Владимир Топилин - Хозяин Спиртоносной тропы

— Што? Дружку мово бить? — взревел медведем Анисим Голодухин. Будто желая обнять окружающий мир распростертыми руками, бросился на Костю, стараясь задавить своим телом.

Его постигла та же участь, что и Никиту. Непонятно как увернувшись от кряжистых рук Анисима, проскользнув под мышкой, Костя молниеносно нанес удар кулаком по затылку. Споткнувшись, тот, будто мешок с мукой, бухнулся рядом с Никитой. Охая и причитая, просил помощи подняться, так как сам встать был не в состоянии.

Остальные товарищи остолбенели: Никита и Анисим были непобедимыми в кулачных боях парнями. В драках на поляне перед золотоскупкой с пришлыми старателями им не было равных по силе и ловкости. Даже Пегель, который валил на землю двухгодовалого быка, предпочитал не связываться с ними. А тут какой-то городской хлюпик завалил и того, и другого. Над этим стоило подумать.

Сгрудившись возле забора, парни не знали, что делать: броситься гурьбой на Костю или бежать прочь из ограды.

— Говорю вам — хватит! Помахали кулаками — будя, и так хороший урок преподали. Забирайте своих товарищей и несите отсюда, они еще не скоро в себя придут.

С опаской посматривая на Костю, парни подошли к Никите и Анисиму, подхватили под мышки, потащили на улицу.

— Что, дорогой друг? В полной мере прочувствовал любовь к Нине? — помогая подняться Вениамину, спросил Костя. — Давай-ка, умойся вон из кадки, да полезли на сеновал. Все равно с такой физиономией на свидание нельзя идти.

— Нина шама притет, — шлепая опухшими до размеров котлет губами, ответил тот.

— Если сама — тогда и вовсе не стоит колготиться, — усмехнулся тот, поливая ему воду. — Жди, сейчас прибежит, залечит твои боевые раны поцелуями.

— Какой се ты все-таки ясва! — качая головой, заключил Веня.

— Да, язва. Кабы не был к тебе приставлен, тебя бы сейчас до сих пор вон в той луже купали.

Выскочившие на шум Анна, Валентина, Катя и Кузька молча созерцали кулачный бой. В какой-то момент Анна хотела разнять всех, но Валентина оттащила ее в сторону: «Не лезь, сами разберутся». Теперь, сочувствуя Вениамину, сунула полотенце, чтобы вытер лицо. Все же сказала слово:

— Сегодня ночуйте, а завтра поутру съезжайте. Не нужны мне такие постояльцы с мордобитием. Что люди скажут: приютила? Не дай Бог, окошки выхлестнут.

— Хорошо, — согласился Костя. — Нам и так завтра уезжать надо.

Женщины разошлись по домам. Костя залез на сеновал, Кузька на свое место, в дровенник под одеяло. Вениамин еще долго сидел в темноте под крышей на чурке, ожидая Нину, пару раз ходил к реке, но она так и не пришла.

Никто не помнит, когда Пантелей Романович Захмырин появился на чибижекских приисках. Все, кто его знает, воспринимает как благодетеля:

— Пантелей Романович? О-о-о! Настоящий мужик. Человек слова, сказал — сделал! В долг всегда дает. Коли надо — ночью лавку откроет, не обидит.

Хотя за глаза нет-нет, да проклянут недобрым словом:

— Хмырь? Черт с горящими глазами. Коли попал в немилость — сам убирайся с приисков, иначе со свету сживет.

В этих словах была истинная правда. Черноволосый, всегда подтянутый, статный хозяин лавки был человек слова, не любил, когда его обманывали. Он — да, мог и облапошить старателей, особенно тех, кто был навеселе и желал продолжения праздника. Но если кто пытался навязать свою цену, горел черными, как выработанный шурф глазами, и шипел только ему понятные слова. Это значило, что человек попал на заметку — добра не жди.

В свои сорок пять лет Пантелей Романович утверждал, что он прямой потомок дворянских, «голубых кровей», имевших свое начало где-то в западной Европе. Однако представленный образ заставлял сомневаться, так как обличием, поведением и разговором он больше походил на уроженца Поволжья, с неизменным правилом в речи растягивать слова и подчеркивать букву «о».

Свое прозвище — Хмырь — он получил не только от фамилии, но и от актерского мастерства выражать на лице недовольную мимику, будто его только что подняли с постели. Особенно это проявлялось при приемке и взвешивании золота. Незаметно от старателя, подцепляя ловкой рукой разные для этого момента магнитики к чаше весов, Пантелей Романович пренебрежительно вытягивал губы в трубочку, морщил лоб и закатывал глаза. Из чего было понятно, что он недоволен прежней мерой песка, сказанной ему ранее:

— Ну, во-о-от! Ты говорил, что тут десять грамм. А тут — девять. Перевешивать будем?

Неизвестно, каким образом Хмырь вошел в доверие к золотопромышленникам и стал хозяином золотоскупки и торговой лавки на Спасо-Преображенском прииске. В народе бытовало мнение, что Пантелей Романович напрямую связан с «Черной оспой» и периодически дает им весточки о положении дел на приисках и спиртоносных тропах, так как сам является одним из них.

Измученные давлением и разбоями бродяг и таежных бандитов, купцы и золотопромышленники сами тайно обратились к властям, с просьбой создать негласную команду беспощадных головорезов, способных не только наводить порядок, но и оказывать помощь в охране при перевозке всяческого товара и золота. Кем, когда и из кого была собрана «Черная оспа», оставалось только догадываться. За это «отцы и родители» дикого отряда, имевшего неограниченные возможности творить суд на местах преступления, проще говоря, убивать бандитов там, где их поймали, — запросили у просителей «место под солнцем»: торговать со старателями на приисках. Куда и был приставлен Пантелей Романович золотоскупщиком.

Подобный метод применялся часто и оправдывал задуманное. «Угрюмая четверть», «Дикая конница», «Верная смерть», но, как чаще их называли, «Черная оспа», были бесстрашны, горячи и беспощадны на любое задуманное предприятие. Достоверно известно, что на караваны с золотом, охраняемые «Черной оспой», таежные разбойники практически не нападали, потому что боялись мести, которая рано или поздно все равно настигнет.

За время своей деятельности Хмырь повидал трех хозяев: золотопромышленника Петра Подсосова, который в союзе с такими же золотопромышленниками заключил тот самый негласный договор и предоставил ему место работы, братьев купцов Ильиных, а несколько лет назад прииск купили недавно разбогатевшие на поставках продуктов на прииски некто господа Руковишников и Рязанов. Однако это были фиктивные лица: настоящие хозяева жили где-то на западе, на приисках не показывались и действовали через управляющих и приказчиков.

По мере обеднения золотоносных песков прииски всегда продавались и перепродавались, но Хмырь вот уже на протяжении двадцати пяти лет оставался главным свидетелем добычи золота на Спасо-Преображенском прииске, которого, к нервному расстройству управляющего Заклепина, с каждым годом становилось всё меньше. Для глубинных разработок требовались большие вложения, на что отважится не каждый золотопромышленник. Добыча рудного золота без разведки — карточная игра, где в колоде у матери-природы все карты крапленые.