Сергей Соболев - Мост Её Величества

День 34-й.

Нагибаюсь; резко, перенося вес с опорной ноги, помогая себе плечевым поясом, наношу выверенный колющий удар в хорошо различимую на фоне черного материала прореху: короткий заостренный деревянный кол с отчетливо слышным хрустом вошел в неподатливую субстанцию по рукоять.

Разгибаюсь; но не полностью, не во весь рост. Делаю шажок вперед; на расстоянии в полтора фута вновь втыкаю свой инструмент в почву — по рукоять. Еще полшага вперед — вместе с судорожным выдохом, произвожу очередной колющий удар, после которого в грядке остается отверстие глубиной около пяти дюймов и примерно в два дюйма диаметром.

Следующий за мной по пятам арбайтер — вместо отправившегося на «больничный» после первого же дня Николая в состав бригады включили Янека — засыпает в эти проделываемые мною лунки «подкормку» из трех пакетов, которые закреплены у него на поясе. В каждую ямку падают поочередно розовая и синяя таблетки, каждая величиной с голубиное яйцо. Туда же отправляются несколько мелких белых гранул.

Далее наступает черед еще двух наших напарников. Один из них выкладывает в проход между грядами из фанерного — с открытым верхом — ящика картонные соты, напоминающие ячеистые упаковки для яиц. В ящике две упаковки, в каждой насчитывается двенадцать торфяных горшочков с пророщенным «бимсом». Второй вытаскивает из ячеистой упаковки горшочек с зародышем фасоли, и определяет его в лунку, поверх засыпанного туда удобрения.

По полю медленно передвигается трактор, к которому прицеплена колесная платформа с открытыми бортами. За рулем агрегата англик, работающий в штате фарма официально. На самой платформе, перегороженной по оси выгородкой, и имеющей еще несколько вертикальных и горизонтальных металлических секций, двое грузчиков из числа наших. Раздача идет на обе стороны; еще двое работников, по одному на «дорожку», носят от трактора к грядкам ящики с посадочным материалом, а на обратном пути забирают опустевшие упаковки.

Времени примерно половина третьего пополудни. После первого брейка прошло уже три часа, но что-то не заметно, чтобы Джимми собирался объявить очередной двадцатиминутный перерыв.

В последние дни резко потеплело. Над нами почти безоблачное небо. После полудня основательно припекает; температура поднялась выше двадцати по Цельсию.

Солнце и ветер совместными усилиями за четыре прошедших дня подсушили почву. От огромной лужи на западном въезде остались лишь два-три мелких озерца. Как-то даже не верится, что на прошлый уик-энд ночью выпал мокрый снег…

Пришла весна; еще каких три-четыре дня назад деревья и кустарники стояли почти голыми, с едва заметными почками, а к сегодняшнему дню они уже украсились молодой листвой.

Мы второй день работаем на ближнем к центральной усадьбе поле. Оно неширокое, на десять треков-дорожек, но довольно длинное — два километра с хвостиком, или полторы британские мили (я уже стал привыкать к местным мерам и стандартам). Грядки накрыты полосами черного пластикового покрытия. Не далее, как вчера мы раскатывали на этом самом поле рулоны и укрывали пластиком треки для выращивания бобовых. А уже сегодня — сажаем рассаду.

Здесь, на фарме, как я уже понял, пахать придется буквально на износ. Весенние посевные работы обычно занимают пять-шесть недель. Из-за позднего прихода тепла мы должны теперь уложиться дней в пятнадцать, максимум, в три недели. Поэтому работаем интенсивно, почти без перекуров — под недовольные окрики Джимми, под бдительным взором фермера, который периодически покидает свой офис в каменном строении по соседству, и, прохаживаясь между грядами, подбадривает нас то добрым словцом, то казарменными выражениями.

С самого утра я включил режим «робота». Первые полчаса, надо сказать, едва выдержал: слишком трудной для меня оказалась сегодняшняя работа. Потом наступило отупление; вместе с ним пришли и некоторая механистичность, ритмичность, а затем и легкость в движениях.

Джимми разделил нашу бригаду на два звена, с тем, чтобы мы могли обрабатывать одновременно пару дорожек, работая по обе стороны от трактора с прицепом. Самая легкая работа у тех двух арбайтеров, что передвигаются на борту нагруженной рассадой колесной платформы. Наиболее трудная — у двух «забойщиков», проделывающий при помощи деревянного инструмента лунки в тех местах, где в пленке имеются четко различимые круглые вырезы.

Почва как таковая здесь почти отсутствует. Полтора, максимум два дюйма насыпного грунта. Под ним смешанный, слежавшийся, уплотнившийся за зиму слой глины и мелкого щебня. Кое-где на дорожках вовсе нет грунта; там видны светло-серые или желтоватые проплешины. Чтобы «проколоть» в такой почве отверстие на требуемую глубину, нужно вкладываться в каждый удар. Таких отверстий под рассаду только на одном треке придется сделать от пяти до шести тысяч.

И вот именно на этот каторжный участок поставил меня уже с первых минут наш смуглолицый бригадир.

Глаза выедает едкий пот; ноет поясница, мышцы брюшного пресса болят так, словно меня отдубасили палицей по животу.

Я одет в спортивные штаны и майку с коротким рукавом. Обут в старые кроссовки, раздобытые где-то Николаем (подозреваю, были найдены им в одном из мешков в помещении местного филиала «Армия Спасения»), на голове бейсболка, на руках сменная пара матерчатых перчаток. От рабочей спецовки я избавился еще до первого перерыва.

Второе звено, работающее по другую сторону трака с прицепом, заметно опережает наше. «Забойщики» там постоянно меняются, в качестве таковых работают Биту и молодой поляк, приятель Роберта. За индусом мне, конечно, не угнаться — этот парень двужильный, он работает, как заведенный. К тому же, он молод, и он почти на голову ниже меня. Поляк тоже невысокого роста, ему тоже проще делать такую работу, нежели мне с моими почти ста девяносто сантиметрами роста.

Биту в нашей бригаде выполняет функции «лидера», за которым должны — обязаны — тянуться все остальные. Мы тут не просто работаем, мы гоняемся . Мы гоняемся за «электрическим зайцем».

На Острове — где-то я читал об этом — в большом почете собачьи бега. Одной из их разновидностей является так называемый coursing — гоночное испытание для собак в полевых условиях, а также «спортивные» бега, когда гончие под номерами несутся по своим дорожкам за «механическим зайцем».

Кстати, об этой технологии, используемой местными, я еще кое-что узнал из записей в тетрадях № 3 и № 4. Некто, кто их вел на протяжении всего прошлого года и первых четырех недель текущего, то и дело употреблял такие обороты:

«Найти для бригады #4 подходящего hare».

«Нужен electric rabbit вместо выбывшего в Портсмуте».