Эшли Нортон - Шоколадные деньги

Она права. Мне нечего сказать.

– Господи, Бэбс, – вмешивается Лукас. – Она же просто ребенок. Что на тебя нашло?

– Она мой долбаный ребенок, Лукас. Могу делать с ней что хочу.

– Нет, не можешь.

– Отлично, – говорит Бэбс, глядя на Поппи. – Забирай ее с собой в Нью-Йорк, родственничек. Мне-то что? Сам увидишь, сколько радости от двенадцатилетней паршивки.

Мак все еще стоит тут, стоит немым свидетелем. В отличие от Лукаса, он не произносит ни слова, но я чувствую, как он отстраняется. Наверное, думает, что все превратилось в семейную ссору. Не хочет вмешиваться.

– Завязывай с драмой, Бэбс. Никто никуда не поедет. Просто возьми себя в руки, – говорит Лукас.

– Драма?! Возьми себя руки?! Я тебе покажу драму!

Бэбс собирается дать пощечину Лукасу? Запустить в него чем-нибудь? Что бы ни было у нее на уме, Лукас на шаг отступает. Берет за руку Поппи.

– Послушай, все позади. Никто не упал за борт. Пошли танцевать под Дучина и поливать людей розовым шампанским.

Бэбс медлит, потом говорит:

– А неплохая, однако, идея.

У Бэбс есть Мак и Лукас. Шумная вечеринка и сексуальный наряд. К чему тратить на меня время? Ее жизнь продолжается.

– Беттина, найди Лили и скажи, чтобы она тебя помыла. И переоденься. Праздник окончен.

Она уходит в гостиную. Лукас и Поппи следом. Дело закрыто. Лукас – кузен Бэбс. В конце концов, он Баллентайн.

Мак задерживается.

Моя кровь залила ему всю рубашку. Красные отпечатки рук испачкали ему штаны. На запястьях у него следы крови. Наверное, даже на часах капли. Я привлекла его внимание, я произвела впечатление. Он растрепан и выглядит измученным треволнениями.

Мак подходит ко мне ближе. Наклоняется и целует меня в лоб. Немного моей крови остается у него на губах, и он отирает их тыльной стороной ладони. Кровь у меня все идет.

– Выздоравливай поскорей, Беттина, – говорит он.

Я думаю, он мог бы взять меня за руку и отвести наверх. Но нет. Он все-таки пришел на вечеринку.

Лили набирает мне ванну, держит у меня на лбу полотенце, чтобы остановить кровь. Стирает с лица остатки макияжа. Одевает меня в футболку и джинсы – самое оно надеть ребенку для поездки в больницу накладывать швы.

Когда мы уходим, времени почти одиннадцать. Вечеринка чуть поутихла. Она уже не лихорадочно бурлит, а просто мягко клокочет. Бэбс и Мак о чем-то бурно разговаривают в углу. Наклонились друг к другу. Если бы тут не было гостей, Мак бы скоро ее поцеловал. А может, и нет. Может, это совсем другого типа разговор. Крайне личный, но знаменует, что все подошло к концу. Откуда мне знать…

Мы с Лили почти всю ночь проводим в приемном покое. Мне накладывают пятнадцать швов. Медсестры дарят мне розового плюшевого слоника с красным бантом. Странный получается чек или рецепт…

Домой мы возвращаемся под утро. Вечеринка окончена. В пентхаусе прибрано, только оконное стекло еще не вернули на место. Но разошлись не все. У входной двери пара белых конверсов. Кеды Лукаса. Они с Поппи, наверное, спят в гостевой комнате. Я пинаю кеды, и они разлетаются в разные стороны, перестав быть парой.

Рядом с ними мокасины Мака с коллекционными пенни в петельках и его синий пиджак. Я подхожу к горке вещей Мака и засовываю розового плюшевого слоника в карман его пиджака. Так я хочу сказать: «Спасибо» и «Не забывай меня». Спрашиваю себя, что он сделает со слоником, когда попадет домой?

