Наталия Ким - Родина моя, Автозавод

Заканчивался 1999 год, наступал миллениум, каждый человек на земле ждал каких-то неведомых перемен. И они наступили, и уже стали прошлым, а родина моя, Автозавод, все стоит, это по-прежнему мой Дом, моя крепость, мое хранилище собственных снов и чужих историй; это время моей памяти, в котором, как в куске плексигласа, застыли жители автозаводских коммуналок – смешные, обаятельные, завистливые, искренние, добрые, отвратительные, несчастные, мудрые, скрытные, навязчивые, мерзавцы и святые, готовые одновременно любить и предавать, дать кров и вышвырнуть на улицу… и бесконечно в душе своей рыдать о тех жизнях, которые им – как и мне – не довелось прожить.

Несколько лет я записывала смешные, курьезные, грустные да и вообще всякие разговоры и ситуации в нашем районе, слушателем и свидетелем которых довелось стать. Это довольно распространенный жанр, особенно в социальных сетях, главная же его ценность заключается в том, что не надо ничего придумывать – слушай, наблюдай, запоминай, записывай. Жизнь гораздо богаче вымысла.

Жара, входит человек лет шестидесяти в плотном плаще, шляпе и темных очках, руки держит в карманах, ходит как-то боком. Некоторое время шатается по залу, потом решительно подходит к монументальной продавщице с бабеткой на голове (я, честно говоря, в этот момент на всякий случай прячусь за стойку с эзотерической литературой, уж очень стремно выглядит гражданин):

– Сударыня! где в этом храме печатной продукции можно найти ту единственную книгу, которая затронет… струны… – мнется.

Продавщица, невозмутимо:

– Нотный отдел – прямо и направо.

– Вы не поняли… струны моей души…

Маленькая оценивающая пауза.

– Хм. Посмотрите во-он ту стойку (той самой эзотерики, за которой я стою).

Оглядывается.

– Помилуйте, это же что вы мне предлагаете?! мракобесие! Голубушка, так нельзя, вы же видите – перед вами интеллигентный человек… много переживший… терявший… утративший… – всхлипывает.

– Мужчина, спокойно, не переживайте, я вам вот щас одну новинку… Вон, возьмите, без ценника только, с той стопки!

Мужчина безропотно вынимает руки из карманов (они в перчатках!!!) и покупает указанную книгу. Это новый Радзинский – «Я стою у ресторана, замуж поздно, сдохнуть рано».

Соседи у лифта: пожилая чета (С) и еще более пожилая интеллигентная еврейская тетенька (ИТ), затем еще одна соседка из средневозрастных и крикливых (К):

ИТ: – Лева, милыйбох, шо это с вами?.. На вас все лицо как неодинаковое…

С: – Не спрашивайте его, его тошнит!

ИТ: – Боже мой, отчего его тошнит?

С: – Да он яйцо тухлое съел, идиот!!!

ИТ: – Как же это, отчего Лев съел тухлое яйцо, как можно есть тухлого яйца и не чувствовать, что оно вроде как несъедобно?…

С (в отчаянии): – Да яйцо-то пасхальное, освященное! Он говорит – нельзя выкидывать, грех это! Ел, давился сидел, вот теперь блюет и поносит!

ИТ: – Какое нещастье, милыйбох, как неаккуратно вы поели, Левочка!

К: – А чего ж, а все правильно! По грехам вам, Лев Сергеич, вот чего! Если бы безгрешно пост прожил – так и яйцо б тухлое только так проскочило! Вот у меня зять вышел с зоны когда – сразу в церкву пошел, свечи ставить за убиенных, и так каждое воскресенье ставит! Так вот у него с тех пор даже насморка ни разу не было. А потому как покаялся!

ИТ: – Ниночка, зачем так говорить, нехорошо…

С: – Зять твой – бандит! А нам просто яйца продали несвежие!

К: – Да у всех у нас одни яйца-то – с универсаму, вы ж небось до рынка не дотащились, пожадничали! это у меня вот денег нет на рынке брать, а вы могли бы!

ИТ: – Ниночка, вы кругом сейчас не правы! Человеку плохо, а вы напали, прям как, не знаю, хищный звэр…

Лифт приходит, С с мужем и ИТ заходят, К остается снаружи и кричит в закрывающуюся дверь и задирая голову все выше по мере уезжания лифта:

– Па-руски выучила бы говорить за столько лет! «Звэр»! И ваши кошки ссут всем на поло-ви-ки-и-и-и!!!

В квартире над нами больше трех лет функционировал частный бордель. Ровно в час ночи было слышно, как раздвигается диван, можно часы проверять. Меня все время занимал вопрос, почему нельзя держать диван уже раздвинутым к приходу клиентов.

3.40 утра. Звонок в дверь, уверенный такой. Потом стук, причем высокохудожественный. Уйди, думаю, пьянь подлая, не встану я с кровати. Звонки продолжаются. Наш голден ретривер молчалив как рыба, вежливо машет хвостом возле дверей, он вообще человеколюбив, балбес.

– Кто там?!

– Свои.

– Какие еще «свои»?

– Какие надо, блин…

– Вы ошиблись!

– Никакой ошибки. Ладно, открывай уже!

– Идите отсюда, я щас милицию вызову!

– Полицию, бля. Ну вызывай-вызывай…

Пауза, затем звонок и долбежка ногами в дверь.

– Мамаша! Я по записи! Открывай, не стесняйся!

Тупо:

– По какой записи?.. (В три часа ночи-то!)

– Известно по какой…

Тут до меня доходит. Радостно:

– А! это этажом выше! Туда идите! Там – по записи!

– Да?.. А куда там… Какая квартира?

– Такая же как наша! только этажом выше!!

– Да?.. ой, ну спасибо вам большое, женщина. Извините, ладно?

– Ладно-ладно! конечно! до свидания!! (Блин, какое «до свидания»?! но чего не скажешь, только чтобы спровадить страждущего!)

«До 5 часов утра

лампочка не гасла».

(с)

Мы выясняли, как бы ловчее назвать тех, кто там, в борделе наверху, трудился – работники, сотрудники и т. д. Про это могу рассказывать много – о том, как его накрывали и бомж дядя Жора ворчал, что выгнали по этому случаю из-под батареи. Про то, как ходила к охранникам, просила четче артикулировать «седьмой этаж» вместо «шестой» и что они мне на это отвечали. Про то, как девочки отмывали от экскрементов лифт, потому что «клиенты же не поедут в таком лифте». Год примерно квартира пустовала, мы отсыпались. И вот новая инкарнация! Новые занавески, опять звонки в дверь и опять раздвигается диван. А как я узнала, что все опять заверте – стою у подъезда, а там некто набирает заветный номер квартиры на домофоне.

Из динамика щебет:

– Да?

– Я на массаж, – говорит некто.

– Проходите!

Консьержка задерживает некту:

– Вы к кому?

– Да я на массаж…

Отпускает. Некто садится со мной в лифт и бурчит под нос, продолжая беседу:

– Массаж, да… ступней, блин…

Жаль, барышни вряд оценили этого киномана с цитатой из фильма Тарантино «Криминальное чтиво».

В полчетвертого заорала сигнализацией машина, одновременно с ней истошно начал вопить мужик: «Кооля, Кооооля, твою мать!!!», через некоторое время отключилась сигнализация и откликнулся ниже нас этажом Коля: