Луис Ламур - Как был покорен Запад (сборник)

Лайнус Ролингз сделал последний гребок, и дальше каноэ плыло по инерции. Он видел на заднем плане стоящих женщин, а в тени под ближайшим деревом заметил отблеск света на ружейном стволе. Другой человек, едва заметный, прятался, присев на корточки, на ближнем плоту. Только эти двое действовали так, как должен действовать в подобных случаях мужчина.

«Фермеры, — подумал он. Если они собрались на запад, то наверняка потеряют волосы. Кроме, может, этих двоих.»

— Попридержите свои пушки, — сказал он как бы между прочим. — Меня зовут Лайнус Ролингз, я голодный, как волк и мирный, как старая тетушка Элис.

Харви спустился к воде и подозрительно глянул на тюки под оленьими кожами.

— Что это у вас тут?

— Бобровые шкурки. — Однако, когда Харви шагнул ближе, чтобы получше разглядеть груз, Лайнус повторил, но теперь более низким и холодным голосом: — Я сказал: бобровые шкурки!..

Харви колебался — он все еще не избавился от подозрений, но и угрозу в тоне Ролингза хорошо расслышал.

— Что это вы такой обидчивый… — раздраженно сказал он.

— На западе, — отвечал Лайнус, — слово человека не подвергают сомнению. — Увидев в глазах Харви недоверие и понимая, что это новичок в здешних местах, он добавил более дружелюбным тоном: — Там, к западу от здешних мест, у нас маловато законников и нотариусов, так что если человек дает вам слово, вы ему верите. А если оказывается, что слово человека ненадежно, то этот человек — конченый… ему никто не станет доверять, никаким бизнесом он заниматься не сможет, нигде… Поэтому, — продолжал Лайнус, продвинув каноэ вдоль плота и выходя на берег, — если назовешь человека лжецом, то без стрельбы не обойдется.

Он привязал каноэ, а когда выпрямился, то увидел, что рядом со вторым мужчиной стоит девушка. Она была тоненькая, но этак красиво округленная, и осанка такая… уверенная, гордая — это ему понравилось… она напоминала молодую олениху на краю поляны.

— Мне никогда не доводилось видеть бобровый мех, мистер Ролингз, — сказала Ева. — Вы не могли бы показать мне одну из ваших шкурок?

— Ну-у, мэм, в таком случае…

Он встал на колени на краю плота, отвязал сыромятные ремешки, которые держали попону из оленьих кож, и вытащил из-под нее бобровую шкурку. Мех был густой, коричневый, блестящий. Когда Лайнус выпрямился и протянул шкурку Еве, она в первый раз поняла, какой он высокий.

В его лице просвечивал добродушный, слегка подтрунивающий юморок — и это ей сразу понравилось, но была в нем и какая-то хладнокровная, спокойная сила-такой она раньше не видела ни в ком.

— Какой мягкий, — сказала Ева, — вот уж действительно мягкий!..

— Это первосортная шкурка.

— А мы боялись, что вы окажетесь пиратом, — сказал Харви. — Нам про них столько наговорили…

— Проходите, поужинаем, — добавил Прескотт, — да и познакомимся. Нам будет здорово интересно послушать рассказы про западный край.

Ева протянула шкурку Лайнусу, но он мягко оттолкнул ее обратно.

— Это подарок. Оставьте ее себе, мэм.

Слишком ошеломленная, чтобы поблагодарить его, она стояла, прижимая мех к щеке, и смотрела, как он идет к костру рядом с ее отцом — высокий, сухой…

Рядом появилась Лилит.

— Здорово! — прошептала она. — Ты времени даром не теряешь! Это что, тот самый охотник, из-за которого у тебя мозги набекрень? Только сдается мне, на Востоке его ждут жена и шестеро детишек.

Сэм вернулся из-под дерева и подошел к костру. Лайнус поднял на него глаза.

