Олег Петров - Тринадцать подвигов Шишкина

Тут Шишкин крепко задумался. Серёжки, разрисованные под хохлому… Это модно или нет? Ну, шампунь «Ландатон», превращающий любую даму в суперблондинку, – это сойдёт. А хохлома? Понятно, что тут оная возникла для рифмы. «Бахрома» – «хохлома». Или что-то другое придумать, без дурацкой «народности»?..

Несколько забегая вперёд, следует сообщить читателю, что мюзикла про Красную Шапочку в ту пору не состоялось. Но Шишкин-младший и Максим Ткачёв умудрились-таки соорудить «поэтико-музыкальный» магнитофильм длительностью аж в 90 минут! Его активно перегоняли с магнитофона на магнитофон студенты пед- и мединститутов, приятели соавторов.

А много позже появилась даже более осовремененная версия спектакля, предложенная областному драмтеатру. Но что-то канула она там, в дебрях литературной части храма искусств. Видимо, не удалось Александру и Максу подняться до необходимых драматургических высот.

А тем временем практически на противоположных концах Чмарово зрела крамола. Впрочем, выражение неправильное. Крамолу, если обратиться к древнерусским летописям, куют. Так что – ковали. На одном конце села этим занималась Анжелика. На другом – Вилена Аркадьевна, она же Баррикадьевна, она же Политизьма.

Отгремевшие юбилейные торжества, приезд Самого, но особенно его громогласное заявление о направлении в Москву документов на присвоение председателю колхоза звания Героя Соцтруда, окончательно убедили Вилену Аркадьевну, что… молодого словесника заслали в село по её душу. В партийных верхах – это Баррикадьевна знала железно – поспешно в народ и словечка не бросят, а тут такое заявление! Следовательно, под семейкой Непомнящих – председателя колхоза и директора школы – кресла крепки и непоколебимы.

И Вилена Аркадьевна стала напряжённо думать, как отвести от себя дамоклов меч зловеще грозящего пенсиона, куда её с пиететом «уйдут», чтобы этот городской молокосос петухом здесь расхаживал!

Красавица Анжелика ковала более интересную крамолу. Ей не давала покоя потенциальная соперница. Променады на глазах чмаровского люда Шишкина и его городской зазнобы – в последнем Анжелика ни на йоту не сомневалась – подействовали на неё самым нервическим образом. Молодой учитель ей, Анжелике, по большому счёту, ни к чему. О каких-то нежных чувствах – упаси боже! – и речи нет.

В любовь Анжелика не верила. Первые зёрна сомнения в её душу и во всё остальное заронили сокурсники в медучилище и прочие городские ухажёры. О-о-о, за время учёбы этого добра хватало! Уже тогда яркой блондинке, приехавшей из деревни и с восторгом окунувшейся в городские развлечения, столь повышенное мужское внимание льстило до неимоверности! К тому же грызло огромное желание как можно быстрее с городом слиться, чтобы никто и подумать не мог, что до поступления в училище Анжелка родилась и прозябала замурзанной девчонкой с оцарапанными коленками в каком-то Чмарове! Да, училась в школе хорошо! Да, внешностью природа и родители наградили щедро. Но это ещё постороннему глазу разглядеть нужно! На иную посмотришь – мартышка-замухрышка, а намакияжется да приоденется – кинозвезда из зарубежного фильма! А она? Что она собой представляла, получив студенческий билет, зачётку и койку в общежитии? Бесцветная дурочка – в клеточку юбочка!

Но уже через месяц городской жизни она заметно приблизилась к вожделенному облику. Тем паче, что родители денег на единственное чадушко не жалели. Себе в чём-то отказать – так к этому не привыкать, а доченьке-красавице, при городской дороговизне на всё про всё – грех! А зарабатывали родители по деревенским меркам неплохо. Батя – передовой механизатор, мать – бригадир птичниц.

И приодевалась Анжелка наимодняче, яростно торгуясь по воскресеньям на городской «барахолке», и косметические ухищрения впитывала в себя как губка. Вот тогда-то и попёр мужик косяком! Однако этот косяк после учёбы иссяк. Потому как в городе выпускнице-фельдшерице зацепиться не получилось: вернули колхозу родному. Оказывается, это он «приложил ручку» к поступлению Анжелики Фёдоровны Заиграевой в медучилище – целевой заказ на специалиста.

Но вернулась в село не прежняя голенастая белёсая девчушка, а модная, эффектная блондинка, которая у потенциальных сельских кавалеров вызывала оторопь и робость. К тому же Анжелика и сама смотрела на местный сильный пол с нескрываемым пренебрежением: «Господи! Сплошное убожество! Тупая пьянь! Быдло сельское!» Нет, были, конечно, отдельные особи смельчаков, из чмаровских наглецов – бывших одноклассников особенно. Но город научил Анжелику быстро ставить такую публику на место: «Хочешь любви? Безответная тебя устроит?»

Полдюжины раз оказавшись в роли бурно влюблённой и безжалостно покинутой шустрыми городскими мальчиками-«мажорами», а также парочкой более опытных молодящихся преподавателей, Анжелика приобрела некоторый жизненно-любовный опыт, удачно избежав абортов и ЗППП [3] Заболевания, передающиеся половым путем. . И прониклась стойким убеждением, что все мужики – похотливые козлы, которые откуда вылезли, туда и лезут. И сказала себе, качаясь в рейсовом автобусе, возвращающем её в родное село, что довольствоваться уделом ожидающей принца Золушки – это не про неё. Теперь она будет выбирать: с кем и когда.

Для начала отпал бывший школьный вздыхатель, потом, один за другим, троица молодых офицериков из местного военно-строительного мини-гарнизона и бородатый «Ален Делон» – околачивавшийся в селе пару месяцев вроде как бы скульптор, соорудивший в итоге бетонного воина-освободителя – центральную фигуру мемориала погибшим на войне уроженцам села. Как потом утверждал обозлённый Потапыч-второй, исколесивший на своём ЗиЛе пол-области, если не больше, таких бетонных близнецов он по всяким сёлам и деревням может с десяток насчитать – не отличишь.

Последний год выдался у Анжелики малоурожайным. И по скорбным обстоятельствам – ушли в выси небесные друг за другом родители, – да и вообще… А тут, ишь, мальчик на неё запал!

Записать мальчика на свой счёт – это да! Чтоб лапшу на уши не вешал! Чтобы не врал в глаза, что с этой Марьей-певичкой у него ничего нет и не было! Ишь, две горошки на одну ложку прихватить захотел! И Машка в городе, и она, Анжелка, здесь. Как подкатывается-то! Вроде случайно за бедро прихватил, гуляш-винцо предложил… А вот и поглядим… Да и упрямого Егоршу, сынка председательского, тоже надо на место поставить, а то наповадился – в медпункт придёт, сядет и сидит, сыч сычом, домой к ней вечером нагрянет – и снова сидит, разговорчивый, как Герасим тургеневский. Анжелика хмыкнула, вспомнив, как в первое Егорово появление в медпункте спросила привычно: «На что жалуешься?» – «Какое-то недомогание чувствую», – буркнул. Обслушала-обперкутировала – здоровее быка! Это она недомогание чувствует – никто по-человечьи, конфетно-букетно и страстно, не домогается!