Пётр Алёшкин - Петр Алешкин. Собрание сочинений. Том 3

Покачивался, поскрипывал вагон, выстукивал радостно: «В Москву! В Мос–кву!» Услышав это, Олег захохотал возбужденно: надул! Ох–хо–хо! Всех надул!

Он сел, грохнулся в угол вагона, довольный собой: и–ха–ха! Всех провел! И вдруг увидел, как в том месте, где он перелазил через борт вагона показалась то ли старая шляпа с помятыми обвисшими полями, то ли какой–то колпак, потом лохматая голова хиппи с зелеными глазами, с длинными спутанными, вероятно, лет пять немытыми и нечесаными волосами. Они сосульками торчали из–под дурацкого колпака. Этот хиппи проворно и ловко взобрался на борт и уселся на нем, свесив ноги и озорно поглядывая на смеющегося Колункова. Лукавая мордашка его сияла от удовольствия, словно он торопился повеселиться вместе с Олегом и доволен, что успел. Колунков сразу догадался, что этот озорник внук Лешего, Лешачок. Олег схватил большую щепку со дна вагона и махнул рукой, сделал вид, что запустил щепку в озорника. Лешачок дернулся в сторону, тоже сделал вид, что уклонился от летящей щепки. Они дружно заржали, довольные, что поняли друг друга, что они такие жизнерадостные весельчаки.

А колеса вагона неторопливо, уверенно стучали: «В Мос–кву! В Мос–кву!»

Вертолет летел над тайгой. Он изредка вздрагивал, мелко трясся, и Юрка Звягин в такие мгновения сильнее сжимал пальцами край сиденья. Он с опаской прислушивался к неровному гулу мотора и дребезжанью в углу салона за наваленными в кучу мешками, рюкзаками, топорами, бензопилой и другим инструментом, и ему казалось, что вертолет не выдержит тряски и развалится. Юрка Звягин смотрел в иллюминатор на плывущие внизу верхушки сосен, берез. То тут, то там по тайге синели озера и большими пятнами тянулись болота. Тень вертолета перепрыгивала через реки, скользила по деревьям и озерам. Где–то там вдали должен вскоре появиться поселок, существующий пока только на бумаге. И первыми жителями и строителями поселка будут они, десантники! Эти семь мужчин и одна девушка!

Напротив Юрки спокойно играли в дорожные шахматы его отец, бригадир Михаил Иванович Звягин и Сашка Ломакин. Рядом со Звягиным сидел высокий лобастый парень и внимательно следил за игрой, временами морщил лоб. Возле лобастого дремал бородатый мужик. Когда вертолет вздрагивал, голова его вяло покачивалась. Девушка сидела в уголке, старалась не смотреть в иллюминатор. К ней пересел парень, носатый, тонкогубый, с реденькими коротенькими усиками, улыбнулся доброжелательно, спросил:

— Никогда еще не летала в вертолете?

— А как ты догадался?

— За версту видно.

Сашка Ломакин, услышав разговор, поднял голову, взглянул на них и сказал Звягину:

— Помнишь, как восемь лет назад так же летели?

— Помню… Как отец–то?

— Пасеку завел. О язве забывать стал… Так-с, мы конем сюда скаканем. Шах вам, сэр!.. Летом я у него месяц провел. Накупался в Вороне…

— Н-да… Шажок мне… Так, а если мы сюда? Да, вот так!.. Разбрелись десантнички… А Павлушин с Колунковым так и сгинули… ни слуху, ни духу…

Гул мотора изменился, утих малость. Вертолет накренился немного, разворачиваясь.

— Прилетели, что ли? — оторвался от маленькой доски Звягин и глянул в иллюминатор.

Внизу расстилалась тайга, тайга, тайга без конца и края…

1978–1988 гг.

пoc. Ульт–Ягун Сургутского р-на, г. Москва

— Красавец какой! — вполголоса сказала женщина своей спутнице, когда автобус, покачиваясь и поскрипывая, поворачивал на перекрестке. Стояли они на задней площадке возле прораба Виталия Трофимовича Маркелова.

