Эмма Берсталл - Мои дорогие девочки

Мэдди не знала, как преподнесет Блейку эту новость. Дела компании шли не очень хорошо, и она уверяла его, что уж этот контракт они обязательно получат. Мэдди продолжала просматривать список входящих писем и обнаружила одно с приятной новостью – производителю слабоалкогольных газированных напитков «Текила Тиз» понравилось ее предложение, и они собираются связаться с ней в ближайшее время.

«Что ж, – подумала Мэдди. – Сначала я сообщу ему плохую новость, а потом сразу хорошую». Она решила выйти и купить Блейку макиато, чтобы порадовать его перед непростым разговором.

Мэдди надевала пальто, когда Блейк выглянул из своего офиса. Нездоровый цвет лица и усталые зелено-карие глаза свидетельствовали о том, что ему не мешало бы отдохнуть. Он слишком добросовестно относился к работе, но компания от этого только теряла, ведь босс постепенно профессионально выгорал.

– Как твои дела? – негромко поинтересовался Блейк, оглядываясь по сторонам. Он был в обычной рабочей одежде: джинсы, грубые коричневые ботинки, яркая сорочка и джемпер с круглым воротом, рукава которого, как всегда, были подтянуты до локтей. – Не возражаешь, если я сяду?

Блейк выдвинул стул и начал рассказывать о жене и детях, и о том, что младший ребенок пообещал съесть брюссельскую капусту в Рождество. Мэдди вежливо засмеялась – зачем ей знать об этом?

Нужно сообщить ему про письма, иначе она не успокоится.

– У меня есть хорошие новости… и плохие.

У него дернулся левый глаз.

– Какую хочешь услышать первой? – рассмеялась Мэдди, чтобы снять напряжение.

На лице Блейка было написано сильное беспокойство. Ему явно требовались успокоительные таблетки.

– Все не так плохо, – заверила она. – Компания Луизы отвергла наше предложение…

– О боже! – воскликнул он и обхватил голову руками.

– Но я получила хорошие новости из «Текила Тиз». Им понравилось…

Блейк застонал, и Мэдди подумала, что никогда еще не видела его в таком плохом настроении. Может, поругался с женой? Но при чем тут она?

– Хочешь кофе или чего-нибудь еще? – весело спросила она, но, казалось, он не услышал вопроса.

– Дело в том, – произнес Блейк, крутя в руках часы, – что я уже сделал, все, что мог: изучал ситуацию под разными углами зрения, жонглировал цифрами. Не знаю, что еще предпринять. Я понимаю, что у тебя сейчас очень тяжелое время…

Мэдди не любила, когда босс говорил таким тоном, – он действовал ей на нервы. Судя по всему, Блейк действительно в плохом настроении. Мэдди заметила, что в его огненно-рыжей шевелюре появилось много седых волос.

– О чем ты? – промолвила она.

– Мне придется урезать расходы.

– Что ты имеешь в виду?

Блейк облизал губы:

– Я вынужден сократить твои часы. И с остальными я тоже поговорю. Мне очень жаль, Мэдди. Мы так давно дружим!

Мэдди пыталась понять смысл сказанного. Своим заявлением он застал ее врасплох.

– О каком сокращении ты говоришь?

Блейк провел рукой по волосам, и она заметила капельки пота у него на лбу и на верхней губе.

– Я хочу попросить тебя на время перейти на трехдневную рабочую неделю.

Мэдди ахнула:

– Но я не могу…

Он посмотрел ей в лицо:

– Выбора нет.

Мэдди принялась разглядывать свои ногти, покрытые бледно-розовым лаком, и заметила небольшой скол на одном ноготке. Она думала о выплатах по закладной и о ссуде на перестройку дома, а еще ведь нужно платить зарплату няне, за школу Фиби и дополнительные занятия.

– Это невозможно, – тихо сказала она.

– Все не так плохо, как ты думаешь, – ответил Блейк, выпрямляя спину. – Я предлагаю тебе три дня работать в офисе, а в остальное время за процент. Ты заключаешь сделку, и мы тебе платим.

Мэдди постучала авторучкой по краю стола.

– Но ты ведь знаешь, сколько усилий требуется только для того, чтобы разработать предложение! А потом, если они отказываются…

– Это единственный возможный вариант! Если бы я мог придумать что-либо еще, то обязательно сказал бы тебе. И ты, конечно же, можешь подрабатывать в другом месте за дополнительные деньги.

– Ты допускаешь, чтобы я работала на наших конкурентов?

– Это не совсем то, что меня обрадует. Ты отличный специалист в своем деле. И не хочешь жить, считая последние деньги. Надеюсь, нам потребуется всего несколько месяцев, чтобы поправить финансовое положение. – Он опустил голову. – Я понимаю, что прошу слишком много.

Мэдди пожала плечами:

– Разумеется, я могу подрабатывать, почему нет. Но эти новости – шок для меня. Я и не подозревала, что дела в компании настолько плохи.

Блейк скривился:

– Поверь мне, все действительно очень плохо.

Мэдди подумала о своих коллегах: Джед, Стеф, Лола и особенно Бен, и нахмурилась. У всех есть семьи. У троих точно. Сотрудников в компании было немного, и они были хорошо осведомлены о жизни друг друга.

– Что думаешь, как остальные воспримут эту новость?

Интересно, кто первый решит уволиться? Проблема в том, что все они в крепкой ловушке.

Сейчас на рынке практически нет предложений работы. Блейк тяжело вздохнул:

– Не знаю. Как я уже сказал, выхода нет… – Он покачал головой. – Я ужасно себя чувствую. Мы с тобой столько лет знакомы, и сейчас, сразу после похорон…

Мэдди выпрямилась и выдавила улыбку:

– Не беспокойся, со мной все будет в порядке. Ты ведь меня знаешь! Крепка, как сталь!

Он слабо улыбнулся:

– Спасибо, Мэдди, ты великолепна! Не сомневаюсь, что с тобой все будет в порядке.

В один из дней

Мэдди спускалась вниз по лестнице, чтобы встретить сына Лео, и сердце готово было выскочить у нее из груди. Он стоял рядом с украшенной елью – долговязый, ссутулившийся и слишком легко одетый для декабря. Руки в карманах серой толстовки с капюшоном, джинсы растянуты на коленях.

– Ральф?

Он поднял голову – бледный, большие карие глаза в обрамлении густых черных ресниц казались слишком крупными для его лица – и кивнул. Мэдди остро ощутила… Что это было? Неужели материнская жалость? Этому парню семнадцать лет, но в чем-то он еще мальчик, неуверенный в себе подросток. Она подумала, что если Ральф распрямит спину и расправит плечи, то будет настоящим красавцем. А пока он выглядел как самый обычный недружелюбно настроенный подросток.

Мэдди чувствовала, что Джулс, секретарша, пристально смотрит на них обоих, пытаясь сообразить, что их связывает. Что ж, пусть гадает дальше.

– Ты любишь пиццу? – Мэдди наконец застегнула свое бежевое пальто и поняла, что не имеет представления о вкусовых предпочтениях подростков. Они для нее были как пришельцы с другой планеты. Повернувшись к Джулс, она сообщила: – Я вернусь через час.

Так она намекнула Ральфу, сколько у него времени на разговор.