Жиль Легардинье - Лучше поздно!..

– Ромен, вы мне доверяете?

– Думаете, я стал бы вам все это рассказывать, будь все иначе?

– Не бойтесь говорить прямо. Это означает «да»?

– Да, я вам доверяю.

– Тогда берите свою гитару и играйте день и ночь.

– Это такая игра? – спросила Шанталь.

– Нет, все очень серьезно, – ответил доктор.

– С чего вы решили, что мы разбираемся в песнях лучше вас? – поинтересовался Жан-Мишель.

– Я вообще-то прожил вдали от цивилизации почти двадцать лет. Из музыки мне доводилось слышать главным образом национальные религиозные песнопения, погребальные колокола и сирены тревоги…

– Пожалуй, мы сможем подобрать что-нибудь более романтичное… – согласился Франсис.

Полин вернулась с кухни и поставила перед каждым дымящуюся чашку. Пока она не принимала участия в разговоре.

– Я обожаю песни Пиаф, – сказала Франсуаза. – Они меня волнуют, трогают за душу. Каждый может найти в них свою драму.

– Хотелось бы, чтобы песня несла в себе хоть немного надежды. «Non, je ne regrette rien» Эдит Пиаф вряд ли подойдет…

– А что-нибудь из Синатры? – предложил Франсис.

– Чудесно, но какую из его песен вы имеете в виду? Меня интересует песня, а не исполнитель.

Все принялись рыться в памяти, но никто так и не вспомнил ни одной песни.

– Придумал! – воскликнул Жан-Мишель. – «When a man loves a woman». [4] «Когда мужчина любит женщину» ( англ .) – песня американского певца русского происхождения Майкла Болтона. – Прим. пер. Абсолютный шлягер.

– Неплохо, – согласился Тома. – Совсем неплохо. Ее еще слушает сегодняшняя молодежь?

– Это песня на века! – заявил Жан-Мишель.

– Можно еще выбрать что-нибудь из Барри Уайта, – посоветовал Франсис. – Его голос, чувство ритма… Как же я зажигал под Барри Уайта!

– Речь идет не о том, чтобы зажигать, – напомнила ему Элен. – Нам нужно вдохновение, а не возбуждение.

Закончив накрывать на стол, Полин наконец села. – Могу я высказать свое мнение?

– Конечно! – подбодрил ее доктор.

– Не знаю, приходилось ли кому-нибудь из вас быть обманутым, но я в этом вопросе профи.

Голос Полин звучал мягче, чем обычно. С грустной улыбкой она продолжила:

– Меня унижали, предавали, причем один раз это случилось в моей собственной спальне, пока я готовила ужин в соседней комнате… Вряд ли вам удастся найти лучшего эксперта в этой области. Я приходила в дикую ярость, мне хотелось их убить – что я, кстати, попыталась сделать с третьим по счету обманщиком, но только оглушила его, а потом он согласился забрать свое заявление из полиции лишь в обмен на все мои сбережения. Обстоятельства каждый раз были разными, но чувство в глубине души оставалось тем же. Боль от того, что бросили, страх одиночества, ощущение, что ты всего лишь кусочек клейкой бумаги, носимый ветром и прилепляющийся к ботинкам незнакомцев, которые в итоге всегда от тебя избавляются. Каждый мой роман, завершавшийся не по моей воле, опускал меня ниже плинтуса. И всего один-единственный раз я сожалела о мужчине, бросившем меня. Даже сегодня я иногда вспоминаю о нем и спрашиваю себя, какой была бы моя жизнь, будь мы до сих пор вместе. Он сам ушел к другой, неожиданно для меня. Он так и не объяснил почему. Думаю, это самое ужасное. В течение многих недель я ждала, что он вернется. Я мечтала, что он скажет мне, что ошибся. Я бы с радостью его простила. Ведь человечество давно бы вымерло, если бы женщины не умели прощать!

Элен, Франсуаза и Шанталь дружно кивнули в знак согласия. Полин продолжила:

– Эта наивная надежда на то, что он вернется, долго жила во мне. Я даже не хотела, чтобы он умолял меня дать ему еще один шанс. Глупая, влюбленная, вечно сомневающаяся в себе женщина, я уже считала, что это он должен предоставить мне шанс. И потом, в один прекрасный день я услышала песню. Я прекрасно помню, как это было. Все до сих пор стоит перед моими глазами. Тогда я работала в больнице. Как раз находилась в палате пациентки, а песня зазвучала по телевизору. Все случилось неожиданно, мы разговаривали совсем о другом, но слова песни тут же выдернули меня из настоящего, заставили забыть обо всем, проникли прямо в сердце. От этой песни у меня внутри все перевернулось. Хотелось спрятаться, чтобы поплакать, но еще больше хотелось дослушать ее до конца. Она освободила все те чувства, что я носила в себе много лет. В тот день я услышала слова, которые я хотела бы услышать от своего мужчины и которых мне никто никогда не скажет: «When I was your man». Когда я был твоим мужчиной. В этой песне парень раскаивается в том, чего не сделал для своей любимой, когда это было еще возможно. Не покупал ей цветы, не танцевал с ней, не слушал ее… Я давно перевернула ту страницу, перестала ждать человека, что меня бросил. Но эта песня по-прежнему меня волнует. На вашем месте я попробовала бы ее. Все мужчины должны выучить ее текст наизусть, чтобы знать, что нужно делать, пока еще есть время, чтобы им никогда не пришлось ее петь.

Пасмурная погода ускорила наступление темноты. Две машины. Две команды. Один план. Еще более безумный, чем предыдущие. И еще более рискованный.

В машине Ромена собрались мужчины. В машине Полин – женщины. Никаких причин для такого распределения не было, оно произошло само собой. Тысячи лет цивилизации так и не изжили некоторые атавизмы.

Учитывая нервозность Ромена, Тома предпочел сесть за руль – даже если сам он был ненамного спокойнее. Он ехал впереди. На подъезде к центру города постоянные попытки Полин его обогнать стали напоминать преследование.

– А если она не придет?

– Это не ваша проблема, Ромен. Успокойтесь. Все будет хорошо. Мы доставим вам Эмму, а дальше уж дело за вами.

Сидящий на заднем сиденье Майкл был втиснут между Жан-Мишелем и Франсисом. Для такого случая женщины собрали ему костюм из различных предметов одежды подходящего размера, позаимствованных у всех мужчин. В итоге тенор был одет в единственную рубашку доктора, выходной пиджак месье Феррейра, брюки Ромена и новые ботинки полковника. В целом он смотрелся очень достойно. Однако в зеркало заднего вида Тома прекрасно видел, что исполнитель чувствует себя не лучшим образом.

– Майкл, расслабьтесь.

– Легко сказать. Если бы это было не для вас, я бы выпрыгнул на ходу.

Франсис и Жан-Мишель переглянулись. Кого из них вытолкнул бы Майкл?

– Вы хоть понимаете, что я никогда не пел на публике? Даже перед своей матерью. Даже перед вами! А теперь мне придется это делать посреди улицы!

Франсис попытался его успокоить:

– Не бойся, мы будем рядом. Если толпа тебя напугает, просто закрой глаза. Я сделал так однажды, когда мне нужно было на парадном плацу произнести речь перед генералом и целым полком. Меня всего трясло при мысли о том, что мне придется выступать перед большими шишками… И тогда я закрыл глаза! Правда, когда я их открыл, то обнаружил, что развернулся в другую сторону и адресовал свою речь кочегарке. Странно, но никто мне этого потом ни разу не припомнил…