Сергей Соболев - Мост Её Величества

К счастью, дежурная аптека располагалась не в каком-то другом конце города, а сравнительно недалеко от дома, где я бросил жену и товарища, на Дерби Роуд. Мне повезло еще раз: провизор уже собирался запереть входную дверь, — даже дежурные аптеки здесь работают не допоздна — но, вняв моим мольбам, всё ж согласился обслужить меня.

Я купил лечебные препараты двух видов — из того, что можно было приобрести без рецепта: противовоспалительную мазь, применяемую в случаях растяжений связок и мышц, и гель, используемый для снятия гематом и отеков. Также приобрел две упаковки бинтов, упаковку ваты. Мне, конечно, не помешала бы таблетка «алькозельцера» или чего-то в этом роде. Но я решил, в силу бедственного финансового положения, и отчасти в наказание, сэкономить на самом себе.

На стук в дверь — металлическое кольцо вместо традиционного молотка — отреагировал ни кто иной, как мой приятель.

— Папаня?! Папаня!

В какой-то момент мне показалось, что этот субъект собирается броситься мне на шею.

— Что, нашлись наши вещи? — спросил я, войдя в вестибюль. — Мой кейс и твоя барсетка?..

— Чо? А… не, ира… глухо с этим.

— Тогда чему ты тогда радуешься?

— Ну так, ира… Не знали уже, что и думать… Я даже в гостиницу ходил.

— В какую? Зачем?

— Ну… в ту, где мы ночью были.

— Зачем? — повторил я вопрос.

— Думал, может, ты туда ушел…

— Сам догадался? Или тебе подсказала… сам знаешь кто?

Тень что-то пробормотал, но из сказанного им я ничего не разобрал. Некоторое время я прислушивался к звукам. В доме было тихо; и только со стороны кухни доносились какие-то негромкие звуки.

— А где народ?

— Так еще не вернулись.

— Хм…

Я задал вопрос, который мне хотелось задать в первую очередь, но который я опасался задавать:

— А что Татьяна?

— Папаня, я дверь починил.

— Какую дверь?! Я тебя о Татьяне спрашиваю!..

— Татьяна? — Тень шмыгнул носом. — Ну так она, ира, на кухне кашу варит.

Со стороны гостиной послышались легкие шаги.

— Здесь я.

Я посмотрел на жену; от избытка чувств у меня перехватило в горле.

— Так, — сказала она. — Кое-кто сегодня много чего потерял… но не нюх.

Действительно, со стороны кухни доносились какие-то аппетитные запахи.

— Ну что ж, ты вовремя пришел.

— Таня…

— Пойдемте на кухню, мне нужна помощь. Вообще-то, мне сейчас ничего тяжелее поварешки… или рюмки нельзя держать в руке.

— У меня есть план, — выпалил я, идя с кастрюлей в руках за своей благоверной.

— Пойдем наверх — ужинать, — сказала жена, не оборачиваясь. — Заодно и изложишь нам свой план.

На ужин были колбаски гриль, в качестве гарнира пшеничная каша и консервированные помидоры.

Для завязки разговора я спросил о ценах на продукты. Таня сказала, что такие колбаски стоят в соседней индусской лавке два паунда за кило (90p за фунт веса). Примерно такие же цены в гипермаркете «Tesco» и в других крупных супермаркетах. Как и куриные окорочка, реализуемые здесь в упаковках от двух до десяти кило, как и котлеты-бургеры, относятся к самым популярным продуктам в среде гастарбайтеров и местных «социальщиков». Помидоры в жестяной банке стоят всего 15p. Хлеб нарезной от 25p за упаковку весом в фунт. Если покупать в основном «социальные» продукты, то можно питаться не просто дешево, а очень дешево.

Нормальные продукты — Таня так и сказала — «нормальные», давая понять вполне определенно, что то, что мы ели за ужином, к этому разряду не относится — стоят много дороже. Ну а некоторых более привычных, чем здешние «колбаски», нашим желудкам продуктов, в здешних супермаркетах, тем более, в индусских или паковских лавках, нет от слова совсем.

Тень вызвался помыть посуду после ужина. Я взялся выполнять функции лекаря. В свое время, надо сказать, я полупрофессионально занимался спортом — легкой атлетикой, академической греблей, волейболом, баскетболом (чего только не перепробовал, но ни в одном из видов дальше уровня КМС не продвинулся). У меня самого не раз на фоне нагрузок случались мышечные повреждения и растяжения связок, из-за чего приходилось недели на две, иногда на месяц прекращать тренировки, не говоря уже о выступлениях. Хотя я уже лет десять как не занимаюсь спортом, — зарядку и то редко делаю — обретенные прежде знания в области лечения такого рода травм (элементарные знания) никуда не делись.

Для начала пришлось размотать бинтовую повязку, пропитанную какой-то пахучей мазью (на этот раз Татьяна мне доверилась). Осмотрел кисть руки; к счастью, дело обстояло не так плохо, как мне поначалу думалось. Синячный след никуда не делся, но отека не было; значит, о серьезном растяжении речи быть не может, не говоря уже о надрыве связок.

Кисть вращается во всех направлениях; ощущения несколько болезненные, судя по тому, как моя дорогая пациентка морщится, но резкой нестерпимой боли эти движения не вызывают. У моей лучшей половины твердый характер, — мне ли не знать — но кожа очень нежная, чувствительная. Такой синяк на запястье, — скорее всего — следствие длительной и монотонной нагрузки на кисть руки, но не растяжения и не надрыва связок. Но если продолжать нагружать руку, если не поберечься, то можно получить уже серьезную травму.

Я нанес на кисть правой руки противовоспалительную мазь; медленно и аккуратно втер в кожу, заодно и промассажировал. На одной из полок в шкафу, там, где лежал пакет с шерстяными нитками и спицами, я еще вчера заметил линейку. Обычная ученическая линейка, деревянная; если она и отличалась от тех линеек, которыми пользовались в те времена, когда я сам еще ходил в начальные классы, то лишь тем, что длина ее составляет один фут, а размечена она в дюймах, каждый из которых имеет еще 15 мелких делений.

Прежде, чем Татьяна успела что-то сказать, я сломал эту ученическую линейку пополам — получил две заготовки для шин. Разорвал упаковку с бинтом. Зафиксировал кисть руки при помощи этих пластинок, после чего, придерживая пальцами левой руки «шины», стал делать плотную повязку.

Мы не начинали серьезного разговора, пока не вернулся наш земляк. Я не расспрашивал жену, как она оказалась в этом доме по Оксфорд Авеню, что этому предшествовало. Она, в свою очередь, не совестила меня, не обвиняла в том, что произошло за истекшие сутки.

Не знаю, о чем думала Татьяна в эти минуты, могу лишь гадать. Мне же на ум пришла аллюзия из знаменитой книги Киплинга — мы, как мне представлялось, подобно зверям из «Книги джунглей», ощущая грозную опасность, нависшую над нами, над каждым из нас, действуя на уровне древних базовых инстинктов, решили заключить что-то вроде пакта о ненападении, «водяного перемирия».

Вскоре вернулся Николай, причем, не с пустыми руками. Я посмотрел на две банки «лагера» и банку «сайдра», которые он выложил из пакета на стол, затем перевел взгляд на жену.