Наталья Литтера - Дульсинея и Тобольцев, или Пятнадцать правил автостопа

- Больше ничего не было, Тихон Аристархович. Я... пока в квартиру не возвращалась, но там новый замок. А по телефону никто не звонил, никаких тревожных сигналов. Я очень хочу верить, что все... позади.

- Верить - это хорошо, но мы будем работать над этой проблемой. А вы берегите себя, Дуня. И... хотите совет?По спине побежал легкий холодок. Почему-то показалось, что он все знает, и совет не будет связан ни со взломанной квартирой, ни с витражом. Дуня рисовала футболку и не хотела ничего принимать, но ответила согласно правилам хорошего воспитания:- Я вас слушаю, Тихон Аристархович.

- А лучше не надо слушать. Я не самый хороший советчик в этих вопросах. К тому же, очень предвзятый. Просто берегите себя.

Рука замерла. Он сказал ровно столько, сколько сказал. Знает и не будет вмешиваться.

- Я постараюсь. И... спасибо.

За невмешательство и за «необсуждение с человеком, который взял трубку телефона».

- Пожалуйста.

Из футболки показались руки. В руках - футбольный мяч. Тихий снова терпеливо ждал.

- До свидания, Тихон Аристархович.

- До встречи, Дуня.

Отбой. Лист с рисунком вырывается из ежедневника, мнется и летит в корзину для мусора.

Значит, Тихий звонил по просьбе Тобольцева. Зачем? Разве они не выяснили все там, в квартире? К чему тогда эта забота и расспросы про полицию и дверь? Все сказано. Или не все?

Дуня вспомнила, что было еще сообщение, которое она не успела прочитать. И не будет. Конечно, не будет. У нее дел много, и внутренний дворик для дочки политика не закончен, как раз самое время заняться. И знать она ничего про этого автостопщика не хочет.

«Извини за венеролога. Не хотел обидеть. Не подумал. Извини. Пожалуйста»Неудачно взмахнула рукой и перевернула стаканчик с карандашами. Черт! Пришлось вставать и собирать с пола. В глазах предательски защипало.

Извини.

Не подумал.

Не хотел обидеть.Пожалуйста.

Извини. Пожалуйста.

Не подумал.Пожалуйста.Пожалуйста.Пожалуйста.

Извини...

*- Иван Иванович, вас тут спрашивают.

Тобольцев вздохнул. Он перестал дергаться от этой фразы, но меньше раздражать она не стала. Рох взяла помощницу, смешную круглолицую девочку с каким-то азиатскими корнями в гороскопе и вполне славянским, но неженским именем «Миша». И она упорно величала Ивана исключительно по батюшке. Точнее, по дедушке, но Миша этого не знала.

Спрашивающей оказалась ухоженная и бойкая леди за сорок, которая хотела сделать мужу подарок на годовщину свадьбы в виде тематической фотосессии себя любимой.

- Дорого у вас, Иван Иванович.

Иван едва смог подавить гримасу, в полной мере отражающую его отношение к подобного рода репликам. Он не любил торговаться. И не умел. Не нравится - уходи. Вслух говорить не стал, лишь пожал плечами.

- Может быть, я могла бы оказать вам взамен услугу... Иван?Глаза Тобольцев все-таки округлил. Так неприкрыто к нему редко подкатывали. А уж в роли владельца студии - и вовсе в первый раз. Кажется, его «визави» поняла его изумление и рассмеялась - кокетливо.

- Я журналист. Елена Воскобойникова. Может быть, слышали?Иван покачал головой. Журналистка поджала губы.

- Я могла бы написать про вас. Статью. Рекламную.

- Спасибо, но у нас с рекламой все в порядке.Елена вздохнула.

- Попытаться стоило. Хотя с учетом моего места работы - с рекламой могло и не сложиться.

- А где вы работаете? - Ваня спросил автоматически, на правилах хорошего тона.

