Юрий Корчевский - Выбор всей жизни

Пожелав Наталье здоровья и счастья, Николай простился. И ведь придётся ехать, объяснять ситуацию. А то нелепо получается: то он отговаривал от отношений и вероятной женитьбы, однако сейчас почему-то не против. С её, Натальиной, точки зрения – странно, какие-то не мужские метания.

После праздников наступили трудовые будни. В работу Николай окунулся с головой, до самозабвения. Свою работу он любил, большие нагрузки не были для него в тягость, тем более что, судя по зарплате, труд его ценили.

Николай поставил перед собой первоочередную цель – купить квартиру. Пусть однокомнатную, но свою. Съёмное жильё угнетало. Чужая мебель, чужой дух. Как и любой мужчина, он пытался приспособить окружающий мир под себя. У женщин психология другая, они сами приспосабливаются под окружающую их действительность. Никуда не денешься, наследственность, гены.

В одну из встреч, когда Николай привёз сыну деньги, Лёшка его удивил:

– Покажи мне отца – того, настоящего.

– Зачем он тебе? Боюсь, он не знает о твоём существовании, за двадцать лет ни разу не поинтересовался.

– В глаза хочу посмотреть, – заупрямился Лёшка.

– Ты не мазохист, только душу разбередишь. А это больно.

– Всё равно.

– Мать попроси. Полагаю, она до сих пор с ним общается. А мне это удовольствия не доставляет.

– Ты тряпка! Мог бы и морду ему набить! Ты думаешь, я не понял, почему ты работу сменил?

– Устраивать кулачные бои? Сейчас двадцать первый век, и мне не двадцать лет.

– Трус! – Алексей хлопнул дверцей машины и ушёл, не попрощавшись.

Николаю стало обидно. Он его растил до двадцати лет, воспитывал, и вдруг получить в лицо – «трус»? Как плевок! Или он заслужил?

Вернувшись на квартиру, Николай приготовил немудрящий ужин – сосиски с яичницей, но аппетит пропал. Это Лёшка максималист или он на самом деле тряпка и трус? Вопрос, наверное, в другом. Можно было морду набить, побороться за свою женщину. Но если она сама жила двойной жизнью, то стоила ли она этой борьбы? Право на ошибку Николай признавал за любым человеком, но на ежедневный, многолетний осознанный обман? Нет! Да жена его просто не уважала, ни в грош не ставила. Выходит, никакой любви с её стороны и не было никогда, не было изначально. Был только холодный расчёт, меркантильность. Вот только от Лёшки услышать такие слова он не ожидал. В запале сын это сказал или обдуманно, но только сильно задел за живое.

Вот и выходило, что он сам ошибся, ещё при выборе невесты. А теперь расплачивается. Как там в Библии? «И Аз воздам…» Вот и ему воздаётся сторицей за его слепоту.

Лёшка не звонил и не просил встреч два месяца. Николай же, хоть и беспокоился за сына, первым решил не звонить. И не гордыня это была. Позвонить первому означало для Николая признать, что Лёшка прав. А это далеко не так. Просто не готов он был к такому разговору. Подсознательно понимал, что прав, только аргументов в свою защиту сразу привести не смог.

Пришла весна, неожиданно ранняя и тёплая. Быстро стаял снег, на улицах – потоп.

Николай, хоть и экономил, но решил съездить в выходные к Наталье, в Сухую Балку – надо же объясниться и деньги передать.

В полдень субботы он уже стоял у почты.

– Здравствуй, Коля. Или Николаем Васильевичем называть?

– Не юродствуй.

– Пойдём ко мне домой, чего на работе разговаривать? Тем более что суббота, у меня рабочий день короткий. Чайку попьём, поговорим.

– Пойдём.

Они вышли из здания почты, и Николай распахнул перед Натальей дверцу машины:

– Садись.

– Да нам недалеко…

– Мне потом за машиной идти. Где у вас магазин?

– А что купить надо?

– Продукты.

Наталья усмехнулась:

– Я как знала, пирожков напекла.

Тем не менее в магазин Николай зашёл. Купил коробку конфет да разных консервов. Время обеденное, и чай, даже с пирожками, – утешение слабое.

Увидев его с пакетом, Наталья улыбнулась:

– Зачем было тратиться? Уж накормлю.

Но у Николая были свои принципы, и изменять им он не хотел.

Наталья и в самом деле накормила вкусно. Борщ, пирожки, какие он любил – с рисом, луком и яйцом. Сладкие он не очень привечал.

– Спасибо! – Николай отодвинул кружку. Потом достал из кармана деньги и положил на стол. – Для Аксиньи.

Наталья кивнула.

– Объясниться хочу. Сначала я был против того, чтобы твоя… – он поправился, – …наша дочь встречалась с моим сыном. Теперь ситуация изменилась. Сын оказался мне не родным. Так что препятствий нет никаких. С женой я развёлся.

У Натальи от удивления глаза стали круглыми:

– Я думала, такое только в индийском кино бывает. А оказывается, жизнь покруче.

– Да, захочешь – не придумаешь. Я работу сменил, живу на съёмной квартире. Лёшке, которого воспитал, как сына, помогаю. Выходит, наследница у меня одна, Аксинья.

– Как же ты узнал? Да и точно ли?

– Точнее не бывает, генетический анализ показал.

– Видала по телевизору. Стало быть, жёнушка твоя бывшая стервой оказалась?

– Выходит, так. Сам виноват, не разглядел вовремя.

– Да, всю жизнь чужого воспитывал, как кукушонка.

– Наталья, я же о дочери не знал! И не узнал бы, если бы Лёшка в дом её не привёл.

– Наверное, Бог наказал. Ты знаешь, я в церковь ходила, как родила, молилась, чтобы он тебя покарал. Выходит, сбылось. А радости нет. Наоборот, гадко себя чувствую.

– Думаешь, дошли твои молитвы?

– Они от всей души были, искренние. Потому и дошли.

Минул ещё месяц. Николай уже привык и к новой работе, и к новому положению холостяка. Сложно было поначалу. Лишиться семьи, работы, налаженной жизни и начать всё сначала в зрелые годы непросто. Но он не сломался, не запил. Мировоззрение немного поменялось – это да, но не принципы. Он стал иногда покупать газеты, пролистывал разделы о продаже жилья. Однако денег пока не хватало даже на покупку бэушной однушки.

Но всё же был интерес, была поставлена цель, а Николай был упорен и целеустремлён.

Позвонил Лёшка, попросил о встрече. Вёл он себя как всегда. Деньги взял, о настоящем отце больше не спрашивал, слов обидных в лицо не бросал.

Они поговорили об отношениях с Аксиньей, об учёбе в академии, и на прощание Лёшка даже извинился за своё поведение во время последней встречи. Вот уж чего Николай от него не ожидал. Для людей молодых существует только чёрное и белое, полутонов они не признают. О бывшей жене Николай никогда не спрашивал, но сегодня Лёшка сам обмолвился:

– Мать на работу устроилась. Зарплата мизерная, работать отвыкла. Иногда слышу, как она в спальне ревёт.

– Лёш, для меня эта тема закрыта. Прости, но твоя мать меня больше не интересует.

– Извини, это я так, к слову.

– Будут нужны деньги – звони.

– Хорошо, пап.

«Вот, папой назвал, – отметил про себя Николай, – впервые за полгода. Оттаял парень. Глядишь, наладятся ещё отношения». Была ведь такая холодность, отчуждённость. А после предпоследней встречи – даже трещина, вполне могущая превратиться в глубокое ущелье. И тогда – разрыв. Этого Николай не хотел бы.