Джеймс Донливи - Самый сумрачный сезон Сэмюэля С [Компиляция]

Смит. Я вам сочувствую. (Энн Мартин передает Смиту тарелку с бутербродами;' тот, покачав головой, отказывается.)

Миссис Мартин. Это давно было. Теперь ответственность за дочь целиком на мне.

Смит. Я понимаю, миссис Мартин.

Энн Мартин. Ну ты что это, мам. Миссис Мартин. Не перебивай меня, когда я говорю, Энн. Мистер Смит все понимает отлично. Поэтому я сюда и позвала его. (Миссис Мартин, выдержав горящий взгляд дочери, вновь поворачивается к этому бедствующему страннику в сандалиях, тот делает глоток пива.) Я знаю, вы человек светский. Конечно, я все понимаю. Я тоже могу напустить на себя этакий современный вид. Но когда видишь, как все, на что ты положила жизнь, рушится из-за безответственности одного и беззащитности другой, и рушится в одну ночь, в один миг…

Энн Мартин. Мам, ты обещала, ты ж говорила, что не будешь.

Миссис Мартин. Погоди, Энн. Мистер Смит меня поймет. Он светский человек, а ты нет. Ты юное невинное дитя и не притворяйся перед мистером Смитом, будто мальчишки за тобой гурьбой бегали, потому что это не так. Но вот Бобби, который живет на первом этаже, — этот мальчик хотел жениться на тебе еще с тех пор, как вам по восемь лет было. (Отмеряя восемь лет по вертикали.) Да, прошло немало времени, и Бобби теперь прилично устроен. Все время в гору идет, вверх, вверх. (Взгляд Смита вверх.) Но — случай упущен. Как объяснишь теперь Бобби, почему у тебя платье спереди на милю оттопыривается, ну представь, идешь ты между рядами в церкви вот такая — это ж ему обкусанный крекер достался.

Энн Мартин. Мам, ты обещала мне, что не будешь.

Миссис Мартин. Я делаю как лучше, и мистер Смит понимает, не правда ли, мистер Смит. (Барабаня пальцами, ждет понимания.)

Смит. Да.

Энн Мартин. Интересно, что он может сказать, мам, когда ты его к стенке приперла. Кому нужен твой Бобби. Я умерла бы, а не дала ему к себе притронуться.

Миссис Мартин. Хватит паясничать. Другая была бы рада такой партии. (Рука ладонью вверх к Смиту.) Я уверена, мистер Смит понимает. (Склоняется в сторону дочери.) Как ты себя чувствуешь. Доктор Вартберг не воздухом питается. Да и тебя не под кустом вырастили.

Энн Мартин. Заманила мистера Смита в ловушку; интересно, чего ты от него еще хочешь дождаться.

Миссис Мартин. Вы ведь не чувствуете себя в ловушке, мистер Смит, правда же. (Смит только помаргивает поверх пудовых цепей.) Вы совершенно свободны. Можете хоть сейчас уйти. Я только объясняю то, как я понимаю положение Энн с точки зрения матери. Надо ведь по-взрослому смотреть. (Смит прочищает горло.) Приходить домой позже одиннадцати Энн не позволялось до восемнадцати лет. Я никогда не ложилась, ждала ее. Вот в этом кресле. И считала своим долгом познакомиться с каждым из ее друзей. Все они были очень приличными мальчиками. Из хороших семей. Тогда этот район был не то что теперь. Некоторые дома на берегу принадлежали очень известным людям. У меня собирались, играли в бридж, и я их лично знала.

Энн Мартин. Господи, мам, перестань. (Берет бутылку пива и наливает то, что оставалось на донышке, Смиту в стакан.) Вот, еще немножко пива, мистер Смит. (Оборачиваясь.) Мам, помолчи.

Миссис Мартин. Как ты со мной разговариваешь.

Энн Мартин. Мам, мистер Смит пришел сюда сам, по своей доброй воле.

Миссис Мартин. А по твоей доброй воле заварилась каша, которую надо теперь расхлебывать. Я так и знала, те твои ночевки не доведут до добра. Я знала. Не думай, будто я не понимала, что происходит, — я понимала. Мистер Смит, я полагаю, у вас должно быть множество знакомых девушек, правда же. Нельзя ведь, чтобы тот домик в лесочке пустовал.

