Пётр Алёшкин - Петр Алешкин. Собрание сочинений. Том 3

Ломакин остановился на сухой просторной площадке меж двух сосен, огляделся. Трава под соснами не росла. Земля покрыта толстым многовековым слоем хвои, мягко пружинила под ногами. Борис Иванович легонько ковырнул землю лопатой, отсчитал несколько шагов от метки, снова ковырнул лопатой. Подошел Матцев с бензопилой на плече. Он опустил ее на землю и так же, как и все, стал наблюдать за Ломакиным, который отчеркивал лопатой контур землянки. Бригадир с силой вогнал в землю лопату и проговорил:

— Давайте! — Потом кивнул Матцеву: — Пошли! Андрей, идем с нами, будешь сучья обрубать… попутно и дров для костра заготовишь!

Колунков, Звягин, Гончаров и Сашка расположились с лопатами внутри отмеченного четырехугольника, а Матцев снова вскинул на плечо бензопилу, и они с Андреем пошли вслед за бригадиром по сосняку туда, где по плану должен расположиться временный поселок строителей. Деревья нужно было валить строго в тех местах, где встанут сборно–щитовые дома и пройдут дороги. Шли они молча и почти бесшумно. Было тихо и мрачновато среди деревьев, хотя густым лес назвать было нельзя.

— «Кра-а! Кра-а!» — неожиданно раздалось над головой хрипло и отрывисто.

— Фу, тварь! — выругался Владик.

Павлушин испуганно вскинул голову. Хлопая крыльями, с ветки сорвалась и замелькала меж ветвей птица, величиной с голубя. Грудь у нее была в коричневую крапинку.

— Смотри, какая ворона! — воскликнул Андрей.

— Это кедровка.

Ломакин остановился и указал:

— Здесь!

Андрей огляделся вокруг. В этом месте сосны росли вперемежку с кедром, елью, кое–где виднелись белые платья берез. Стволы деревьев были довольно толстые, свободно могли бы пойти на телеграфные столбы. Тайгу Павлушин представлял не такой, какой увидел ее месяц назад. Он ожидал увидеть непроходимые чащи с мощными стволами деревьев, что–то очень близкое к джунглям. А деревья в тайге оказались невысокими, тонкими, годными разве на оглобли для саней. Только на возвышенных местах деревья были крепче, солидней.

Бензопила резко и сердито фыркнула, словно недовольная тем, что ее потревожил Матцев, прокашлялась, разохотилась, быстро затараторила на весь лес. Владик поднес лезвие к стволу, и Андрею показалось, что сосна от испуга вскрикнула, когда Матцев сделал надрез. К ним подбежал Колунков с фотоаппаратом и прицелился в Матцева. Сосна тяжко вздохнула и, постанывая, стала крениться набок все быстрее и быстрее, шумела ветвями, ломала сучья свои и соседних деревьев, с хрустом ухнула, ударилась о землю. Комель резко подбросило вверх. Сосна дернулась в последний раз и начала успокаиваться, помахивая поникшими ветвями. Колунков щелкнул еще раз затвором, сфотографировал и убежал назад.

— Осторожней, — предупредил Матцева и Павлушина Борис Иванович и направился в глубь тайги в сторону от озера. На карте неподалеку от будущего поселка значился заболоченный лес. И действительно, скоро запах болота стал резче, деревья поредели, а почва под ногами повлажнела, все чаще попадалась пихта в виде стелющегося кустарника, густые куртины багульника и голубики, сквозь которые проглядывали плешины, заросшие мхом: по–осеннему с желтым отливом зеленел кукушкин лен и стелился мрачно–седоватый, словно покрытый плесенью сфагнум.

— А клюквы, клюквы–то! — не удержался, произнес вслух Ломакин и прошелся по болоту, стараясь не давить сапогами ягоды, проверил хорошо ли держит мох. Шел он словно по толстому слою ваты. «Нужно Анюту сюда прислать», — подумал бригадир, возвращаясь. Он неторопливо прошел мимо десантников, копавших землянку. Работа у них шла споро. Песок легко поддавался лопатам. Только выбрасывай… Из тайги доносились звук работающей бензопилы и стук топора. Телогрейки десантников лежали в куче под сосной. Проходя мимо, Ломакин слышал, как Колунков пожаловался:

— Фу, гадость! Все тело дрожит!

— Надолго проспиртовался, — ответил Звягин. — Теперь месяц выходить будет…

— Два дня перед отлетом пробки не нюхал… — сказал Колунков. — Думал, отойду!

Звягин произнес что–то такое в ответ, что землекопы захохотали. Ломакин не расслышал слов Звягина, но улыбнулся.

Анюта ломала и подбрасывала в разгорающийся костер ветки, которые нехотя трогал бледным языком слабенький огонь.

— Анюта, тут клюквы кругом–страсть! — сказал Ломакин, подойдя к ней. — Набери немножко… Павлушина захвати с собой. Компот нам сваришь!

— Сейчас… Воду поставлю греть… А вы за костром присмотрите.

— Где ты воду собираешься брать?

— В озере.

— Ну нет! Тут неподалеку речка есть. Там вода чище. Я сам схожу и поставлю греть, а ты ступай по ягоды…

Девушка взяла две небольшие кастрюли и пошла на звук бензопилы. Оттуда донесся шум падающего дерева, резко хрустнули ветви, и на мгновение все стихло. Анюта прошла немного по мягкому слою хвои и увидела среди деревьев Матцева и Павлушина. Владик стоял, прислонив бензопилу к свежему пню, и смахивал со лба пот. Андрей обрубал сучья поваленного дерева.

— Пионер! — весело крикнула Анюта. — Пошли клюкву собирать!

— Может, меня с собой возьмешь? — игриво улыбнулся Матцев.

— Ты работай давай, трудись! — таким же тоном ответила девушка. — Начальство меня пионервожатой выбрало. Держи кастрюлю! — обратилась она к Андрею.

Павлушин взял, и они двинулись в глубь тайги.

— Не заблудитесь смотрите! — все так же шутливо крикнул им вслед Матцев.

— Заблудимся — вдвоем не пропадем! — обернулась Анюта.

Андрей шел следом за девушкой. Мягкий звук ее шагов, шуршание старенькой болоньевой куртки теплотой отзывались в груди Павлушина. На оранжевой куртке Анюты сзади темнело бурое пятно. Рядом с ним ткань порвалась и была зашита. И почему–то именно это пятно и короткая строчка больше всего умиляли Андрея. Он смотрел, как девушка неспешно и ловко пробирается среди кустов багульника, упруго перескакивает с кочки на кочку. Полянки среди кустов с полуосыпавшимися листьями были густо покрыты ярко–алыми ягодами клюквы, словно кто рассыпал по мху недозрелые вишни. Андрей с восхищением оглядывал поляну.

— Здесь и будем собирать, — остановилась Анюта.

Они присели на корточки рядом. Андрей рвал ягоды, бросал их в кастрюлю. Временами он взглядывал в сторону девушки и видел, как проворно суетятся во мхе ее пальцы, словно воробушки, собирающие зерно. Павлушину захотелось поймать их, подержать в руке, и руки его сами тянулись к тому месту, где срывала ягоды Анюта.

— Э-э, не воруй! — сказала она. — Смотри позади тебя какая крупная!

— Я не ворую, я учусь у тебя собирать. Я в первый раз вижу, как клюква растет…

— Да-а?

— Я ведь в степи вырос. У нас лесов не было… И служил в Казахстане!