Пётр Алёшкин - Петр Алешкин. Собрание сочинений. Том 3

…В ранней молодости ей почему–то нравились свечи. В ее комнате на столе стоял медный подсвечник, похожий на трезубец Нептуна. Когда мы оставались одни, она тушила две крайние свечи, легкими движениями сжимая огонек двумя пальцами…

А началось все с зимнего снежного вечера. Тогда я работал на строительстве компрессорной станции под Воскресенском и жил на квартире в деревне Губаново. Однажды в субботу возвращался из Москвы поздно вечером. На улице было ветрено, шел снег. Я сидел у окна в полупустом вагоне электрички (приближалась конечная станция) и размышлял, где мне лучше выйти — в «Гиганте» или ехать в Пески. От «Гиганта» идти дальше, идти лесом. Я представлял себе, как буду блуждать в темноте по чужому мне лесу, вырос я в степи, блуждать среди темных мрачных деревьев в поисках засыпанной снегом тропинки… Нет, лучше в Пески! Но и туда не хотелось. Наши ребята не ладили с местными. Вспомнилось, как Володя Соломатин, с которым я жил в одной комнате, неделю ходил с фонарем. Встречали местные. Ничего, проскочу как–нибудь, решил я.

На платформе ветер насыпал мне за шиворот снега. Я зябко поежился и поднял воротник. Меня вдруг охватила дрожь, хотя вообще–то было нехолодно. Я скатился вниз по ступенькам и торопливо зашагал по улице, внимательно всматриваясь в темные подворотни. Всюду было тихо, и я повеселел, но не терял бдительности, понимая, что могу чувствовать себя в безопасности только за поселком, за мостом. Ветер дул мне навстречу, и я прятал лицо от снега в воротник. Улица вывела меня на заснеженный луг. Мне осталось пересечь его, потом мимо крайнего дома спуститься к мосту, а там уж до Губаново рукой подать.

И тут, выйдя на луг, я увидел на дороге под фонарем парней. А чуть ближе ко мне, в стороне от дороги, чернели две фигуры. Влип! Я внутренне напрягся. Назад поворачивать поздно. Они, по–видимому, уже заметили меня. Сейчас в темноте им пока неизвестно, кто идет — может быть, свой… Главное, не показывать волнения. Той большой группы ребят под фонарем мне никак не миновать. Они стояли прямо на дороге. И, конечно, когда я подойду к ним, они узнают, что я газовский. Никто из местных не был со мной знаком и не имел на меня зуб, сразу бить не должны, должны придираться. Значит, выбрать момент можно. На ноги я никогда не жаловался.

Ветер на лугу дул сильнее, осыпая лицо колючим снегом. Но я не замечал этого, упрямо и торопливо шел к тем, что были под фонарем.

— Володя! — окликнул вдруг меня девичий голос.

Те двое, что стояли в стороне от дороги, оказались девушками. Я сразу понял, что они приняли меня за моего товарища Володю Соломатина. У него была такая же, как и у меня, серая осенняя кепка.

Я свернул с дороги и, утопая в снегу, направился к ним. Напряжение сразу спало. Экзамен откладывался. Подойдя ближе к девушкам, я узнал одну из них. Это была Оля, подруга Володи, симпатичная девчонка и немножко кокетливая. Ее я часто видел в деревенском клубе. Там она всегда вела себя шумно и весело. Наверно, понимала, что не нравиться она не может.

Я не был с ней знаком, держался я в клубе тихо, да и она вряд ли когда обращала на меня внимание. Хотя, впрочем, Володя говорил, что он рассказывал ей обо мне и называл меня братом. Вторую девушку я не знал и никогда не встречал до этого. Она была в черной шубке, в вязаной шапочке, ростом чуть выше Оли, но неприметнее.

— Здравствуйте, — сказал я, подходя к ним.

— Ой, мы ошиблись, — засмеялась Оля.

— Так я сразу понял, что вы приняли меня за шалуна–братишку, — произнес я шутливым тоном.

В другое время я растерялся бы, смутился и постарался уйти от них поскорей. Но я был возбужден. Недалеко от нас маячили парни. И я старался быть бодрым, показать, что для меня это не имеет никакого значения.

— Так это ты его брат? Он рассказывал о тебе.

— Ну вот! Значит, пора познакомиться. Виктор!

— Оля.

— Что ты Оля — я давно знаю. А подругу как зовут?

— Таня, — сняв перчатку, девушка протянула руку.

Я пожал… Рука оказалась маленькая, мягкая и какая–то беззащитная.

— Вы что, к нам в клуб собрались?

— Нет. Поздно уже, — ответила Оля.

— А тебя я там никогда не видел, — обратился я к Тане.

— Я там редко бываю.

— Почему?

— Ее братья не пускают. Маленькая еще, — пошутила Оля.

— Просто некогда мне. Да и скучно там… А кино иногда смотрю.

— Завтра как раз хороший фильм. Приходи!

— Завтра видно будет.

— Придет она, придет! Я обязательно притащу! — пообещала Оля.

Таня опустила глаза.

— Я буду ждать! — сказал я и стал прощаться.

— А как же ты пойдешь? Там ребята, — озабоченно сказала Оля. — Слушай, давай мы тебя по огородам проведем.

До такого я опуститься не мог.

— Ну что вы, девочки!

— Изобьют. Вовку–то избили.

— Ничего, проскочу! — отвечал я бодро, а внутри похолодело, представил, как меня будут бить сейчас на глазах у девушек. И самое страшное, на глазах у той, которую я только что пригласил на свидание. — До завтра, девочки! — помахал я рукой.

Скрип снега резал мне уши. Ребята что–то обсуждали. Когда я приблизился, они замолчали и повернулись ко мне. Было их человек восемь, крепкие, лобастые. Каждый в одиночку мог бы справиться со мной. В голове метались обрывки мыслей. Что предпринять? Как поступить? Как выкрутиться? Подойдя к ребятам, я неожиданно для себя брякнул:

— Здравствуйте! — и пошел на них.

Они расступились, пропуская меня, а кое–кто ответил на приветствие. Я с замирающим сердцем, косясь то направо, то налево, прошел сквозь строй и отправился дальше по дороге, кажется, всем телом вслушиваясь, не бегут ли за мной. Мне страстно хотелось броситься бежать, проскочить освещенное пространство, но я намеренно сдерживал шаг, зная, что за мной наблюдают девушки. Оглядываться я тоже не смел, поймут, что боюсь. «Зачем я поздоровался? — спрашивал я себя. — Зачем?» Сзади вдруг что–то закричали и засвистели. Ноги сами рванулись вперед, но я опять сдержался.

Дома я долго не мог заснуть, все думал о том, что завтра впервые девушка придет на свидание ко мне, вспоминал, как я свободно разговаривал с девчатами и как спокойным голосом приглашал Таню в клуб, словно этим занимался каждый день… А вдруг не придет?! Я пытался отогнать от себя эту мысль, — придет, не может не прийти! — пытался вызвать перед собой образ Тани, но представлялось что–то смутное, четко виделась только черная шубка, осыпанная снегом, и вязаная шапочка. Я представлял, как Таня снимает перчатку и протягивает мне руку, чувствовал в своей руке ее тонкие пальцы. Но лица вспомнить никак не мог. Не мог! А как же я завтра узнаю ее? А вдруг она придет без Оли?!

— Вовк! Ты спишь?

— Чего тебе?

— Ты с Олей договорился на завтра?

— О чем?

— Ну… о свидании.