Сергей Мавроди - Сын Люцифера

Всё, что можно вообразить — может существовать. Ведь воображение — тоже часть Вселенной. Если она смогла породить это в вашем мозгу — значит, сможет породить и наяву. Невозможно представить невозможное!

Невозможно также ещё и стать настолько значимым для Системы, для мира — это да. Но это уже другой вопрос.

Единственный полезный совет.

В самые трудные моменты жизни, когда кажется, что всё! всё бессмысленно, вокруг ничего нет и пр. — помните, что все эти ощущения — тоже часть вселенной. Не вы — отдельно, а весь остальной мир — отдельно. Мир — не против вас! Вы — часть мира. Даже это ваше неприятие — часть мира.

И если вы ещё живы — значит, ещё не всё потеряно. Вы ещё нужны ему, этому миру. Вы ещё — не отработанный материал. Ваши ощущения ещё нужны ему. Эти ваши разочарование, скорбь, боль. Они нужны ему. Чем-то они его обогащают.

Значит, ещё не всё потеряно!

__________

И спросил у Люцифера Его Сын:

— Что стало с тем человеком? С Учителем? Он умер?

И ответил Люцифер Своему Сыну:

— Нет.

И снова спросил у Люцифера Его Сын:

— А есть ли у него ещё ученики?

И ответил Люцифер Своему Сыну:

— Нет. Этот был единственный.

И настал восемьдесят шестой день.

И сказал Люцифер:

— Не пытайся никогда обмануть судьбу. Ты обманешь лишь самого себя.

Дронов достал из стола пистолет и задумчиво покрутил его в руках. Пистолет был тяжёлый и приятно холодил ладонь. Дронов никогда раньше не любил оружие и особо не разбирался в нём. Да чего там! до вчерашнего дня он даже и не знал толком, как, собственно, и с пистолетом-то обращаться. Так только, чисто теоретически… Благо, хоть бомж этот привокзальный вчера по ходу дела объяснил. У которого он пистолет этот и купил. То ли бывший чекист, то ли ветеран… Хрен его знает!

Удивительное дело! — криво усмехнулся Дронов. — Жил я себе жил, тридцать пять годков без малого прожил на белом свете, и никто мне никогда никаких пистолетов купить не предлагал. А стоило ему понадобиться — и вот он, пожалуйста, тут как тут! Прямо как нарочно! Как по заказу. Пистолетик, Антон Иванович, не желаете?.. Да нет проблем! Пли-и-из!..

Дронов ещё немного подержал пистолет в руках, потом осторожно положил его на стол.

Ну, что?.. — с холодной безнадёжной тоской подумал он, окидывая пустым и невидящим взглядом комнату. — Пора, наверное?.. Да… пора, брат, пора!..

Будущего не было. Будущее представлялось как бесконечная череда однообразно-унылых дней, похожих друг на друга, как две капли воды. Как бесконечно оттиражированное настоящее. Телеграфные столбы вдоль мокрого от дождя шоссе. Завтра — то же, что сегодня; послезавтра — то же, что завтра… потом опять… опять… опять… и так до бесконечности.

К чему жить?.. Зачем?.. Впереди — пустота. Ни перспектив, ни надежд… Ничего! И ничего не хочется!! Вот что самое ужасное! Что ни представишь — уже заранее скучно. Нечего желать, не к чему стремиться…

И даже самая смерть уже не пугала. Наоборот! Манила… Притягивала… Уснуть… уснуть!.. Навечно!.. Раз и навсегда!.. Уснуть… Умереть — уснуть…

Дронов схватил пистолет, быстро приставил его себе к виску и, зажмурившись, нажал на курок…

Время прекратило своё течение.

Потрясённый Дронов помедлил немного, потом плавно и заторможенно, как во сне, поднялся и вышел из своего тела. Он с изумлением оглядывался по сторонам. Всё вокруг было словно какое-то чужое. Знакомое и в то же чужое. Неподвижное, застывшее… Ни звука, ни шороха. Даже часы остановились. Маятник так и замер в верхней точке.

Сам же он был теперь весь какой-то полупрозрачный, нематериальный, будто сотканный из воздуха. А его реальное, настоящее, земное тело так и осталось сидеть в кресле с зажмуренными глазами и пистолетом у виска.

Прямо "Том и Джери", ей-богу! — нервно хихикнул против воли Дронов, вспомнив одну из серий известного мультфильма. — Там кот, помнится, тоже так же вот точно из своего тела выходит, душа его — и на небо потом попадает. Мне, интересно, куда? Тоже на небо?

— Да нет, Антон Иванович, зачем же так далеко? Мы и здесь с Вами прекрасно побеседуем.

Дронов с недоумением обернулся.

Мужчина, лет сорока с небольшим, неопределённо усмехаясь, внимательно разглядывал его, небрежно развалившись в совершенно необъятном кресле какой-то диковинной конструкции.

— Кто Вы? — с ещё большим недоумением спросил Дронов.

Сильнее всего его поразило даже не то, что его собеседник так неожиданно вдруг возник из небытия прямо у него за спиной (а чего тут удивительного? это же потусторонний мир, мир теней, мир чудес — здесь всё иначе!), а то, что он такой реальный и зримый. Материальный. Что никакая он не тень!

— Кто Вы? — повторил Дронов, видя, это его гость не спешит отвечать.

— Хозяин, — мужчина наконец чуть раздвинул губы, изображая улыбку. — Этих мест.

— Это?.. Я умер?.. — неуверенно поинтересовался Дронов не зная, что сказать и что вообще теперь делать. (Неужели это и есть смерть? — в некоторой растерянности подумал он. Он ощущал какое-то смутное беспокойство. Что-то было не так.)

— Почти, — мужчина перестал улыбаться. — Почти…

— Что значит: почти?.. — беспомощно пожал плечами Дронов. — Так умер я или нет?

— Вы так торопитесь умереть? — мужчина остро взглянул на Дронова, и того захлестнула вдруг волна тёмного ужаса. Он понял внезапно, что такое смерть.

Он словно откуда-то извне, издалека, из небытия, из-за роковой черты взглянул на божий мир, на природу, на людей, знакомых и незнакомых, и осознал необычайно ясно, что сам он уже никогда!.. никогда!.. возврата уже не будет!! ему больше нет места в этом прекрасном, чудном мире!

Это было так непереносимо-чудовищно-страшно, что он чуть не задохнулся от отчаяния и безнадёжности.

Неужели?!.. Неужели??!!.. Зачем я это сделал!?..

— Так Вы всё ещё хотите умереть? А, Антон Иванович? — словно сквозь вату донесся откуда-то до него чей-то негромкий, насмешливый голос.

— Нет, — еле слышно пробормотал Дронов и судорожно вздохнул. — Нет… Не хочу…

— Нет… — как эхо повторил вслед за ним мужчина, задумчиво на него глядя. — Не хотите… Хорошо, Антон Иванович! Тогда поживите ещё немного. Так уж и быть!

— Как это: немного? — Дронов облизал ставшие вдруг сухими губы. — И сколько именно?

— Столько, сколько я захочу! — холодно усмехнулся его собеседник. — Пока я не решу, что хватит. А произойти это может в любой момент. Сегодня, завтра, через неделю, через год… Имейте это в виду. В любой момент!