Пётр Алёшкин - Петр Алешкин. Собрание сочинений. Том 3

Маркелов весь день на работе нервничал, не покидало ощущение, что за ним наблюдают, постоянно хотелось оглянуться. И он не выдерживал, оглядывался. На другой день, в четверг, тревога притупилась стала отпускать, а в пятницу утром начальник потребовал, чтобы он обеспечил работу в выходной день, в субботу, иначе отделку дома в срок не закончить. Виталий Трофимович, бегая по этажам, забыл о Деркачеве, забыл о своей тревоге.

Начальник уголовного розыска Батурин вызвал к себе оперуполномоченного Морозова. Когда тот вошел в кабинет начальника, там сидел парень: аккуратный пиджак, галстук.

— Познакомься, Валерий Григорьевич! — сказал Батурин Морозову, и парень быстро поднялся. — Николай Егорович Чистяков, оперуполномоченный, пока по документам, а настоящего оперуполномоченного из него должен сделать ты!

— Сделаем! — усмехнулся Морозов, пожимая руку Чистякова.

Лицо парня ему понравилось: энергичное, волевое, взгляд доброжелательный.

— Это одно! — продолжал Батурин и указал рукой на стул: — Садись… Не успели мы объявление о розыске Деркачева вывесить, как вот, первый сигнал! — Батурин поднял над столом листок из школьной тетради и заглянул в конец письма. — Гражданка Стыркина пишет, что видела Деркачева возле кинотеатра «Зенит» с женщиной в розовом сарафане. Мужчина высокого роста, кареглазый, нос прямой, лоб высокий, коротко остриженный, худощавый… с усами… Приметы совпадают, а усы отрастить недолго… Как видите, Валерий Григорьевич, Деркачев объявился у нас… к сожалению, конечно… Раньше занимался им ты, займись снова…

Николай Чистяков слушал Батурина с деловым видом, чуть нахмурив брови, старался не пропустить ни слова. Начальник уголовного розыска был похож на учителя истории, перед которым Чистяков сильно робел в школьные годы и всегда смущался, когда учитель обращался к нему, хотя говорил он ровным, даже ласковым голосом. Батурин говорил точно так же, неторопливо и обстоятельно, словно объяснял новую тему урока.

— Сомневаюсь я, чтобы такой неглупый человек, как Деркачев, полез в город, где можно знакомых встретить и погореть, — сказал Морозов, подставляя руку под прохладную струю воздуха от вентилятора, который, тихонько урча, поворачивал, свою белую голову то к Батурину, то к нему. — По таким приметам и меня за Деркачева принять можно: нос прямой, глаза карие, лоб высокий, рост выше среднего…

— Верно!.. Но давай размышлять! Давай поставим себя на место Деркачева… Допустим, мы с тобой взяли кассу. Я ушел с деньгами, а ты попался и рассказал все обо мне. Объявлен розыск. Что мне делать? Что бы ты стал делать на месте Деркачева, Николай Егорович? — обратился Батурин к Чистякову.

Николай не ожидал вопроса, смутился, но быстро нашелся:

— Пришел бы с повинной!

Батурин и Морозов засмеялись.

— Приходят, приходят после объявления всесоюзного розыска, но на это надеяться не надо…

— У меня было бы два варианта, — серьезно сказал Чистяков. — Первый — перейти на нелегальное положение и второй — купить документы на другое имя!

— Верно! И что бы ты выбрал из двух версий, Валерий Григорьевич? — взглянул Батурин на Морозова. — Характер Деркачева тебе известен!

— Второй, конечно!.. У него были документы на другое имя, почему же и снова там не достать?

— Там уж нельзя! Доставал Деркачеву его сообщник…

— Но я могу купить в другом городе, зачем мне соваться в Москву, где я учился?

— Где? Ты когда–нибудь читал объявление: продаются, мол, документы, — пошутил Батурин. — Деркачев с преступным миром связан не был. Это тобой установлено! Конечно, он мог узнать адреса, когда отбывал срок. Познакомился он с сообщником там… Мог. — Батурин вспомнил о Штрохине, заводском художнике, который был судим несколько лет назад за изготовление фальшивых документов, и спросил: — В каком Деркачев институте учился?

— В художественно–промышленном…

— А Штрохин?

— Там же!

— Проверьте, не однокурсниками ли они были?

— Нет–нет! Деркачева перед судом с третьего курса отчислили, а Штрохин в то время уже срок отсидел. Диплом у него был.

— Но исключать возможность, что они были знакомы, мы не можем! А если были знакомы, почему бы Деркачеву не рискнуть, не приехать к нему?

— Он ведь мог еще и до объявления розыска купить у Штрохина документы и умотать отсюда.

— Мог, мог, конечно. Но мог и подождать: объявят или не объявят розыск. Он ведь не знал, остался жив сообщник или умер. Выдал он его или нет? Версий много! А вот перед нами сигнал, — указал Батурин на письмо в руках Морозова. — А как Штрохин поживает?

— Ничего подозрительного… Говорит, что с прошлым распрощался…

— А где деньги взял на машину? Проверили?

— Мать у него в деревне умерла… На сберкнижке у нее мелочь была, но он утверждает, что мать сберкассе не доверяла. Дома держала деньги. Проверить нельзя. Да и заказ он солидный для завода перед праздником делал…

— Хорошо! Установите наблюдение за квартирой и дачей Штрохина. Там мы можем Деркачева встретить… Действуйте!

— Вы с Деркачевым знакомы? — спросил Николай, когда Морозов привел его в свой кабинет.

— Знаком! Дружок мой закадычный! — усмехнулся Валерий Григорьевич, располагаясь за столом и доставая папку из ящика. — Лет пять назад он в колхозе сейф вскрыл. Меня к тому делу подключили… Повозиться пришлось… А теперь опыта набрался, легко не дастся!.. Если он вообще в нашем городе. К кому он сюда мог приехать? Действовал раньше в одиночку. Бывшие знакомые его — порядочные люди. Вряд ли кто осмелится скрывать его у себя. А вообще–то, черт его знает, человек он темный! В хорошем институте учился, мог бы художником стать. Все данные были! Я интересовался. Преподаватели в один голос утверждали — талантливый парень! А он стал таскаться по колхозам, халтуру искать и доискался до сейфа. И все, что взял, за две недели спустил!

Морозов, рассказывая, пробил две дырки в письме Стыркиной и вложил его в папку–скоросшиватель вместе с объявлением о розыске Деркачева.

— А теперь что он сделал?

— В Сибири зарплату большого завода взял. Хорошо, что на этот раз был не один. А то б нам его не искать… — Валерий Григорьевич достал из ящика стола фотокарточку и обратился к Чистякову: — Слушай, Николай… — он запнулся. Называть по отчеству парня почему–то не стал. — Слушай, Николай, отнеси–ка фотографию Деркачева в лабораторию. Пусть срочно размножат… Вечером мы ее по ресторанам и танцплощадкам развезем. В таксопарк тоже нужно занести… Человек он общительный, любит погулять, повеселиться. Если он в городе, то долго в норе не просидит. Официанты и таксисты не раз помогали нам в таком деле.