Владимир Топилин - Хозяин Спиртоносной тропы

Их прервали. Мимо проходила тетка Глаша Куликова, крикнула с дороги:

— Кузька! Заклепин зовет. Поезжай немедля.

— Ну вот, не дадут спокойно выучиться, — надулся он как налим, вставая из-за стола. Выводя за собой Поганку, наказал Кате: — Книжку не убирай, скоро буду, продолжим учение.

У конторы администрации необычное оживление. Рядом с крыльцом, сидя на лавке, приисковые охранники горячо обсуждают с казаками на высоких тонах какое-то событие. Увидев его, замолчали, уставившись суровыми взглядами. У Кузи неприятно защемило внутри: сразу понятно, что-то случилось. Вспомнил, как стрелял на сеновале в Захара. Понял, что Заклепин вызвал не зря. В голову словно налилась тяжелая ртуть, тело будто набили мхом. Тут же хотел повернуть Поганку, ускакать в тайгу, скрыться, но понимал, что бесполезно. У казаков лошади, как ветер, догонят за первым поворотом. К тому же, не дай Бог, смахнут голову шашкой. Уж лучше идти самому.

Как в кошмарном сне, подъехал к коновязи, мешком свалился на землю, привязал ватными руками кобылу. Не подавая вида, что боится, непослушными ногами пошел в контору. Проходя мимо мужиков, поздоровался со всеми, те хмуро ответили тем же. У Кузи едва не захолонуло сердце: сам в ловушку идет!

Дверь в кабинет Заклепина открыта, оттуда слышны голоса. Приостановился в коридоре, напрягая слух.

— … и вообще, Василий Степанович, мне ваша позиция непонятна: то вы говорите надавить на дело, найти как можно скорее виноватого. А то вдруг просите приостановить, — монотонно бубнил спокойный, уверенный голос. — Вы уж, дорогой, определитесь по существу, что вам надо? Следствие располагает некоторыми уликами. Тут вам следы лошади у реки, кровь в лодке, к тому же исчезновение подозреваемого.

— Я, вероятно, не так выразился, — узнал Кузя голос Коробкова. — Надо искать на месте, там, где все было совершено. Но зачем опрашивать людей на прииске? Отнимать рабочих от дела. У нас и так происшествие: китайцы золото украли. Старатели волнуются, просят скорого разрешения вопроса с выплатой денег. А где их взять, коли не наработано? Зачем лишний раз их отрывать?

— Это, уважаемый Василий Степанович, наше дело, кого и где опрашивать. Мы сами разберемся…

Они говорили что-то еще, но Кузя не слушал их. В голове крутились слова неизвестного: «следы лошади у реки», «лодка», исчезновение подозреваемого». При чем здесь все это и Захар Климов? Ведь он стрелял в него на сеновале, никакой реки и лодки быть не может. Значит, речь идет вовсе не о Посошке.

Он не додумал. Из открытого кабинета показалась голова Соколова. Увидев его, урядник возмущенно гаркнул во всю глотку:

— А ты что тут притих? Подслушиваешь? А ну, заходи сюда!

— Ничего не подслушиваю, только что пришел, а тут вы, — озираясь по сторонам, проговорил Кузя, и к Заклепину: — Вызывали, Матвей Нилович?

— Вызывал, — посматривая на окружающих, глухо ответил управляющий и посмотрел на присутствующих: с чего начинать?

Помимо него, здесь было немало людей: управляющий Крестовоздвиженским прииском Коробков, урядники Раскатов и Соколов, несколько приказчиков, а также двое неизвестных Кузе представителей закона с петлицами на воротниках. Было видно, что они собрались здесь не просто так, и раз вызвали его, то хотели что-то узнать.

— Как тебя зовут? Кузьма Собакин? — спросил незнакомый человек в мундире с петлицами, смотря ему в глаза проницательным взглядом. — Скажи нам, Кузьма? А был ли ты после последней поездки, когда тебя отправлял Матвей Нилович, еще раз в городе или волости?

— Нет, не был. Не посылали меня туда больше, — волнуясь, ответил Кузя, то белея, то краснея. — Когда? Мне и тут заданий хватает.

— Тогда поведай нам, где ты был первые три ночи после того, как вы с Дмитрием приехали из Минусинска? — продолжил тот, изучая его поведение.

У Кузи внутри все опустилось: «Вот и все! Они все знают. Сейчас начнут допрашивать… Что делать? Рассказать сразу, как все было, или пустить слезу?» Как во сне, подавлено ответил затухающим голосом:

— Дома был, спал на сеновале.

— Кто это может подтвердить?

— Мать, соседи. Катька Рябова.

— Хорошо, проверим, — покачал головой тот и задал коварный вопрос: — А что ты так боишься? Имеешь что за душой? Если что знаешь — выкладывай, дешевле будет.

Стоило ему рявкнуть: «А ну, говори, как стрелял в Захара Климова!», и все, Кузя выложил бы все как на духу.

— Ничего не боюсь. Просто вы так на меня смотрите, будто в чем виновен, — доживая последние мгновения перед тем как сознаться, еще «держался на плаву» он. — Чего надо-то? Говорите толком.

— Вспомни хорошенько да расскажи: когда вы ехали с Дмитрием Коробковым сюда, в тайгу, где останавливались, ночевали? Или с кем-то разговаривали дорогой?

— Нет, нигде не останавливались и не ночевали. Ни с кем не разговаривали. За один день доехали. Я домой уже поздно попал, — напрягшись, как сдавленная снегом рябина, ответил Кузька. Сам подумал: «К чему это он клонит?»

— Может, Дмитрий на отдыхе куда-то отходил?

— Нет, все время на глазах был.

— А как же по нужде?

— Долго ли по-маленькому? Остановился — и все тут.

— А во время обеда?

— Мы на ходу ели. Рядом ехали, что нам в дорогу положили, из сумки доставали.

— А лошади как же? Лошадей-то поили?

— Да, один раз, на переправе через Тубу перед Курагино.

Следователь поднялся со стула, заложил руки за спину, прошелся по комнате. Потом вдруг резко повернулся к Кузе, строгим голосом спросил:

— А ты, молодой человек, кому-то говорил, когда и с кем Дмитрий поедет назад?

— Зачем это мне? И откуда мне знать, когда и с кем будет выезжать? — тихим голосом проговорил он, начиная кое-что понимать: Дмитрия ограбили, в этом весь казус! Но все оказалось страшнее.

— Так вот, молодой человек. Необходимо тебе объявить, что Дмитрий был убит в дороге назад, — объявил следователь, при этом очень внимательно глядя на Кузю, визуально определяя эффект сказанных слов.

— Убит? Как убит? — пошатнувшись на ногах, прислонился спиной к стене Кузя. — Зачем это? Кто его мог?..

— Это нам пока не известно, — продолжая наблюдать за его поведением, ответил следователь. Шагнул к нему, стал хлопать по карманам куртки: — Револьвер-то с собой? Или дома хранишь под стрехой на сеновале?

Кузя едва устоял на подломившихся коленях: «Они и про наган знают. Ах, ну да, Дарья рассказала. Или дядька Андрей. Такое дело, как не рассказать?» Только и смог выдавить:

— Нету.

— А где же он? Говори, — спокойным голосом продолжал следователь. — Ты же знаешь, что на приисках оружие разрешено иметь только официальным лицам. — Так куда ты его дел?

— Дмитрию отдал, — в последний момент сообразил Кузя. — В дороге сейчас опасно хоть одному, хоть вдвоем. На нас с Дарьей вон на Тараске налет сделали какие-то бугаи. Кабы не револьвер, ограбили. Или того хуже…