?

— Еще как дали.

— Хорошо тебе… — вздохнул Сергеич.

Колиному ебырю тоже позвонили, этот типа брутальный мужик начал делать реверансы и пообещал, что в среду будет как штык. Он содрал с себя юбку Сейлормун и потопал переодеваться, бросив Егору:

— Не тормози, будешь помогать.

Они притащили с чердака зимнюю резину, которая, к огромному счастью, была на штампованных дисках, потому что Нестеренко зимой принципиально не ездил на литых. Егору десять раз звонила мама, а Артему мать позвонила только дважды и спросила, где шляется сестра.

Пока Егор помогал Нестеренко затягивать гайки, Коля стоял над ними, действуя на нервы:

— Ты обещал, что уволишься. Москали всегда врут.

— А что мне еще делать, твоей жопой торговать? — психанул кацап. — Иди хоть пожрать приготовь!

— Иди ты на хуй! — хохленок снова разрыдался. Нестеренко повертел пальцем у виска.

— У нас такой детсад каждые выходные. Я, кстати, в курсе, что ты с ним дрочишь по вебке. Он как бы и так не скучает, секса ему хватает. Так нет, блядь, виснет, как пиявка.

— Димочка, прости меня! — хохол рухнул на землю и обнял ноги кацапа.

— Если нужен, забирай, — подначивал Нестеренко.

— Ну ты сука! — рыдал Коля. — Димочка, ты знаешь, что мне нужен только ты, зачем ты так со мной?

Егор допер, что это их обычные ролевые игры и сейчас последует «наказание» хохла.

Кацап поднял хохленка за волосы и повел в дом. Смущенно обернулся:

— Ну чего стоишь, пойди посмотри.

Артем на кухне гипнотизировал чайник, он уже нашел кружки и даже заварку. Его тоже потащили смотреть.

Поехавший мозг Егора осенила простая, но гениальная догадка: эти двое не могли получать полноценное удовольствие, когда на них никто не смотрит. Коля начинал как блядь на твиче, потом они отжигали перед камерой вдвоем. Если их снимать хотя бы на айфон, жизнь хохленка наладится.

Егор пристроился с краю на огромной кровати и смотрел на красивые белые пальцы хохленка, которыми он то придерживал бедра, то направлял своего ебыря. Он пытался уловить на лице Коли тот мягкий свет счастья, который видел в самом первом ролике. Хохленок стеснялся и отводил взгляд, Артем стоял перед кроватью на коленях и дрочил как перфоратор, но все это было не то.

— А что ты имел в виду под словом «девственник»? — спросил Егор Артема.

— Меня же не трахал никто, — Артем потянулся к нему.

— А хочешь? — оживился Коля. — Карлуша, вставь ему.

— Да я никогда никого не трахал, — признался Егор.

— Убейте меня кто-нибудь, — Нестеренко сделал фейс палм. — Что за сборище деградантов… Это еще хуже, чем мультики смотреть. Вас Господь должен разразить из жалости.

Артема помыли и уложили перед Егором. Им сложно было видеть всю гамму стыда на лицах друг друга, но Нестеренко крепко держал Егора за голову.

— Ну-ка посмотрим, какого цвета у Тёмы глазки, — говорил Нестеренко. — Они карие, разрез монголоидный. Красивые большие глазки, и сам мальчик хороший. Смотрим на Егорушку, у него голубые, с нависшими веками, потому что он жиденок. Смотрим в зрачки, отвыкаем от фапа [60] Фап — сущ. от «фапать» (онанировать). . Это не монитор, это живой человек. Это Другой, он обладает собственным уникальным сознанием и культурным фоном. Он такой же человек, как и ты.

— Всё это происходит не со мной, меня здесь нет, — Егор кое-как натянул презерватив.

— Куда, не рви шоту! — остановил его кацап. — И следи за резинкой, гонорейный проктит [61] Гонорейный проктит — острое инфекционное воспаление слизистой оболочки прямой кишки (заднего прохода). Развивается при инфицировании гонококком Нейссера — возбудителем гонореи. — страшная вещь.