Екатерина Рысь - Религия бешеных

«Задача действия в миру трагическая, — писал идеолог ев-разийства Петр Савицкий, — ибо «мир во зле лежит»… Никакая цель не оправдывает средства. И грех всегда остается грехом. Но, действуя в миру, нельзя его устрашиться. И бывают случаи, когда нужно брать на себя его бремя, ибо бездейственная «святость» была бы большим грехом…»

Вот этот грех за собой признаю… На самом деле здесь нельзя доверять ни одному моему слову. Потому что я честно говорю: в тот момент я так и не поняла, свидетелем чего оказалась. И почему я любила этих людей… Ясность наступила гораздо позже…

«Родился, посадили, расстреляли…» О любом из нас скоро напишут примерно так. И даже если родное государство проявит халатность и кто-то останется не охвачен всевидящим оком — конец все равно один. Труба. Так стоит ли в промежутке между ним и появлением на свет создавать обстоятельства, способные круто повлиять на длину и качество этого промежутка? Всю жизнь мы работаем на свой некролог. И так получается, что История гораздо больше любит тех, чей путь отмечен печатями совсем иного свойства, нежели виза в паспорте при поездке на отдых…

Но казенной хронологии я — пока — предпочту обратную сторону медали. То, что не вписывается в те три основных этапа.

Люди для меня важнее событий. Любой мировой катаклизм я всегда буду пытаться преломить через призму судьбы отдельного человека. Внешним проявлениям этой судьбы я предпочту внутреннюю логику поступков… Какие бы исторические события ни послужили фоном, на переднем плане все равно окажется любовный роман . Так больнее — и вернее. Люди не должны жить ради событий и идей. Человек важнее. Людьми нельзя жертвовать во имя идей и событий.

Но История начинается только там, где ей под ноги ложится человек. Идеи — это то, что делает человека Человеком. А еще бывают люди, которые сами впрягаются в оглобли Истории. Теперь я точно знаю, что бывают.

…Почему самых живых находишь в опасной близости от смерти? И почему, если хочешь проследить путь ЖИВОГО, надо отправиться с ним на Голгофу? И что это за крест такой по жизни — идти в тени чужого креста? И кем чувствовать себя, однажды осознав, что пора сворачивать с этого — не твоего — пути? А потом только стоять в одиночестве и смотреть, как удаляются спины тех, кто был рядом с тобой и кого ты любил . И, опуская глаза, знать, что там, впереди, их пожрет Минотавр, имя которому…

Одно из имен — революция. Теперь для меня это очень тяжелое слово…

…И что делать с собой, если однажды ты плюнешь на все — и рванешь за удаляющимися спинами? Только бы успеть! И предпочтешь свою глупую любовь здравому смыслу…

Москва, май 2005 г.

Руководству НБП

Я, … Екатерина Александровна, 1975 г. р., присоединяюсь к голодовке в защиту заключенных национал-большевиков. Поддерживаю все выдвигаемые требования .

С 23.00 11.05.2005 года я начинаю сухую голодовку .

…Знал ли кто-нибудь, что в ту ночь дикое заявление на смерть за столом в полутемном Бункере писала лютая воля к жизни? « … Начинаю сухую голодовку … » Древний инстинкт, первобытный ящер, живущий внутри, принял единственно правильное решение откусить себе мозг. Рептилия отрубала от себя человека, как будто отбрасывала хвост. Дух казнил это тело, чтобы оно не мешало дышать. Тело подписывало себе приговор…

Это был ультиматум. Одному человеку. Ему…

Москва, декабрь 2003 года

— ТОВАРИЩИ НАЦИОНАЛ-БОЛЬШЕВИКИ!!!

Голос грохочущим товарняком обрушивается в обморочный сон и оглушительно взрывается в мозгу. Комок сердца в ужасе шарахается к горлу, эхо искрящимся рикошетом мечется по черепной коробке.

О не-ет…

— ПЯТЬ ЧАСОВ. ПРОСЫПАЙТЕСЬ. ПОДНИМАЙТЕСЬ КЛЕИТЬ ЛИСТОВКИ.

………….ть!!!

Я знаю, что страшнее второго пришествия. Это День сурка. День сурка по рецепту ортодоксального национал-большевизма. Еженощный предутренний кошмар, сокрушительное де-жавю с появлением в слепящем дверном проеме неистово-черного силуэта Романа Попкова, главного в Москве по левым экстремистам. «Первый Ангел вострубил … » Думаю, в те недели перед выборами в Госдуму в декабре 2003-го поднятые среди ночи товарищи нацболы могли бы дать примерно одинаковые ответы на вопрос, как выглядит национал-большевистская Смерть… Как жуткий высоченный черный силуэт в слепящем дверном проеме…

… Господа проходимцы, займемся проходимством … Я просыпаюсь мгновенно, так же мгновенно вспоминая в темноте, где я. И кто. Ха-ха. Лазутчик, блин… Тонкая игла восторга от опасности сладко поддевает нервы. Адреналин — замена счастью… Кругом черный мрак, я неосязаемой тенью соскальзываю с низкого топчана, в Бункере берцы с незавязанными шнурками автоматически превращаются в домашние тапки. Зацепив в кромешной тьме чей-то брошенный сапог, прохожу строго наугад и осторожно прикрываю за собой разодранную железную дверь. Где-то там, в душной подвальной темноте, люди еще спят. Это больше похоже на обморок. «Але, реанимация? Вася еще жив? — Еще нет … » Первое осознанное, что я сделала в Бункере, — смазала маслом орущие петли в «сто первой» и получила бесценную возможность передвигаться бесшумно. Лазутчик жизни — это тот, кто смог проникнуть в стан врага — и вернуться… Половина лампочек в коридоре непривычно не горит — ночной режим. Коридор каземата с трубами по стенам кажется поэтому особенно длинным. Яркий свет только там, далеко, в приемной. За столом под часами никого нет…

Мутная лампочка в нише над раковиной, за стеной в туалете грохочет вода, мужским движением вверх до локтя — черный рукав. Пригоршня холодной воды — на лицо. Взгляд в обшарпанное зеркало — жестко, в упор. Без становящегося привычным тоскливого утреннего страха «женщины под тридцать». Взгляд проваливается в собственные глаза. Два сквозных отверстия в обглоданном черепе, два пролома в черноту… Я каждый раз вздрагиваю, выхватив взглядом свое отражение в зеркале. Противоестественно длинное и тонкое, затянутое в черный шелк и кожу. Помада. Просто потому, что леди я или не леди? С таким лицом не надо краситься. Возраст скатился уже до отметки «19». Я догнала себя до восхитительно невесомого состояния плети: черную кожаную жилу почти не видно, один свист. Вашу Машу… Спортивно-оздоровительная база отдыха «Освенцим», арбайт махт фрай…

…Сопение за спиной. О нет! Вчерашний «хомячок-тюфячок», глазки на щечках, как я ненавижу эту сытую породу. Он еще, похоже, не ложился, приехал в Бункер потусоваться. Гложет глазками мою спину. А мне сейчас — на мороз. Революция — тяжелая рутинная работа. Я таких хомячков еще в детстве отлюбила.