Юрий Самсонов - Библиотечка «Красной звезды» № 1 (517) - Морские истории

Фотографа я поднял сам, и через минуту мы оба были на мостике. На крыле, у пеленгатора, несколько человек что-то оживленно обсуждали.

Ярко-желтый ровный шар величиной с пятак висел низко над горизонтом чуть в стороне от кораблей отряда. По обе его стороны и внизу почти на разном расстоянии светились три таких же шарика, только гораздо меньше.

— Я с вахты сменился, вышел покурить, — взволнованно рассказывал собравшимся лейтенант (кстати, один из участников рыбалки), а они тут как тут. Полчаса назад не было, и вдруг прилетели.

— Да погодите, — вмешался кто-то. — Может, это вертолет просто-напросто? Зачем перебудили-то всех?

— Как же, вертолет! — возмущенно воскликнул лейтенант. — Пеленг на него не меняется. Это раз. Яркость свечения явно космическая. Это два. Мы идем, и он над нами все время в одном и том же месте. Наблюдает! Три.

Наступила тишина. Ярко-желтые шары, как елочные игрушки, бесстрастно висели на том же месте.

— А что, — высказался еще кто-то, — может, и правда НЛО? Ведь бывает же, говорят.

Офицеров на крыле мостика все прибавлялось. Подробностей тоже…

— Это вот по бокам у него бортовые огни. Если приглядеться, то видно, что они на консолях.

— Он уже два раза нас прожектором освещал. И вроде звуки какие-то издает. Музыка, что ли…

— Когда это он светил? Что вы сказки рассказываете? Я здесь с самого начала.

— Да? А мне сказали…

— В вахтенный журнал надо записать.

— Штурманов-то позовите кто-нибудь. Пусть глянут. Закрылись у себя в рубке.

Флагманский штурман пришел сам. Постоял, оценивая обстановку, потом молча хмыкнул в свои запорожские усы и скрылся. Через минуту он появился снова, держа в руках секстан. Все почтительно расступились. Доброволец для записи данных нашелся тут же. Некоторое время в тишине слышалось только: «Товсь!.. Ноль!.. Товсь!.. Ноль!..»

— К сведению интересующихся. Наблюдаемый вами в течение получаса неопознанный летающий объект именуется Юпитером. Самая большая планета Солнечной системы отчетливо видна в здешних широтах именно в это время года. Не знать сие морякам стыдно. Впрочем, учитывая фантастическую ночь и то, что неточная информация была вам предложена спросонья, прощаю.

Потом повернулся к понуро стоявшему лейтенанту и сказал уже совсем другим тоном:

— А вас, уважаемый товарищ штурман, прошу сегодня в 15 часов ко мне для сдачи зачета по мореходной астрономии…

Группе офицеров штаба части предстояло принять у экипажа сторожевого корабля курсовую задачу. Корабль стоял на рейде, и шли к нему на катере.

Один из «старейшин» штаба — капитан 2 ранга, которого в неофициальной обстановке все звали просто Петрович, несколько минут прислушивался к горячему спору молодых коллег о том, что самое главное в предстоящей проверке, затем, прищурившись, молвил:

— Имею, братцы, намерение рассказать одну любопытную историю. Только сначала скажите мне: что главное для военного моряка?

— Правильно, — не дожидаясь ответа, продолжал Петрович, — в совершенстве знать свое заведование. А теперь доказательство…

Было это давненько, лет двадцать назад. Служил я тогда на Тихоокеанском флоте, на рейдовом тральщике. Получаем как-то приказ: прибыть в бухту Н., загрузиться там, чем велено, — и обратно в базу. Задача простая, за исключением одной детали. Швартоваться предстояло кормой, а причалишки были ветхие, еще довоенные, как говорится, приходилось «живое место» искать.

Но ничего — встали, обтянулись. Командир у нас был лихой и внешне, и по повадкам. Громогласный: тифон в тумане мог заменить. Морской волк, да и только! Просолен и продублен всеми ветрами… Экипаж его почитал, и моряки стремились служить на совесть. Вот и в этот раз — подналегли и уже поздно вечером закончили погрузку. Устали, перемазались и матросы, и мы — офицеры. Пока отмылись, переоделись, собрались на чай в кают-компании — и вовсе ночь. Сидим гоняем чаи, а штурман вдруг с улыбочкой говорит:

— Между прочим, ночь-то сегодня какая! Гоголевская: перед рождеством. Если случаются чудеса, так лишь в такую.

Ну, тут мы все, конечно, охотно поддержали тему, тем более, что о занимательных, чудных событиях, как и водится на флоте, были и наслышаны. И пока мы в кают-компании приятно беседовали, чуть ниже, в корме, оказывается, начинало созревать будущее «чудо».

Незадолго до этого выхода на тральщике появился новичок. Обращал матрос на себя внимание по двум причинам. Во-первых, редким именем: Агафон. Во-вторых, редкой аккуратностью, до педантичности, неудержимым рвением в службе. Зачеты на допуск к самостоятельному обслуживанию заведования он сдал в рекордные сроки, боевой пост свой выдраил до блеска…

И вот после аврала, в котором Агафон с присущим ему прилежанием участвовал, матрос спустился в свой пост глянуть — все ли в порядке. Начал осмотр и вдруг увидел форменный беспорядок: прямо из кормовой переборки — а тральщик, надо сказать, был с деревянным корпусом — торчит здоровенный ржавый болт…

«Что же это такое?! — оторопел Агафон. — Как я его раньше не заметил? Да и зачем он?»

Как я уже говорил, изучал свое заведование матрос весьма ревностно и быстро, однако непоколебимой профессиональной уверенностью, конечно, похвастать еще не мог. Пойти же и спросить поостерегся, ибо только-только зачеты сдал. А ну как лишат допуска к самостоятельному обслуживанию заведования…

Сейчас бы спросить у кого, так ведь чего доброго засмеют. По возвращении же экипаж сразу будет сдавать очередную курсовую задачу. А там состоянию материальной части очень большое значение придается. Словом, принял Агафон единственно правильное, на его взгляд, решение: вычистил этот проклятый болт до блеска, законтрил его шайбой с гайкой (как бы там снаружи не отвалилось что-то, удерживаемое болтом) и аккуратно закрасил под цвет переборки.

Спать лег позже всех, но успокоенный…

Наступило утро. Морозец, бухта парит, и — полный штиль. Приготовились к съемке со швартовых. Командир, как и положено, на мостике.

— Отдать швартовы! — зычно гремит его бас. — Самый малый вперед!

Концы с палов сброшены, вода у причала слегка вскипела, но тральщик не шевельнулся.

Командир удивился:

— Малый вперед!

Ясно слышны звонки — команду машинный телеграф отработал. Вода за кормой круче полетела в стороны — а тральщик, вот чудо-то, стоит, как стоял.

Другой бы здесь растерялся — непонятное нередко в человеке оторопью отзывается, — но наш командир был из решительных. Подошел к телеграфу и сам поставил ручки на «средний вперед».