— Из тебя выйдет толк. Осторожность всегда окупается.

Сэм покраснел — смущенно и гордо.

— Мистер, отличная у вас винтовка… Вы добирались до гор с сияющими… снежными вершинами?

— Я там жил. Я четырнадцать лет, как из дому.

Он сел, скрестив ноги по-турецки, чуть в стороне от костра и взял тарелку, которую подала ему Ребекка Прескотт. Затем пришли все Харви, принесли свои кастрюли, чайники и поставили их к огню.

— Как там земля, на западе, — спросил Харви, — хороша она для фермерства?

— Ну, я в этом не разбираюсь, но, полагаю, некоторые места хороши. Сложность в том, что люди на востоке двести лет учились, как осваивать лесистые места, а когда увидели равнинные степи, тут же объявили их пустыней. А на самом деле — ничего подобного. Просто там жить по-другому надо, вот и все.

Он очистил тарелку и с удовольствием принял добавку. Лилит взяла аккордеон и начала играть «Хочу быть одиноким». Играла она потихоньку, чтобы не мешать разговору.

— Вы припозднились в дороге, — заметил Харви.

— Не терпится добраться до Питтсбурга. Много лет уже не видел большого города, охота малость погулять.

— А эти горы, там, далеко, они что, и вправду такие высокие, как говорят? — спросил Сэм.

— Ну, насчет этого… — Лайнус задумчиво сдвинул брови и очистил тарелку, — если по чести… точно не могу сказать. Мы с Джимом Бриджером [20] Джим Бриджер — известный траппер, первопроходец, проводник и разведчик на службе армии. Был дружен с индейцами, носил среди них прозвище «Одеяло». вдвоем… полезли мы, значит, как-то на махонький такой пригорочек, так, вроде как подножие горы. Тогда только-только июнь начинался. Где-то около середины июля мы уже подобрались довольно близко к настоящим горам — как вдруг встречаем парня с красивыми белыми крыльями и с арфой в руках. «Джим, — говорю я Бриджеру, — что-то мне не нравится, как этот парень на нас глядит». Посмотрел Джим — и отвечает: «Да и мне тоже». Ну, мы тут же развернулись на месте — и задали драпака… так что я и по сей день не могу точно сказать, какой высоты эти горы.

Наступило молчание. Зебулон откашлялся, прочищая горло, но, прежде чем он успел что-то произнести, Ребекка сказала:

— Ну, Зебулон, а ты помолчи. Хватит в компании и одного брехуна.

Лайнус передал свою тарелку Ребекке, она, не спрашивая, наполнила ее снова, и Лайнус сказал:

— Спасибо, мэм. Здорово вкусно.

— А что вы еще сказать можете? — отрывисто бросила она. — Вы ведь уже две тарелки умяли.

— Конечно, нажираться на пустой желудок — вредно для здоровья, мэм, только я не могу припомнить, чтоб когда-нибудь ел чего вкуснее.

Зебулон поднялся на ноги.

— Спать пора… мы утром поднимемся рано. Позавтракаете с нами, мистер Ролингз?

— Спасибо, мистер Прескотт, но временами я с постели подхватываюсь, будто силой что поднимает, и тут же в дорогу. К восходу солнца уже могу быть черт знает где… Так что спокойной ночи.

Лайнус Ролингз взял винтовку и пошел прочь от костра. Отойдя немного, оглянулся, чтобы запомнить, как что расположено в лагере. Неохотно признал, что эти новички разбили лагерь разумно, а когда заметил, что Сэм Прескотт устраивается сторожить, повернулся и пошел к своему каноэ.

Его внимание привлекло какое-то движение под деревом, он присмотрелся и увидел, что это Ева Прескотт— опустившись на колени, она расправляла одеяла, постепенные поверх куч и аккуратно нарезанных веток. В тусклом свете, доходящем от костра, можно было разглядеть на одеялах индейский рисунок.