— Тут, говорят, таких целый микрорайон будет, — ответила спутница.

Маркелов понял, что разговаривают они о новом доме, который на повороте стал виден в окно автобуса. Отделочными работами в нем руководил Виталий Трофимович. Дом под утренним солнцем был действительно хорош: белый, светлый. Издали не были видны забрызганные шпаклевкой стекла. «На балконах стены выкрасим в зеленоватый цвет, совсем расцветет!» — подумал Виталий Трофимович и хотел сказать это женщинам, но автобус затормозил, заскрипел, двери, шипя, распахнулись. Маркелов вышел на тротуар и еще раз взглянул на освещенный солнцем Дом. «Хорош! Хорош! И планировка хороша, не то что прежде строили!» — подумал он об устаревшем проекте, по которому до недавнего времени монтировал дома домостроительный комбинат.

Маркелов двинулся по тротуару мимо щитов с объявлениями и газетами. Возле одного из них, широко открыв застекленные рамы, парень прикалывал кнопками листок — объявление о розыске преступника. Несколько любопытных, ожидавших автобуса, стояли рядом. Парень закрыл рамы и отошел. Виталий Трофимович приостановился возле щита. У него были причины интересоваться уголовными историями. Между желтых, выцветших на солнце и известных Маркелову плакатов только что приколотый листок выделялся своей белизной. С размытой фотографии смотрел на Маркелова худощавый парень с коротко остриженными волосами. Облик его был знаком. Пораженный Виталий Трофимович не сразу оторвался от лица преступника, чтобы прочитать имя, а когда увидел черные слова: «Разыскивается особо опасный преступник Деркачев Дмитрий Иванович», у него перехватило дыхание. Шея одеревенела. Виталию Трофимовичу показалось вдруг, что разыскивается он, Маркелов и об этом уже догадались все: вывернут ему сейчас руки за спину и поведут в милицию. Неодолимо захотелось отойти потихоньку, на цыпочках, от щита и бежать, пока не скроешься. Маркелов сглотнул несколько раз, освобождаясь от внезапно подступившей тошноты, и стал читать дальше, надеясь узнать, что Деркачев совершил на этот раз. Но об этом не говорилось. Маркелов с Деркачевым смотрели друг на друга.

И был Деркачев точно таким, каким его запомнил Виталий Трофимович.

«Придет! Точно придет! — с тоской подумал Виталий Трофимович, отходя от щита. — За деньгами ладно бы, отдам хоть все… Как бы отсиживаться не пришел!» Вдруг вспомнилась ему Лида, жена, вспомнилось, как утром за завтраком отчего–то грустно стало, когда он увидел дочурку Леночку, заспанную, в длинной ночной сорочке — она босиком шлепала по паркету, направляясь в туалет, и остановилась перед дверью, глядя на него прищуренными спросонья глазами. Грустно стало, словно в командировку собирался. Никогда с ним такого не было. Нехорошо это! «Не предчувствие ли встречи с Деркачевым? — думал Маркелов. — Придет! Нужно приготовить деньги!..»

Познакомились Деркачев с Маркеловым пять лет назад в милиции. Оба попали в изолятор первый раз. Обстановка там была им одинаково непривычна. Оба сторонились шумных, старающихся казаться бывалыми, временных соседей. Чтобы не быть в одиночестве, потянулись друг к другу… Прораб Маркелов попался на краже линолеума, а Деркачева обвинили в ограблении колхозной кассы. Когда стало ясно, что Деркачеву не выпутаться, а Маркелова управление возьмет на поруки, Деркачев рассказал новому приятелю, где спрятал довольно большую часть денег из колхозной кассы. Рассказал потому, что опасался, что до его выхода из колонии денег в тайнике не окажется. Ненадежное было место. Прятал впопыхах. Маркелов мог пользоваться теми деньгами, но вернуть должен был половину по первому требованию Деркачева. Виталию Трофимовичу деньги тогда были нужны.