Александр Кулагин - Призрак Проклятой Башни

Только тут я обнаружил, что на улице успело стемнеть. Над остроконечными чёрными вершинами косматых елей поднялась огромная круглая луна. Сегодня было полнолуние и мерцающий жёлтый диск чем-то напомнил мне зловещий оскаленный череп. Мне вдруг подумалось, что, должно быть, это для меня одного после всех треволнений, что мне довелось пережить за последние часы, луна видится черепом. Для какой-нибудь юной девицы, грезящей о долгожданном свидании со своим возлюбленным, она в эту же самую минуту предстаёт дивным золотым цветком, навевающим романтические сны. Голодный нищий, тщетно пытающийся не думать о пустоте в своём желудке, видит в ней громадный круг аппетитного сыра. А для старого придворного звездочёта она, как и всегда, остаётся всего-навсего излюбленным объектом астрономических наблюдений... И почему интересно всякие непрошенные философствования норовят влезать в голову в самый неподходящий момент?

Решительно вытряхнув из головы все посторонние мысли, я сосредоточился на пути.

Мимо проносились знакомые места. Сюда я ещё изредка залетал, когда чувствовал в себе достаточно сил для совершения дальней прогулки... Сюда мне удавалось добираться не более пяти-шести раз за все сто лет заключения да и то лишь в особо пасмурные дни и при очень хорошем сосредоточении... А здесь я и вовсе не бывал ни разу с тех пор, как в моих жилах перестала струиться живая кровь...

Достигнув берега, я оказался над рекой и продолжил свой полёт над её поверхностью. Тёмная речная гладь таинственно сияла и золотилась в лунном свете. По обеим сторонам от меня с большой скоростью мелькали заболоченные, поросшие низкой растительностью берега. Деревья и кусты едва успевали возникать в зоне видимости и в тот же миг вновь растворялись в ночной тьме позади. Не было слышно ничего, кроме шума ветра да гулкого рокотания лягушек. Я ощутил влажный запах ила и речной ряски, чуть пряный аромат осенней листвы и травы...

Внезапно меня охватило непередаваемое ликование и восторг. Я закричал во весь голос и широко, словно птица крылья, распахнул руки. Можно ли винить Спиро за то, что он так боится потерять свободу? Ведь это и в самом деле великая драгоценность! Я летел низко-низко, над самой рекой, едва касаясь водной глади кончиком бороды. Опустившись ещё ниже, я почти целиком обмакнул бороду. Моя ночная рубашка намокла от влаги, как если бы вода действительно пропитала её, хотя это, разумеется, была не более чем иллюзия. Так я летел, забыв обо всём на свете, пока впереди не возник силуэт высокой деревянной плотины и стоящей подле неё мельницы.

Слева от меня растительность внезапно резко исчезла и вместо неё вдоль берега протянулась ограда сельского кладбища. Ива, ольха и ель уступили место могильным камням и крестам, чернеющим в лунном свете. В этом месте погост подходил почти к самой реке. Мне вдруг на секунду померещилось какое-то непонятное "оживление" среди старых могил. Мельком глянув в ту сторону и не обнаружив ничего примечательного, я вновь приказал себе не отвлекаться на постороннее. Скорее всего чья-нибудь отбившаяся днём от стада корова или лошадь забрела на кладбище и теперь слоняется по нему, пытаясь отыскать дорогу домой. В любом случае это дело хозяина животины, а никак не моё.

Скользя над самой водой, я пронырнул под потемневшими досками невысокого деревянного мостика, но до самой плотины долетать не стал. Вместо этого я изменил направление своего полёта и устремился прямо вверх - к сверкающему звёздному небу. Воспарив высоко-высоко к звёздам и уже почувствовав, как меня начинает окутывать холод, который бывает лишь на большой высоте, я камнем рухнул вниз - прямо в мельничью запруду. В тот миг, когда моё призрачное тело окунулось в студёную воду, я ощутил обжигающий ледяной огонь и пронзительную свежесть. Моя одежда и волосы промокли насквозь. Проплавав с минуту у самого дна, среди неспешно колыхающихся тёмно-зелёных водорослей и покрытых илом древесных коряг, я снова взмыл вверх, в широко распахнутое ночное небо. Повторив подобный кульбит несколько раз, я почувствовал себя бодрым и обновлённым, каким не был уже много-много лет.

Но хватит! Я здесь не затем, чтобы наслаждаться полётами и водными процедурами!

В последний раз вынырнув на поверхность запруды, я обратил свой взгляд к мельнице. Большое стройное здание в несколько этажей было самым высоким в селении. Крыша с крутым скатом и поднимающимся над ней едва заметным серебристым дымком из печной трубы, прямоугольные окна с резными наличниками, уютные балкончики на деревянных подпорках... Мельник Брэм был рукастым и радетельным хозяином, умевшим и хорошо поработать и красиво устроить свой быт. Широкое, окрашенное в красный цвет деревянное колесо потихоньку вращалось под напором неутомимой воды, подаваемой по длинному узкому жёлобу с одной стороны и плавно стекающей с другой.

Скользнув мимо колеса, я просочился сквозь стену в паре метров от него. В ноздри мне тут же ударил резкий запах мучной пыли. Повсюду вокруг раздавался мерный глухой стук и скрежет множества вращающихся жерновов и зубчатых колёс. Было темно, но благодаря свету, пробивавшемуся сквозь пару расположенных где-то наверху небольших окошек, можно было достаточно неплохо различить окружение. Представшее моим глазам просторное рабочее помещение с пыльными стенами было частично разделено на два обособленных, соединённых лестницей яруса. Повсюду виднелось множество отдельных клетей с лежащими в них кипами пузатых мешков. Вероятно, на верхнем ярусе помещались мешки с зерном, а на нижнем - с готовой мукой.

Так, всё правильно! Здесь находится производственная половина, а жилая соответственно должна располагаться наверху... Не тратя времени на дальнейшее изучение технического устройства мельницы, я взлетел наверх через потолок и очутился в какой-то комнате.

Судя по всему, это была спальня. Маленькое окошко с яркими шторами в зелёную и оранжевую клетку, на стене - полка с игрушками, рядом небольшая кроватка, а на ней - спящая девочка, та самая, что я видел во время недавнего спиритического сеанса. В противоположном углу на покрытом шерстяным пледом кресле в компании огромного плюшевого медведя сидела лохматая трёхцветная кошка. В тот миг, когда я только возник в комнате, кошка встрепенулась, мотнула хвостом и уставилась на меня большими блестящими глазами с вертикальными зрачками. Однако никаких попыток зашипеть или хотя бы приподняться она не сделала. Кошки видят призраков и прочих духов практически ежедневно и уже настолько привыкли к этому, что попросту не считают нужным обращать на нас особого внимания.

Дом у мельника был довольно большой и на то, чтобы обыскать его целиком, вполне могло уйти значительное время. Однако ничего иного мне попросту не оставалось. Проскользнув в соседнее помещение, я обнаружил, что очутился в кладовке. Повсюду были расставлены и развешены молотки, плоскогубцы, ящики с гвоздями и скобами, серпы, точила и прочие хозяйственные и рабочие инструменты. Здесь мне тоже делать было нечего. Не задерживаясь, я проследовал дальше.