Вадим Панов - Третья глава (МАКАМ VI. Никто)

В тот самый миг, когда карлик надавил на спусковой крючок, ближайшая старуха бросилась вперёд и закричала, принимая в себя предназначенные Фёдору пули, а ещё одна, та, что стояла позади, толкнула Горелова в сторону.

– Спасайтесь, господин!

Куда спасаться? Ведь вокруг – ад. Паника и ужас. Престарелые невесты бестолково носятся по залу, толкая друг друга и затаптывая упавших. Сверху льётся свинцовый дождь, и нет никаких сомнений в том, что выбраться через узенькие двери ему не позволят.

– Сгусток! – слышит Фёдор, поворачивается и видит здоровенного, очень толстого мужика, с трудом продравшегося через потайную дверцу. Но не из зала, а в зал. В руках мужика автоматические пистолеты, из которых он стреляет куда-то вверх, в противоположную стену, но при этом движется к Фёдору и орёт: – Сгусток!

И Горелов понимает, как можно спастись из этого ужаса – довести церемонию до конца.

«Сгусток!»

Стать другим. Стать сильным. Стать тем, кем предначертано.

Стать владыкой Земли.

– Скорее! – кричит здоровяк, стреляя в амбразуры, которые видит благодаря умению.

А в ложе стоит шум.

– Она обманет! – кричит Гаап карлику. – Я ей не верю!

– Иди к южной двери!

– Да!

Ястребиный откатился от амбразуры, схватил короткоствольный автомат и выбежал из ложи, на ходу натягивая на голову чёрную лыжную маску. Авадонна остался один.

Бри, чей путь начался среди перепуганных невест, потеряла много времени. Несмотря на огневую поддержку, ей то и дело приходилось отталкивать и отпихивать перепуганных старух, и потому к алтарному камню Хамелеон добралась позже Иннокентия. Зато с нужной стороны, с той, где держала золотой сосуд престарелая, девяностолетняя Людима, похожая на вырезанный из дерева туземный тотем. Злой, коричневый тотем, впитавший в себя кровь бесчисленных жертвоприношений. Услышав выстрелы, старуха растерялась, бросилась к Горелову, но путь ей перерезала пулемётная очередь. Тогда Людима укрылась за алтарём, выждала несколько секунд, попыталась скрыться через ту дверь, откуда пришла, но Авадонна заметил движение невесты и безжалостно её расстрелял.

Бри оказалась у алтаря в тот самый миг, когда продырявленная Людима повалилась на пол, выпучив глаза и жадно шамкая беззубым ртом – словно в последний раз пытаясь кого-то укусить, – схватила сосуд, машинально отметив его тяжесть, и услышала:

– Сюда!

Повернулась и увидела мужика с двумя пистолетами. Вспомнила, что пребывает в обличье невесты, а значит, толстый считает её союзником:

– Сюда!

Глупо проводить церемонию под пулемётным огнём.

– Беги! – крикнул Кросс Горелову, указав на Бри. – Беги!!

А сам выступил на два шага вперёд и продолжил стрелять по небольшому окошку под самым потолком зала, откуда вели огонь неизвестные.

«Беги!»

И стань тем, кто ты есть.

«Беги!»

Чтобы открыть глаза владыкой Земли.

Фёдор вспомнил мёртвую Алису, свой ужас, а затем – равнодушие, с которым он смотрел на мёртвую Наину. На следующий день. Всего лишь на следующий день… Вспомнил свои чувства, точнее, их отсутствие. Вспомнил холод замершего мира и жуткий страх приготовившегося к казни города. Вспомнил решение перебить семью. Вспомнил похожую на оскал усмешку. Вспомнил себя потаённого, себя жестокого и понял, что тот, который явится из сгустка, будет ещё страшнее.

И понял, что не хочет им быть.

Не хочет, чтобы мир его боялся.

Он – маленький человек, песчинка, никто… Но лучше быть никем, чем гением зла.

Ни за какое всемогущество.

И Фёдор тоже сделал шаг вперёд. Не укрываясь за спиной здоровяка, а подставляя грудь под пули Авадонны.

Услышал пронзительное:

– НЕТ!!!

И прошептал:

– Я не хочу…

И улыбнулся, когда первая из десятка пуль разорвала ему грудь.

Порча понимала, что обязана прикрывать Кросса и «держать» дверь, через которую они проникли в Смирение, и в начале боя действовала именно так – чётко и профессионально. Ленка прекрасно обращалась с огнестрельным оружием, но сейчас закинула автомат за спину, и в её руках появились извивающиеся клубы густого чёрного дыма – порча, которую могла навести Порча. Ленка попыталась метнуть её в пулемётчика, но амбразура оказалась защищена магией, и удар не получился.

Выругавшись, Порча решила взяться за оружие, как вдруг увидела падающую Людиму и невесту, выхватывающую из её рук золотой сосуд. Однако девушка, в отличие от разгорячённого Иннокентия, поняла, что под личиной старухи прячется враг – по слишком ловким движениям. А может, и не поняла, потому что царящий вокруг ад мешал делать выводы, может, просто решила, что сосуд должен оказаться у неё, а не у какой-то старухи.

Ленка проскочила в потайную дверь сразу за Бри, не позволив закрыться на засов, и немедленно ударила «невесту» ногой. Не ожидавшая нападения Хамелеон не устояла и растянулась на каменном полу, выронив из рук драгоценный сосуд. Обрадованная Порча попыталась перепрыгнуть через «старушку», но Бри перевернулась на спину и схватила Ленку за ноги во время прыжка.

– Чёрт!

Порча рухнула рядом с Бри, однако получилось на удивление удачно: в следующую секунду подземный коридор прошила автоматная очередь, и не упади Ленка на пол, словила бы две-три пули.

Гаап подхватил подкатившийся к его ногам сосуд и хотел покончить с девушками, но Ленка не позволила ему прицелиться, резко атаковав магией. Чёрный дым обратился в поток чёрных стрел, и лишь молниеносная реакция помогла Ястребиному остаться в живых. Он выставил защиту, но две стрелы срикошетили от стен и вонзились ему в бок, заставив отступить и скрыться в глубине коридора.

Бри выхватила спицу, намереваясь разобраться с Ленкой, но дым Порчи оказался быстрее и стремительно окутал шею Хамелеон чёрным шарфом.

– Не советую сопротивляться, – прорычала Ленка, забирая из руки пленницы оружие.

И Бри замолчала, никак не реагируя на то, что происходило дальше.

Замолчала, потому что проиграла.

Порча и Кросс вывели Бри из Смирения – растерянные старухи не мешали и даже, кажется, не обратили на них внимания, – посадили в фургон, довезли до квартиры, и там, усадив пленницу перед зеркалом, Иннокентий сказал:

– Я знаю, кто ты.

Бри осталась безучастна.

– У меня много вопросов.

Лёгкое пожатие плечами.

– И я получу на них ответы. Не сомневайся.

Толстяк вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь, улыбнулся развалившейся на диване Порче и негромко произнёс:

– Пришло послание Молоха. Как я и предполагал, смерть Учётчицы вызвала подозрения, и мне велено задержаться в Москве.