Сергей Мавроди - Сын Люцифера

— Не хотел…

— Хотели! — твёрдо, с нажимом повторил мужчина. — Хотели. Вы боялись остаться. Поэтому Вы и с собой не могли договориться. Ну, с этим своим двойником. Вы всё время подыскивали сами для себя оправдания. "Люблю, мол, хочу остаться, но не могу!" Двойника, дескать, переубедить не удастся. Естественно, не удаётся, нельзя же переспорить самого себя! А в конечном итоге Вы не выдержали и сами всё разрушили. Разоблачили сами себя. Уличив в нестыковке. Когда конфликт сознания с подсознанием достиг предела. Зашёл в тупик. Когда Вы почувствовали, что дальнейший их спор превращается в фарс и наступает момент принятия какого-то ответственного, волевого, истинно мужского решения.

— Чушь всё это! — безжизненным голосом сказал Афонский. В ушах стоял непрекращающийся звон. Казалось, лопались одновременно сотни, тысячи невидимых струн. — Слишком всё сложно. Я не верю в это.

Мужчина молча пожал плечами.

— Я хочу вернуться к НЕЙ, — с тоскою простонал Афонский. — Хочу.

— Возвращайтесь, — снова пожал плечами собеседник.

— Но как?! — Афонский чуть не плакал. На душе лежала какая-то огромная свинцовая плита, в тысячи, миллионы тонн весом!

— Очень просто. Пожелайте это! Искренно! Ну?.. Вот видите, — мужчина встал. Афонский тоже машинально поднялся. — Прощайте, Пётр Петрович.

— А что будет со мной? — Афонский сглотнул.

— Да ничего! Вернётесь в свой мир и будете жить, как жили. Путешествий, правда, больше не будет в другие миры. Ну, да хорошего, как говорится, понемножку. Да оно и к лучшему. Нет ведь их на самом деле, никаких миров!

— А ОНА?!

— Да не нужна вам никакая ОНА, успокойтесь и не забивайте себе голову всей этой чепухой! Вы боитесь любви, как и большинство мужчин. Предпочитаете о ней просто тихо мечтать. Ну, и мечтайте себе и дальше, на здоровье. Всего хорошего! — с этими словами мужчина исчез.

Всё опять ослепительно мигнуло. Афонский непроизвольно зажмурился, а когда открыл глаза, то обнаружил себя снова в своём старом мире, в своей старой квартире, раздетым и лежащим под одеялом на кровати. Будто он только что проснулся после долгого сна. Будто и не было ничего. Ничего и никого. Круг замкнулся.

Он распахнул окно и влез на подоконник. Тёплый летний ветерок нежно и ласково овевал лицо и словно успокаивал и убаюкивал. Шептал нежно, как прекрасен, чуден этот мир. Как хорошо всё кругом. И хотелось и стоять так, и стоять!.. дыша полной грудью. И хотелось жить! Не надо было — умирать. Надо было — и всё!

Он не испытывал ни сомнений, ни колебаний. Ни сожалений. Ничего! Одна только голая решимость. Надо!!

Нет! — негромко сказал Афонский в пространство, будто продолжая свой бесконечный спор со своим невидимым оппонентом. — Нет! Я люблю ЕЁ. Люблю! Что бы Вы там ни говорили. Я это знаю. А Вы — лжёте. И я Вам сейчас это докажу. Я отправлюсь сейчас за НЕЙ. В ад или в другой мир — не важно! Но я отправлюсь!! Несмотря ни на что. Как уже отправлялся один раз. Нет! Круг ещё не замкнут.

Он постоял мгновение, потом прикрыл глаза, глубоко вздохнул и решительно шагнул вниз.

__________

И спросил у Люцифера Его сын:

— Что стало с тем человеком?

И ответил Люцифер Своему Сыну:

— Он разбился.

И сказал Люциферу Его Сын:

— Мне жаль его

И вновь ответил Люцифер Своему Сыну:

— Так устроен мир. Делай, что должен, и не жди награды. Её не будет.

И настал сто тридцать седьмой день.