Энн Мартин. Мам.

Смит. Между прочим, миссис Мартин, знакомых у меня очень немного, вне зависимости от пола. Я очень ценю Энн. Она всегда была чрезвычайно старательной и расторопной секретаршей. Бывали ситуации, когда прямо даже не знаю, как бы я без нее обошелся.

Миссис Мартин. Например, когда вы ее обрюхатили.

Энн Мартин. Мам, если ты не перестанешь, я уйду к себе в комнату.

Миссис Мартин. Ну и уходи. Продолжайте, мистер Смит, хочется послушать, что вы скажете. Может быть, у вас иная точка зрения. (Энн Maртин поворачивается, уходит, хлопнув дверью; внезапная тишина, Смит прочищает горло.)

Смит. Мне понятна ваша позиция, миссис Мартин.

Миссис Мартин. Конечно понятна. Чего ж тут не понять, еще бы. (Смит тянется за крекером, но, передумав, убирает руку.) Бедная девочка, пухнет как дирижабль, кто теперь на ней женится. Могла бы выйти за Бобби Ричарса с первого этажа, — а что, он на подъеме, жили бы не хуже других. Как, по-вашему, ей теперь поступать. Думаете, мать Бобби не в курсе дела. Да весь дом в курсе, особенно с тех пор, как стало ясно, что она специально из дому выходит часом раньше, только чтобы ни с кем в лифте не встретиться. Вот что я вам скажу, мистер Смит. Энн постесняется, а я скажу. С вашими деньгами могли бы нанимать проституток. А мою дочь оставить в покое.

Смит. Весьма сожалею, миссис Мартин. Я понимаю ваши чувства, однако не думаю, что подобными высказываниями можно чем-либо помочь делу.

Миссис Мартин. Ах вы не думаете, ну ладно же, я вам кое-что еще скажу. (В дверях Энн Mартин, глаза полны слез, руки опущены, на запястьях вздувшиеся вены.)

Смит. Миссис Мартин, я не хотел бы, чтобы из-за меня портили настроение Энн.

Миссис Мартин. Ах вот как. Да у нее из-за вас не только настроение, у нее все испорчено. Вся оставшаяся жизнь. Теперь ей только и осталось, что выйти туда, на мост, где встретил смерть ее отец, и прыгнуть. Это вы сделали. Могли бы найти себе какую-нибудь дешевую потаскуху. Тысячу потаскух. (Взгляд Смита на расстроенную Энн Мартин. Она идет подать ему пальто. Смит медленно поднимается.) А вам понадобилась для этого порядочная девушка. Женатый человек, детей имеете. Вам все мало, ведь есть уже у вас жена. А это здание, которое вы воздвигли, чтобы хранить там свое мертвое тело. Я скажу вам — ничего, я вам скажу кое-что, правильно, вставайте, конечно-конечно, Энн, ну разумеется, подай ему пальто, другого от таких типов ждать не приходится, ишь ты, воспитанный, образованный, понимаете ли. (Энн Мартин вполоборота, напряженность, слезы, отстраненное молчание.) Будто мы чем-то хуже его. Подвернулась моя дочь, он ее телом попользовался в свое удовольствие да и швырнул в канаву. (Смит медленно надевает пальто.) Давайте, надевайте ваше сногсшибательное пальто и убирайтесь вон, но последнее слово будет за мной. (Подавшись вперед, не вставая с кресла.) Это я обещаю. И свой багаж не забудьте. (Смит поднимает с полу полиэтиленовый мешок.) Если хотите знать, мы тут скорее умерли бы, чем показались куда-нибудь в таком виде, да еще и с рваным полиэтиленовым мешком, это я так, чтоб вы знали. (Энн Мартин тихо сопровождает Смита к двери; миссис Мартин поливает презрением его спину.) Прощайте, скатертью дорожка. Но вы о нас еще услышите, не волнуйтесь. Приличные люди знают, как обращаться с подобными типами. (Положив руку на его плечо, Энн Мартин грустно глядит в глаза Смиту.) Пусть отправляется, доченька, не больно-то он речист. Со мной, во всяком случае. В следующий раз призадумается, прежде чем лапать приличную девушку из порядочной семьи. (Дверь закрыта, Энн Мартин поворачивается. Стоит и смотрит на умолкшую мать.)