Пётр Алёшкин - Петр Алешкин. Собрание сочинений. Том 3

Лиза в то лето, которое чаще всего вспоминалось Олегу, окончила восемь классов, была крупная не по возрасту, полноватая, в отличие от матери, сухой, подбористой, желчной женщины. И по характеру они резко различались. Мать–сдержанная, всегда настороженная, словно постоянно ожидающая подвоха или внезапного нападения и опасающаяся, что это застанет ее врасплох и она не сможет немедленно дать отпор; судит обо всем скептически, даже в добрых делах ей всегда чудится дальний эгоистичный расчет, а Лиза импульсивная, быстрая, цепкая, хотя, когда сидит спокойно, производит впечатление нерасторопной, распустехи. Это, вероятно, из–за ранней полноты. Лиза сидит, сидит и вдруг взовьется, отчупит такое, что мать только руками разведет, прокудливая страсть, никогда ей спокойно на берегу не лежится, когда все загорают. Волейбол, футбол с ребятами, наиграется, разгасится, подлетит к ним, лежащим рядком на одеяле, пышит от нее жаром, затормошит Олега: в воду, в воду!

— Охолони, мокрая вся! — буркнет мать. Но не слушает ее Лиза, тянет в реку.

Любила плескаться с ним, любила, раскинув руки, лечь на воду на мелководье и чтобы он толкал ее по воде. Озоровала часто. Подплывет сзади, прыгнет на плечи, утопит в воду, брыкается, визжит. Или поднырнет, ухватит за ногу и потащит на дно. Хохот, шум, визг! Насте шум надоест, прикрикнет:

— Хватит, вылазь! Разбузыкалась!

А Лизе хоть бы что, не слушает. Вода кипит вокруг нее.

— Русалка шутоломная! — ругнется мать и снова запрокинет к солнцу лицо с листом подорожника на носу.

А когда Лиза, мокрая, с сизыми мурашками на животе, бухнется рядом, поморщится Настя от холодных брызг, буркнет недовольно:

— Глянь в зеркало, баба–бабой, а разум детский! Скоро дети пойдут, а ты все, как пятилетняя!

— Ох, бабы, бабы! — вздохнет притворно горестным тоном Лиза. — Как вы быстро стареете! Неужели и я через десять лет такой же наседкой стану?

— Станешь… Куда ты денешься…

— Ни за что! — вскочит и помчится на луг, откуда ребячьи вскрики доносятся и удары по мячу.

По вечерам, когда солнце садилось и заря долго тлела на востоке, когда воздух застывал, становился томным и особенно явственно чувствовался запах хвои, собирались дачники на поляне за зеленым забором, огораживающим дачи, где под березами были лавочки, разжигали костер, разговаривали, слушали песни Колункова, если он приходил с гитарой. Затеялись один раз играть в горелки. Леночка организовала, игривость на нее напала в тот вечер. Разбились на пары, выстроились. Олег остался сидеть на скамейке с Настей. Пары ему не хватило, а Настя наотрез отказалась бегать. Олег смотрел, как носятся по поляне ребята за девчонками, как мелькают, взлетают длинные волосы Леночки над ее спиной, как развевается от ветра широкий сарафан Лизы, кричал, подсказывал «горевшему», кто в какую сторону побежит, создавал шум, отчего еще веселей и азартней бегали ребята. На шум и крик пришла еще девчонка, и Олег встал с ней в пару. «Горела» Лиза. Он видел, что, когда бежали бывшие впереди него пары, Лиза только делала вид, что пытается их разбить, халтурила. Очередь пришла бежать Колункову и его напарнице.

«Горю, горю, пылаю!» — крикнула Лиза особенно озорно и звонко, повернувшись к парам спиной.

Олег быстро поменялся местами со своей напарницей и побежал с той стороны, где стояла девчонка, а она — наоборот, с его стороны. Лиза видела с какой он стороны стоял и кинулась туда, но увидела бегущую девчонку, все–таки пробежала немного за ней, отсекла ее подальше от Колункова, не давая им соединиться, потом круто развернулась и кинулась за ним так резво, что он едва успел увернуться, чтобы она его не посалила. Он, убегая, влетел в лесок, запетлял меж деревьев, стараясь вырваться назад, на поляну, где ждала его девчонка, но Лиза не отставала, мчалась вплотную. И вдруг он кувыркнулся в траву, то ли о корень споткнулся, то ли она, догоняя, нарочно подсекла его, упал, покатился. Лиза тоже полетела на него, навалилась на грудь мягким разгоряченным телом. Волосы ее защекотали ему щеки, черные блестящие глаза застыли над ним. Она не дышала, только сердце гулко било ему в грудь. Долго это было или одно мгновение? Ему тогда вечностью показалось, словно он окаменел. Она вскочила на корточки, озорно глядя на него, показала язык и мягко побежала назад.

— Поймала?

— А куда он денется, — ответила уверенно и встала впереди пар, поджидая его.

Потом, когда стемнело совсем и развели костер, он, видя, как в ее черных зрачках пляшет огонь, пел под гитару:

Ошибся Колунков. Не суждено было Лизе многих пленять. Недели через две после этого вечера она утонула в реке. Что случилось с ней? Почему она белым днем, когда народу было полно на пляже, нырнула и не вынырнула? Не сразу хватились, что ее не видно, не слышно. Кинулись искать в том месте, где она плавала, не учли, что течение в Цне сильное. Через час нашли метров за двести ниже. Гадали: что случилось? Решили — судорога. Но он–то понимал, понимал…

Вспомнилось, как застал он однажды Лизу одну на даче. Дело к вечеру шло, но было жарко. Лиза сидела на крыльце в плетеном кресле, сушила волосы. Она только что прибежала с реки и сидела, запрокинув голову. Длинные ее волосы свисали позади кресла, сушились на солнце, а лицо было закрыто носовым платком. Услышала шаги, сняла платок, глянула, смутилась, дернулась в кресле, напружинившись, но осталась сидеть, только побледнела почему–то сильно.

— Леночка здесь?

— Они с мамой загорают. Сейчас придут… — и добавила: — Посиди со мной… Спой мне… Грустно…

— А у меня такая тоска… просто душно, — признался он и полез на второй этаж за гитарой.

Да, тогда еще стала нападать на него изредка такая тоска, что в глазах темнело. Вернулся с гитарой, сел напротив. Лиза снова закрыла лицо платком и запрокинула голову.

Он пел, а она сидела неподвижно с запрокинутым, накрытым платком лицом. Солнце опускалось все ниже, стало прятаться за покачивающиеся от теплого ветерка ветви деревьев. Воробьи облюбовали куст сирени неподалеку от крыльца, горласто и задиристо переругивались. А он пел. И когда замолчал на мгновенье, ему почудилось, а может, это просто ветерок прошелестел, нет, нет, он явно услышал шепот: