Эмили Барр - Вся правда и ложь обо мне

Не дождавшись, когда он ответит, я вешаю трубку. И дрожу всем телом. А потом быстро ухожу обратно вверх по склону холма, не оглядываясь.

Занятия с четырехлетками – одно удовольствие. Сегодня Ана сразу подходит ко мне, льнет к моим ногам, я наклоняюсь и подхватываю ее на руки. Она достаточно увесистая, и я надеюсь замаскировать таким способом дрожь в руках, которая не проходит до сих пор.

Ана хихикает и гладит меня по обросшей пушком голове.

– Привет, учитель Джо-Паула, – говорит она.

– Привет, Ана.

Ана – моя маленькая спасительница. Она так никогда и не узнает, что для меня сделала. Ей и в голову не приходит гадать, как же меня на самом деле зовут: она называет меня Джо-Паула, и другие волонтеры, слыша это, снисходительно улыбаются. Никто не спрашивает, почему она так обращается ко мне. Все это выглядит совершенно безобидно, а мой секрет рано или поздно будет раскрыт. С тех пор как меня звали Элла, я сменила несколько имен и Паулой называлась самый краткий срок, зато с нее началось мое преображение.

– У тебя маленькие волосы, – говорит Ана, трогая их открытой ладошкой.

– Ничего, вырастут.

Я глажу ее по шелковистой короткой стрижке. Потом ставлю ее на пол и вместе со всеми малышами принимаюсь распевать детские песенки.

Я снова целовалась с Кристианом. Он чуть ли не горы свернул, чтобы разыскать меня, и теперь я должна написать ему по электронной почте и поблагодарить за деньги. Думая об этом, я улыбаюсь весь день, просто не могу удержаться.

Если мне предстоит и дальше быть Джо, надо строить для себя новую жизнь. Настоящую. Теперь я знаю, что с тем человеком все в порядке, меня не арестуют, так что все для меня изменилось. Пока Кристиан не объяснил мне все это, меня не покидало ощущение, какое возникает, когда думаешь, что уже дошел до самого низа лестницы, но оказывается, там, внизу, есть еще одна ступенька, и ты оступаешься и начинаешь паниковать – кажется, будто под ногами пропасть. Вот такое чувство и преследовало меня постоянно.

А теперь я наконец начинаю становиться такой, какой всегда мечтала быть: я совсем другая, я повзрослела, живу реальной жизнью, которую нашла для себя и продолжаю создавать. Я вырасту как Джо. Но не Блэк, не Хинчклифф и не Карр. Моя Джо – не Элла и не Бэлла. Когда я только появилась здесь, я дала моей Джо фамилию Марш – первую, которая пришла в голову. Теперь я Джо Марш, такой и останусь.

Оглядываюсь на Жасмин. Она на другом конце класса, собирает оставшиеся от утренних занятий стикеры, и я иду ей помогать. С Жасмин надо вести себя открыто, но не рассказывать ей всю правду, а болтать с ней, смеяться, перестать то и дело настораживаться. Это непросто, потому что я боюсь проговориться, упомянуть что-нибудь из моей прошлой жизни, но я стараюсь.

– А ты откуда родом, Жасмин? – спрашиваю я. Она вскидывает брови, и я понимаю, что вопрос вышел неловким. Я смеюсь. – Нет, я не имела в виду что-нибудь расистское, вроде «кто твои предки?». Ты говорила как-то, что твои родители живут в Дублине – значит, и ты там выросла?

Она усмехается.

– Так надо было спросить: « Где ты жила раньше? » – и кивнуть в сторону. Да, я выросла на западе Ирландии. А родилась в Гонконге, и мой отец умер, когда я была совсем маленькой. Он был китайцем. Мама увезла меня, еще кроху, в Ирландию, где я, наполовину ирландка, со своей внешностью казалась чужой. Многим не верится, что я никогда не жила над китайским рестораном, мало того – математик из меня никудышный, и играть на пианино я не умею. Уму непостижимо. Вот так. А несколько лет назад мама и мой отчим переехали в Дублин. Там хорошо. А ты? Где ты жила? Раньше ?

Забавно: сейчас Жасмин – моя лучшая подруга, а если бы не ее доброта, я вообще никогда не переступила бы порог этой школы. Каждую ночь я засыпаю на полу в ее комнате, а по душам мы до сих пор не поговорили. Вот так старательно я избегаю разговоров на личные темы. Почти три недели я делала все возможное, чтобы не пришлось, отвечая на вопрос: « А ты ?», рассказывать про себя.

– В Лондоне, – отвечаю я.

Ничего оригинального, но Лондон огромный, и я, по крайней мере, знаю его.

– О, круто, наверное, – говорит она.

– Нормально. Правда, я там уже давно не бывала, но это, наверное, все равно мой дом. В каком-то смысле. Но не такой, как здесь.

– Ой, здесь это чувство дома – самое лучшее, правда? Обожаю!

– Я тоже, – искренне соглашаюсь я.

С самого начала я знала, что мне понравится Рио, – так и вышло, хотя он оказался совсем не таким, как я себе представляла. Я знаю, что мне еще многое предстоит, притом довольно скоро, но пока просто стремлюсь быть счастливой, как советуют стихи.

В пятницу Бен появляется в школе, когда мы уже собираемся в клуб отмечать день рождения Жасмин. И сразу идет ко мне.

– Минутка найдется? – негромко спрашивает он и ведет меня на кухню.

Одна из девочек готовит кофе, но взглянув на нас, быстро уходит. Не знаю, что нужно от меня Бену. Деньги я отдала Марии, но их и вправду было немного. Мне вдруг становится тревожно: а если он выяснил, что я назвалась вымышленным именем, и теперь выставит меня вон?

Он пронзает меня взглядом, от которого не ускользает ничто. Я жду, что сейчас он скажет, как был разочарован, узнав, что я все наврала.

– Поздравляю, Джо, – говорит он вместо этого. – Мы получили взнос за тебя, теперь ты полноправный член команды. И я могу переселить тебя в отдельную комнату или дать вам с Жасмин комнату на двоих, если хотите. Вы, по-моему, подружились.

– Я перед ней в долгу. Но… разве я дала вам так много денег?…

– Нет, и я могу вернуть тебе залог, который ты отдала Марии, потому что теперь поступила вся сумма полностью. Если я правильно понимаю, ты договорилась, чтобы ее прислали из дома, как и обещала. Из администрации сообщили, что им позвонил кто-то и объяснил, что намерен внести деньги за тебя, и сразу же после получения реквизитов деньги были перечислены.

Кристиан.

Это имя первым приходит мне в голову. Кристиан заплатил, чтобы я осталась здесь.

Блэки. О них я вспоминаю немного погодя. Если он объяснил им, где я, они тоже могли заплатить.

А Бен продолжает:

– Ты сегодня идешь с остальными?

– Да.

– Отлично. Желаю вам приятно провести время.

– Спасибо. А кто?… – я пытаюсь собраться с мыслями. – Кто был тот человек, который заплатил за меня? Американец?

Бен улыбается.

– Твой друг, который в тот раз приходил сюда? Я слышал, из-за него вся школа переполошилась. Нет. Вообще-то это была женщина. Твоя мама.

Мы вываливаемся на улицу целой толпой – все семеро приглашенных отпраздновать день рождения Жасмин. Я пытаюсь сообразить, что произошло. Кристиан объяснил Блэкам, что я здесь и что по условиям участия в программе я должна внести деньги в благотворительный фонд. Они позвонили и заплатили. Это их способ дать мне понять, что все в порядке. Теперь я здесь на законных основаниях. Зная, где я, они могли бы приехать ко мне, но не стали. Просто дали о себе знать, и я признательна им за это.