- «Дорожный патруль», «Криминальная сводка» и тому подобное, - рассмеялась журналистка. - Охотимся за жареными фактами, в общем.Что-то почти слышимо щелкнуло в голове.

- Насколько жареными? - голос звучал все же спокойно.

- Чем жаренее, тем лучше.

- Лена, у меня для вас есть предложение! - Иван встал из-за стола резко. - Только нам надо проехать ко мне домой.

Теперь пришел очередь Воскобойниковой округлять глаза.

- Иван... Иванович... боюсь, вы меня превратно поняли. Я не имела в виду ничего такого и...

- Ай! - Тобольцев махнул рукой. - Я тоже! Впрочем, можно и здесь посмотреть. Идите сюда! Все равно все нужное в «облаке» лежит.

На прощание она сказала, что ей надо посоветоваться с выпускающим программы, и что она перезвонит.Перезвонила.

*- Ваня, я тебя предупреждал - никакой самодеятельности!

- Никакой, Тин. Поэтому я с вами и советуюсь.

- Ты уже дал фотографии журналистам!

- Без моей финальной отмашки материалы в эфир не пойдут. Ну? - Иван поднял руку с телефоном. - Даем добро? Они готовы. Это фанатики, они за сенсацию мать родную продадут.

Тихий и Ракитянский переглянулись.

- Наверное, этот тот самый нестандартный ход, - негромко проговорил Ракета.

- Хрен это потом замнешь, я так думаю, - Тихон задумчиво вертел в руке карандаш. - Как там называют журналистов - пятая власть?

- Колонна пятая, - хмыкнул Иван. - А власть - четвертая.

- Может быть, они сработают там, где не прошло у первых трех, - решительно кивнул Слава. - Я - «за».

- Развели тут демократию с голосованием, - проворчал Тихий. - Звони, Ванечка. Хуже не будет.

*Через неделю синяк исчез. Как раз к окончанию женских дней, которые так удачно начались в тот самый понедельник, когда она прочитала «Извини. Пожалуйста». И всю прошедшую неделю эти слова были с ней. Дуня носила их в себе, как музыку. Носила, и не знала что делать.

Ответить - значит, снова выйти на диалог. А она не была готовой к диалогу с Тобольцевым, который мог закончиться всем, чем угодно. В том числе и новой ссорой. Что-то подсказывало ей, что у обоих сейчас все настолько обострено, что одно неосторожное слово - и снова полыхнет, и снова наговорится много лишнего и резкого.

Она подождет. Подождет, а потом ответит. Спокойно и правильно. Придут нужные слова и соответствующее настроение.

А пока с настроением было не очень. Вспоминалась та ночь. Тогда казалось, что не помнит почти ничего, а оказалось - много всего. Память возвращалась отдельными маленькими фрагментами.

Как крепко держал ее на столе после, тяжело дыша, не давая упасть обоим.

Как она целовала его в ванной.

Как...

Вот это было самое сумасшедшее воспоминание. Дуня не могла понять - приснилось или нет? Помнить такое казалось невозможным. Наверное, все же уже дрема. Но так отчетливо звучало в голове и сводило с ума.

«Спи, царица моя. Спи, моя Дунечка».

Сон? Явь?

Она не знала. Только всю неделю, что бы она ни делала, где бы ни была - в офисе, за рулем, в кафе...

«Спи, царица моя. Спи, моя Дунечка»«Не хотел обидеть. Не подумал. Извини. Пожалуйста»«Спи, царица моя. Спи, моя Дунечка»Не отпускало. Дуня бралась за телефон. У нее выработалась привычка заглядывать в его Инстаграм. Так она безмолвно наблюдала за тем, как идут дела в его студии, какие интересные клиенты приходят, иногда удавалось увидеть фотоработы.Больше всего ей нравилось фото, где Ваня сидел за ноутом, внимательно глядел в монитор, волосы торчком, рядом - кружка, наверное, с кофе. На руке - темная вязь татуировки. И подпись: «Иван Иваныч за работой».