На следующий вечер Бэбс ведет меня обедать. Без Стейси. Только мы вдвоем. Она заказывает мне креветочный коктейль и филе миньон. Мы практически не разговариваем. Бэбс ни словом не упоминает про мои швы. Она съедает свой салат «нисуаз» целиком и даже одну булочку. Позволяет мне заказать банановый крем на десерт. Ни слова о том, что я могу растолстеть. Ни единого.

Июнь 1980

С вечеринки прошло уже две недели, а от Мака ни слуху ни духу. Я все еще не знаю, о чем они говорили, когда мы с Лили поехали накладывать мне швы, но думаю, едва ли разговор закончился хорошо, пусть Мак и остался потом на ночь. Бэбс мне как-то сказала, что, если кто-то хочет с тобой трахаться, это еще не означает, что он хочет с тобой отношений или что ты ему вообще нравишься. « Не стоит приписывать слишком многое такому пустяку ». Поэтому я не уверена, действительно ли Бэбс по нему скучает и действительно ли так удивлена. Но люди не бросают Бэбс, когда им вздумается. Только она в праве решать, когда им уходить.

Как-то перед обедом мы с Бэбс разбираем на кухне светло-голубые льняные салфетки и скатерти, оставшиеся от ее родителей. Бэбс заявила вдруг, что хороших вещей у нас очень много, а Лили недостаточно часто меняет скатерти. Мы слышим шум лифта. Бэбс все складывает и складывает салфетки.

Потом мы слышим его.

– Бэбс? – окликает он. Его шаги направляются к нам. – Ты тут?

Мак.

На Бэбс аквамариновый шелковый халат. Волосы у нее мокрые, и она без макияжа. Поначалу она молчит, ждет, когда он войдет. Потом:

– Да. Господи, Мак, если бы я знала, что ты придешь, я бы навела марафет. У нас тут вроде как день уборки.

Она тянется за поцелуем, но он отворачивает голову, и она попадает губами ему в шею.

– Какого черта, Мак? С чего это ты вдруг заботишься о приличиях? Мы уже целовались перед паршивкой, не забыл?

Он смотрит на меня, скорее морщится, чем улыбается.

– Привет, Беттина, – говорит он. До него только сейчас доходит, что я в одном с ними помещении, стою и смотрю на них.

– Так где, черт побери, тебя носило? Обедать будешь?

– Давай поговорим об этом в гостиной.

– Так, значит, есть «это». Нет. «Это» может оставаться прямо на кухне. Хочу показать Беттине, как ведет себя мужик после того, как его трахают так, что в глазах темнеет, а потом он решает, что ему надо передохнуть.

– Ты же знаешь, что я хочу не просто передохнуть. Это мы уже проходили. Все кончено.

– Тогда какого черта ты здесь?

– Я пришел за запонками. Они были на мне, когда я был у тебя месяц назад, а в Чайном доме я уже повсюду искал. Наверное, я тут их забыл.

Бэбс разражается хохотом.

– Ты хочешь сказать, что специально приехал за запонками? Чушь собачья. Я бы их тебе прислала, сам знаешь. Их тут нет, дорогуша. Делайла нашла бы их, когда прибиралась у меня в комнате.

– Мэгс подарила их мне на нашу годовщину, Бэбс. Может, я поищу? Может, они под кроватью.

– А пошел ты.

Он пытается взять ее за руку, но она ее отдергивает. Потом она даже обнимает меня за плечи.

– Мы с Беттиной правда очень заняты. Я позвоню, если их найду.

Мак открывает было рот, но осекается. Он просто не знает, что говорить в такой ситуации. Он уходит из пентхауса с пустыми руками. От Бэбс халявы не жди.

Мы садимся за стол. Когда Лили подает еду и уходит, Бэбс возвращается к визиту Мака.