Дун Си - Переломленная судьба

Врач и медсестра вышли из палаты. Ван Чанчи присел в коридоре и, вытянув шею, пытался разглядеть, что происходит внутри. Он увидел, что Фан Чжичжи вплотную прильнула к голове Дачжи, напоминая собаку, выхаживающую своего щенка. Ее длинные белые пальцы осторожно гладили Дачжи по лбу, спускаясь до шеи и ушей. Пока она его гладила, то все время что-то приговаривала мягким и нежным голоском. Она легонечко похлопывала мальчика своей ладонью, точно так же, как в детстве, когда пыталась его убаюкать. Не будучи ему родной, она была лучше, чем родная мать. В этот момент ее красивое лицо выглядело еще красивее. Ее «глаза феникса», прямой нос, а также материнская любовь растрогали Ван Чанчи до слез. Прошло полчаса, потом час, а она продолжала оставаться в такой же позе до тех самых пор, пока в палату не зашли Фан Наньфан и Лу Шаньшань.

Наступила ночь. Ван Чанчи все так же сидел на скамейке в коридоре и, не моргая, смотрел на зеленую дверь палаты. Фан Наньфан и Лу Шаньшань, держа в руках контейнеры для еды, пошли домой, в палате вместе с сыном осталась только Фан Чжичжи. Пока врач делал обход, Ван Чанчи продолжал сидеть на своем месте, то впадая в дрему, то просыпаясь. Уже среди ночи Фан Чжичжи вдруг вспомнила про странного мужчину, который не спускал глаз с их палаты. Тогда она вышла в коридор с конвертом в руках и спросила Ван Чанчи:

— Это вы доставили Фаншэна в больницу?

Ван Чанчи кивнул. Фан Чжичжи сказала ему «спасибо» и протянула конверт.

— Что это значит? — спросил Ван Чанчи.

— Это всего лишь пустяк.

Ван Чанчи отстранил от себя конверт и сказал:

— Я как раз проходил мимо. Боясь, что скорая не по доспеет вовремя, я решил сам увезти его в больницу. Я не ожидал, что это будет ваш ребенок.

Тут Фан Чжичжи удивилась:

— Так вы…

— Учитель Фан, вы меня не узнали? Я покрывал лаком мебель в доме ваших родителей.

— О, мастер Ван, очень кстати. Возьмите эти деньги.

— Я сижу здесь вовсе не потому, что жду вознаграждения. Я хочу лишь дождаться, когда ваш сын придет в сознание. Раз уж я его спас, то хочу убедиться, что все в порядке.

— Ничего страшного, врач сказал, что завтра он очнется.

— А почему не пришел его отец?

— Его отец в командировке. Возьмите эти деньги, иначе я не смогу успокоиться.

— Если я их возьму, то нарушу все мыслимые законы.

Пока они пытались впихнуть друг другу конверт с деньгами, тот упал на пол.

— Раз вам не нужны деньги, то что, в конце концов, нужно? — не вытерпела Фан Чжичжи.

— Ничего мне не нужно, — ответил Ван Чанчи.

— Тогда бы вы здесь не сидели. А вы сидите здесь, точно шпион, и хотите, чтоб я при этом оставалась спокойной? Может быть, вас не устраивает сумма вознаграждения?

Ван Чанчи поднял с пола конверт и сказал:

— Деньги я взял, теперь вы спокойны?

Фан Чжичжи, положив руку на грудь, выдохнула, словно сбросила большой груз.

— Дайте мне знать, когда ребенок придет в себя, — по просил Ван Чанчи. — Если у него все будет хорошо, то и у меня добродетелей прибавится.

Фан Чжичжи кивнула. Ван Чанчи развернулся и зашагал прочь. Его силуэт показался Фан Чжичжи удивительно знакомым.

На второй день после того как Линь Фаншэн пришел в себя, в палату с букетом цветов пришел Ван Чанчи. Фан Чжичжи тут же сказала сыну:

— Это и есть дядя Ван, который привез тебя в больницу. Скорее, скажи ему спасибо.