И спросил у Люцифера Его Сын:

— Сказано в Библии, в Апокалипсисе: «И чудесами… он обольщает живущих на земле».

Какими же «чудесами» можно «обольстить» людей?

И ответил, усмехнувшись, Люцифер Своему Сыну:

— Я покажу Тебе это.

— В 25 лет Александр стал фактически властелином мира…

Гржебин выключил звук. Услышанная фраза произвела на него отчего-то неожиданно сильное впечатление и вызвала к жизни целую массу размышлений и ассоциаций. Он представил вдруг себя Александром. Вот ему всего 25 лет, а он уже всё завоевал, всего добился. Мир валяется у ног. Всё — твоё. Протяни только руку — и возьми…

А что — всё? Женщины… роскошь?.. Что «всё»?! С тобой были твои друзья. Сильные, смелые люди. Замечательные по-своему. Вы вместе мечтали, как вы!.. Но всё это мечты. Всего лишь мечты. А теперь эти мечты стали вдруг реальностью. Явью! Сказочные сокровища Дария. О которых вы вместе грезили, но которые всегда казались чем-то очень-очень далёким, почти несбыточным. Какой-то фантасмагорией, неизвестно даже, вообще существующей ли в действительности!? И вот выяснилось внезапно, что да, существующей. Вот они! Они — твои. Все эти подвалы и сундуки с золотом и драгоценностями. И что? Что с ними теперь делать? Что на них покупать? Нет на свете таких товаров! Да и товары-то эти — тоже твои. Ты же хозяин всего! Зачем же они тебе, все эти сундуки? Хорошо, когда золота много, но его СЛИШКОМ много. Настолько много, что ТАКОЕ богатство теряет уже всякий смысл.

И твои друзья! Да, конечно, чудесные, прекрасные люди. Но неужели — лучшие в мире?! Самые умные, благородные, достойные?.. Да не может этого быть!! Как же беден тогда этот мир!

Женщины возле тебя… Они что, тоже — лучшие? Лучшие из лучших? И искать больше некого? Ты уже всё нашёл?

Нет больше в мире тайн! Ты получил ключи от всех. Радуйся и наслаждайся!.. Как «наслаждаться»? Чем!!?? Зачем жить дальше, если всё достигнуто? ВСЁ!!!??? Всё…

Да он же несчастным человеком был! — с каким-то даже страхом подумал Гржебин, всматриваясь в мелькающие на экране кадры. — Несчастнейшим! В мире. Самым могущественным и самым несчастным. Он захотел стать богом и — стал им. Боги исполнили это его безумное желание. Приняли в свой круг. Возложили на него свои божественные регалии. Вручили громы и молнии. Но эта ноша оказалась не по силам слабому смертному. Бедный Александр!.. Боже мой!

— Почему Вы именно меня выбрали? — Гржебина не покидало ощущение какой-то ирреальности происходящего. С одной стороны, да мало ли психов со своими «гениальными идеями» шастает сейчас кругом! а с другой… Было что-то в этом его посетителе такое!.. Чёрт его знает!

— Послушайте, Владимир Семёнович! — мужчина со скучающим видом оглядывался. Понять, впрочем, по его лицу, какое именно впечатление производил на него скромный кабинетик Гржебина, было решительно невозможно. — Я же от Вас ничего не прошу. Просто ознакомьтесь с бумагами — и всё, — он лениво кивнул на лежащую на столе обычную, ничем не примечательную папку. Которую он притащил с собой и теперь навязывал почему-то Гржебину. Черти бы его побрали! «Не прошу»!.. На хуй мне с ней «знакомиться»!? Делать мне, что ль, больше нечего?.. Ну, почему он всё-таки ко мне именно припёрся?» — с тоской подумал Гржебин и сглотнул. Ему было в присутствии развалившегося напротив в кресле человека как-то неуютно. Обычно он в таких случаях не церемонился, но тут … Выставить ЭТОГО незваного гостя он не решался. Ничего не мог с собой поделать! И это его ещё больше раздражало.