Соня Дивицкая - Замуж срочно!

И вот сейчас… Вот наконец сейчас я покажу вам предмет, который я согласна назвать судьбой. Через секунду в кадре появится одна небольшая, но очень важная деталь, благодаря которой я, пожалуй, вслед за романтиками тоже смогла бы в нее поверить.

Смотрите, Вероника одной рукой держала телефонную трубку, в другой руке у нее была тряпка. Когда Слободан спросил ее, «куда идти?», она непроизвольно повернулась к серванту, а там на полке у нее лежала газета, газета наша областная, «Коммуна», целый год лежала у Вероники на полке… Сама не зная, для чего, она сохранила один номер, не выбросила, потому что в этой газете было объявление, которое показалось ей интересным. «Благотворительный фонд «Инновация». Поддерживаем всех изобретателей. У вас есть идеи? Звоните нам!» Вот так вот, но и это еще не судьба.

Вероника швырнула тряпку, в одной руке держит трубку, в другой руке газета, Слободан ей кричит: «Страшно! Страшно! Вы не могли бы мне помочь?..»

И Вероника как ни в чем не бывало ему отвечает:

– Думаю, что смогу… Перезвоните мне минут через пятнадцать, пожалуйста.

Газета пролежала год, в то время, в девяностые, год – это было очень много. За год у нас могли открыть фронт и десять раз его закрыть, поэтому Вероника бегом набрала восемь цифр телефона, и когда ей ответили, она даже вздрогнула от волнения, хотя виду не подала.

– Вас беспокоят из газеты «Коммуна», – представилась она. – У нас тут инженер из Югославии, у него интересные разработки для производства поршневых колец с бессрочным сроком эксплуатации… Ну… то есть вы понимаете, о чем я? Это первый шаг к появлению вечного двигателя… Скажите, он мог бы в вашем фонде сделать презентацию?

И вы представьте, как Вероника воспламенилась, когда ей вдруг ответили:

– Давайте, приводите своего инженера!

Вот такую судьбу я еще кое-как понимаю. Газетка с нужным объявлением, которая валяется на полке целый год, и телефон, по которому вам отвечают именно то, что вы хотите услышать, – вот это и есть судьба. Не то что эти все случайные встречи и слезливые песенки.

В тот же вечер Слободан убежал от московской челночницы, сел в поезд и покатил в наш город. А профессорша Вероника бегом помчалась в мебельный магазин за новым диваном. Коллеги с кафедры теории и практики пытались остудить темпераментную женщину с босанской своенравной кровью.

– Зачем тебе диван? Ты что, надумала пустить в квартиру первого встречного? Да ты что, с ума сошла? Да он наверняка альфонс!

– Он не альфонс, – отпихивалась Вероника. – Займите срочно денег, а то сейчас мебельный закроется…

– И пусть закроется! Не нужен тебе диван, ты этого изобретателя совсем не знаешь!

– Как не знаю?! – возмущалась Вероника. – Все я прекрасно знаю… Он моя судьба. Я специально для него училась на физтехе. Специально для него газету с объявлением сохранила. Билет на двадцать пятое купила. А сестра?.. Сестра мне приказала выйти на стоянке и что-то себе взять… Вот я и взяла! Вы что, не понимаете? Нужно срочно бежать за диваном!

– Ну, хорошо… – народ смутился. – Ты билет на двадцать пятое… Ты физтех… Сейчас за диваном ломанешься… А он что? Он что сделал для судьбы?

– Как?! – шипела Вероника. – Он кольцо изобретал! Изобретал поршневое, а теперь это будет мое обручальное кольцо!

Вероника купила неплохой диванчик, Слободан его ловко разложил, и вскоре все коллеги с кафедры теории и практики распивали сербскую ракию на маленькой, но очень веселой свадьбе, которую Вероника устроила прямо у себя в квартире. Она немного нервничала в то утро, не знала, что надеть для регистрации. А потом долго смеялась, когда Слободан из своего чемодана вытащил костюм, сорочку, галстук и туфли из кожи антилопы.

– Как знал, как знал! Жених! Прямо как на свадьбу собирался.

А что касается кольца… Не обручального, а поршневого… Благотворительный фонд «Инновация» обанкротился, как многие благотворительные фонды. Но обанкротился он не сразу, а через год, так что на оформление патента времени хватило.

Весь этот год Вероника помогала перевести необходимую документацию, она занималась Слободаном, была очень занята, и ей было совершенно не до нас, бессовестных студентов. Вместе с другими прогульщиками я пришла к ней сдавать зачет, и она меня точно так же, как сейчас, не очень узнала. Она прочитала в зачетке мое имя и улыбнулась:

– Соня! Вот мы и встретились!

Я, в свою очередь, никак не могла вспомнить, как же все-таки называется ее предмет. Когда она мне задала какие-то вопросы, я не смогла ответить и решила, что зачет придется перенести на осень.

– Не судьба… – это все, что я могла сказать по билету.

– Вы верите в судьбу? – она спросила.

– Не верю.

– Почему же?

– А потому что я выучила всего один билет, и он мне не достался.

– Хорошо! Очень хорошо! – оживилась Вероника. – А может быть, билет вам не достался как раз потому, что в судьбу вы не верите?

– Возможно… – Я задумалась. – Не верю… Или боюсь?

– Вот видите, как интересно! – Она кивнула энергично, как скаковая лошадка. – А вы пропускали наши занятия…

Я вздохнула, прокатить на ура у меня не получилось. Вероника взяла мою зачетку. Сейчас, думаю, как швыранет в окошко.

– Не волнуйтесь, зачет я вам поставлю. Мне кажется, мы с вами еще обязательно где-нибудь встретимся и обо всем поговорим!

И надо же… Проходит сотня лет, и мы действительно встречаемся в чужой стране, и квартиры у нас в двух кварталах. Мы накрываем стол, спонтанно, на ночь глядя, как это принято у нас в России.

– Представьте, – говорю я. – Мне снова придется учиться на старости лет. Надо срочно учить сербский язык.

– Что там учить? – усмехнулась Вероника. – Это очень простой язык! Вот смотри…

Она взяла бутылку черногорского вина, которую ее муж, Слободан, нам только что помог открыть, и руку подняла, как у себя на лекции.

– Бутылка по-сербски флаша, почти как флакон. А куда мы вино наливаем?

Она взяла бокал и, как ребенку, подсказала мне:

– Вино мы наливаем в ча-а-шу! Только сербы не наливают, а насыпают. И что тут учить? Смотри, как все просто: узми флашу сыпай в чашу!

Из кухни доносился подозрительный запах, там что-то явно подгорало.

– Моя тыква! – вспомнила Вероника и убежала на кухню.

Она немножко не успела, тыква была черненькой. Вероника ничуть не расстроилась, просто срезала все горелое и выложила уцелевшие ломтики на стол.

– Есть можно, – усмехнулась она.

Мы насыпали в чашу, потом Слободан запел песню, и в каждой строчке там была «судьба». Я все прекрасно понимала, потому что и на русском, и на сербском это слово звучит одинаково.

Самая веселая свадьба бывает обычно в комедиях.