В ответ на это Линь Фаншэн смерил Ван Чанчи взглядом и спросил у матери:

— А откуда ты знаешь, что меня привез именно он?

— Мне сказал это сам дядя Ван.

— Ведь ты всегда твердишь, что чужим ни в коем случае нельзя доверять. А тут ты поверила его словам? Сейчас полно мошенников. Ты и деньги ему дала?

— Как ты можешь так говорить? Но если не он, кто же тебя привез?

— Похоже, это был какой-то полицейский, — ответил Линь Фаншэн, — меня привезли в полицейской машине.

Фан Чжичжи повернула голову в сторону Ван Чанчи и спросила:

— Это правда?

— Пусть будет так, как говорит ребенок, а эти деньги я все равно не хотел брать.

С этими словами Ван Чанчи вынул полученный позапрошлым вечером конверт и положил его на кровать.

— Фаншэн, — обратилась к сыну Фан Чжичжи, — ты зачем обманываешь?

— Я не обманываю. Я вспомнил, что именно этот дядя меня и сбил. Не удивительно, что он пришел навестить меня, просто хочет успокоить свою совесть.

Фан Чжичжи снова повернулась к Ван Чанчи и спросила:

— Что, в конце концов, происходит?

— А как по-вашему? — спросил Ван Чанчи.

— Неспроста вы не хотели брать деньги и еще сказали, что если возьмете, то нарушите все мыслимые законы. Оказывается, вы и есть виновник происшествия. Ну, знаете, тогда это я должна требовать компенсацию, — возмутилась Фан Чжичжи.

Кровь прилила к голове Ван Чанчи, про себя он подумал: «Неужели этот злостный поклеп на меня возвел мой Дачжи? Похоже, он уже перестал быть моим сыном. Все эти годы я мечтал, чтобы он уподобился этим людям, и он словно переродился. Он мутировал и превратился из Ван Дачжи в Линь Фаншэна. Только при условии, что он уподобится им до конца, он забудет про лишения и уступки кому бы то ни было. И чем тверже он будет сейчас отстаивать свою правоту, тем больше я обрадуюсь. Отец, мы победили, нам все-таки удалось посадить в городе большое крепкое дерево». Неожиданно Ван Чанчи засмеялся. Фан Чжичжи и Линь Фаншэн в недоумении уставились друг на друга.

Ван Чанчи припер Линь Цзябая к стенке в туалете тренажерного зала. От страха у Линь Цзябая перекрыло мочевой канал, и он не смог помочиться до конца. Поспешно застегивая штаны, он спросил:

— Ты кто?

— Ты знаешь, что твой сын попал в больницу? — спросил Ван Чанчи.

— Я им уже звонил.

— А почему не пришел лично?

— Кто ты такой, чтобы мне указывать?

— Я умоляю тебя, прояви сочувствие к ним обоим.

— Это они попросили тебя прийти?

— Это мое желание.

— Тогда сними с себя эти черные очки и шапку с маской, чтобы я узнал тебя.

— Если я сниму, ты вернешься к ним, будешь, как прежде, жить вместе с ними?

— Сперва сними, потом я отвечу.

Ван Чанчи его послушался и снял с себя шапку, маску и очки.

— Оказывается, это ты. Значит, письмо тоже написал ты?

— Да, я хочу, чтобы ваша семья никогда не разъединялась.

— Знал бы я, что ты такой благодушный, то хоть бы помочился до конца.

С этими словами Линь Цзябай взял с раковины пластиковый стаканчик, отвернулся и справил нужду. Когда он повернулся, в его руках был наполовину полный стакан с ярко-желтой мочой. Он сказал:

— Если ты выпьешь все это, я сделаю, как ты просишь.

Ван Чанчи выхватил у него стакан и пока Линь Цзябай не передумал, залпом отправил его содержимое в рот. Резкий запах прошиб его до самой макушки, и поскольку все его существо противилось этому, он еле-еле сдерживался, чтобы не выплюнуть эту гадость обратно.