Инна Беляцкая - Нарочно не придумаешь [СИ]

— Даша, у тебя 51 % акций фирмы твоего отца, и около 500 тысяч рублей вложено в другие ценные бумаги, — не обращая внимания на выпад маминого мужа, продолжил Евгений Степанович. — Ты можешь войти в совет директоров и голосовать своими акциями или предать управление ими третьим лицам, а сама будешь получать дивиденды. Если ты не хочешь продолжать бизнес отца, то мы выставим твои акции на аукцион, но часть денег заберёт себе наша адвокатская контора. Прочие акции остаются у тебя.

— Я готов купить весь пакет акций, — сказал Виталий Григорьевич, — по номиналу.

— Мне хватит на отдельную квартиру, если продать акции? — спросила я Евгения Степановича.

— У тебя есть доля в вашей с матерью квартире, — удивлённо ответил адвокат.

— Это уже не наша квартира, — сказала я.

— Я понимаю тебя, девочка моя, — строго ответил Евгений Степанович. — Ты не хочешь тратить время и нервы, чтобы обрести законную собственность, но я не позволю тебя обокрасть!

— Что значит обокрасть? — спросил Макс.

— Ей принадлежит половина квартиры, а не комната в пятнадцать квадратных метров, — холодно ответил Евгений Степанович. — Вам придётся выплатить ей половину коммерческой стоимости квартиры или купить другую квартиру не меньшей площадью, чем половина квартиры, в которой она проживала.

— Мне бы хотелось закончить всё поскорее, — попросила я. — Выставляйте акции на аукцион. Евгений Степанович, мне нужно подписывать сейчас бумаги?

— Я подготовлю бумаги и найду тебя, — ответил он. — Временно ты можешь пожить в квартире моего сына, он заграницей и приедет через год, — Евгений Степанович протянул мне конверт. — Там ключи и адрес, а твои вещи принесут мои люди.

— Спасибо, Евгений Степанович! — ответила я. — А вас, господа, я хочу забыть, как страшный сон, — Обратилась я к Максу и Виталию Григорьевичу.

— Как ты можешь так говорить? — возмутилась мама.

— Спасибо, мама, за всё, но у меня нет долгов перед тобой. Прощай! — ответила я и вышла за дверь.

События происходят спустя полгода. Даша только начала получать удовольствие от свободной жизни, и тут прошлое напомнило о себе.

Даша.

За прошедшие полгода моя жизнь изменилась в лучшую сторону. Я стала владелицей хорошей двухкомнатной квартиры в престижном зелёном районе. Меня перевели работать в автосервис в центре города. Жалко стало оставлять своих коллег, но мужчины благословили на новые трудовые подвиги. Теперь я работала в большом коллективе. Первый месяц на новом рабочем месте пришлось заново зарабатывать авторитет. Ко мне приглядывались, проверяли и даже пытались провоцировать, но я старалась избегать острых углов и не связываться с неприятными мне людьми.

Сегодня у меня выходной, и я направлялась в адвокатскую контору. Евгений Степанович позвонил мне в пятницу вечером и попросил прийти в субботу днём. Зачем меня вызывают, адвокат не объяснил. Акции фирмы отца выставили на аукцион, и теперь у меня неплохой счёт в банке, так, на чёрный день. Я хотела уехать к бабушке, но она настояла, чтобы я пожила отдельно и самостоятельно научилась решать проблемы, да и учиться нужно обязательно. Бабушка права, нужно самой строить свою жизнь.

В кабинете Евгения Степановича сидела пожилая женщина. Выглядела она очень усталой. Взгляд потухший, плечи опущены, пальцы сжимают сумочку. Женщина полностью седая, мне показалось, что она довольно почтительного возраста.

— Даша, познакомься, это Лариса Григорьевна, — сказал адвокат. — К сожалению, женщина недавно похоронила свою дочь и не может спокойно изложить свою просьбу, поэтому за неё буду говорить я. — Он посмотрел на меня и, дождавшись моего кивка, продолжил. — Лариса Григорьевна — бабушка твоего брата. Её дочь родила сына от твоего отца. Они были вместе и любили друг друга. Это была прекрасная пара, даже я, человек с консервативными взглядами, одобрял его выбор. Когда твой отец погиб, Наташа не стала избавляться от ребёнка, хотя срок был ещё маленький, а родила, потому что любила его. Но месяц назад она умерла от рака. Заболела Наташа сразу после родов, и ребёнок практически не видел свою маму. Она долго боролась с болезнью, перенесла несколько курсов химиотерапий, а в последний год редко приходила в сознание. Мальчика зовут Александр, и ему три года и четыре месяца. Всё это время его воспитывала Лариса Григорьевна, но неделю назад ей поставили неутешительный диагноз. Сердце и сосуды Ларисы Григорьевны изношены, и после стольких волнений и испытаний её может в любую минуту парализовать или того хуже, она может уснуть и не проснуться. Мужа она похоронила полгода назад, и у Саши, кроме тебя, нет больше родственников.

— Почему нет? У него есть бабушка, мать его отца! — воскликнула я. — Она будет рада внуку.

— Мне бы хотелось побыть с Сашей до конца, до моего конца, — тихо сказала Лариса Григорьевна.

— Вы хотите, чтобы я стала его опекуном? — спросила я. — Мне только недавно исполнилось восемнадцать лет, и я одна, хотя деньги и жильё у меня есть, но если это возможно, то я, конечно же, согласна.

— Это возможно, но не опекунство, а полное усыновление, — ответил Евгений Степанович. — Как я это сделаю, неважно. Нужно только твоё согласие.

— Я согласна, — ответила я.

— Подумай, Даша, — тихо сказала Лариса Григорьевна. — Представь, что о тебе будут думать люди. Родить ребёнка в таком раннем возрасте, и мужчина, который появится в будущем, может не так тебя понять и отвернуться.

— Значит, это не мой мужчина, — ответила я. — Вы думаете, я не понимаю, на что иду? Мне ещё предстоит найти с Сашей общий язык и добиться доверия, а это будет посложнее всего случившегося со мной в прошлом.

— Ребёнок не помнит свою мать, но ему говорили, что она в больнице. И если ты скажешь, что ты его мама, и ты выздоровела и больше не уйдёшь от него, вы быстрее найдёте взаимопонимание, — сказала Лариса Григорьевна.

— А в садик он ходит? — спросила я.

— Я хотела бы сидеть с ним, пока ещё могу. Хочу побыть с ним до последнего, — тихо сказала Лариса Григорьевна.

— Ещё лучше, — ответила я. — Когда будут готовы документы? — обратилась я к адвокату.

— Ты можешь сегодня идти знакомиться с Сашей, а вещи перевезут завтра, я организую, — ответил Евгений Степанович. — Документы подготовлю в течение недели. И вам лучше переехать к тебе, чтобы милые добросердечные соседи не смущали ребёнка разговорами и сплетнями.

— Пойдёмте, Лариса Григорьевна, — сказала я и встала.

Сутки спустя.

Саша переселился в мою спальню, а Лариса Григорьевна в зал. Встретил меня Саша восторженно, он целый день не отходил и даже спать лёг со мной на кровать. Пришлось остаться ночевать у них. На следующий день приехала машина и два грузчика, они помогли нам собрать вещи и переехать в мою квартиру. Квартиру Ларисы Григорьевны выставили на продажу, а соседям она сказала, что переезжает с внуком в небольшой провинциальный город к родственнице.