Давид Гай - Террариум

Меж тем годы летели, неотвратимо приближались выборы в Думу, новые партии грызлись, как дорвавшиеся до добычи голодные псы, однако мог возникнуть вариант их объединения во имя усекновения власти ВВП и тогда…, он даже не хотел думать, что произойдет тогда. Впрочем, до этого было еще далеко – пусть сначала пройдут в Думу, а там посмотрим…, если замахнутся на отмену ненавистной статьи Конституции, то придется им набрать три четверти голосов, а уж тут битва нешуточная разгорится, вплоть до разгона взбунтовавшегося парламента, он пойдет на это, коль иного выхода не будет… Не можешь остановить нежелательный, опасный процесс – возглавь его, – этот совет истории он как мог использовал в свой год, но нынче на дворе иные времена, куда более скверные; обман и подкуп работали плохо, а попытки репрессий, даже в ограниченном виде, вызывали у преклонцев вовсе не страх, а совсем наоборот, с этим приходилось считаться – вновь требовали освобождения МБХ, ВВП не поддавался на провокации, в его уклончиво-обнадеживающих заверениях проскальзывало то, что люди хотели услышать, но что не давало серьезного повода полагать, что такое возможно…

Но выборы беспокоили все больше, многие полагали – прежнего агрессивно-послушного большинства у власти не будет, с нарастающей силой шли разговоры по поводу отмены ненавистной статьи Конституции, 80-й, – их нельзя было не замечать, игнорировать, ВВП понимал это лучше, чем кто-либо: верный себе, он хотел вклиниться, не пассивно выжидать, а действовать на острие, тем же оружием недовольных и смутьянов, какое они используют против него, но – не получалось, ничего не получалось, а почему, он не мог объяснить себе, не принимать же всерьез газетные глупости типа “срывающийся на истерику тон выступлений, образы врагов, победоносные лозунги – стиль тоталитарных правителей” – это он-то, тоталитарный правитель… и однажды он, не полагаясь на советников и помощников, которые только и горазды выполнять его указания, а спорить, отстаивать свою правоту боятся, и правильно боятся, однако сейчас он бы выслушал их мнение, а они молчат, откровенности из них не вытащишь… поэтому сам решил досконально во всем разобраться и начал с того, что перечитал самые важные тексты, написанные учеными-оппозиционерами довольно давно, но тогда миновавшие его, а нынче существующие в новой редакции, выправленные согласно злобе дня. А после – не погнушаться, пригласить их в Резиденцию, поговорить с глазу на глаз, он – один, а их человека три, может, четыре, и пускай глава его администрации морщится и недоуменно пожимает плечами, сверкая идеальным пробором и подчеркнутой генеральской выправкой, хотя генерал не служивый, армии не нюхал, он по другому ведомству, но выправка отменная; ну и пусть морщится – он, ВВП, так решил – и баста.

Пригласил троих, двух мужчин и одну женщину, двое евреев, между прочим, для него сие не имело значения, просто отметил для себя, когда приглашал, и не более того; все были постарше его, кроме светловолосой сухопарой женщины с короткой, под мальчика, стрижкой и мужской одеждой – брюки и пиджак, приглашение было принято, в означенный час гостей привезли в Резиденцию, он устроил небольшую экскурсию по территории, на машинах и пешком, не показав только террариум, стояло бабье лето, день выдался хрустальный, тихий, задумчивый, прозрачный воздух словно отодвигал горизонт, приоткрывая дали, на лесные заасфальтированные аллейки слетались стайками жухлые, еще не жесткие, как фольга, листья, на вянущие травы вдоль дороги ложилась тончайшая пряжа пауков-тенетников, под дуновением ветерка блестящие паутинки парили над головами, сентябрь выдался сухой, теплый, черные стволы деревьев диссонировали с яркой, золотой, розовой редеющей кроной с вплетавшимся иссиня-фиолетовым и красным колером. ВВП любил эту пору осени, да и как можно было ее не любить…; природа рождала лирическое настроение, столь ему не свойственное, и даже вынужденное приглашение гостей, у которых он по старой разведчицкой привычке хотел выведать то, что скрывалось между строчками их опасных писаний, не хмурило его чело; после часовой прогулки был обед, Арина присутствовала, пыталась разговорить гостей, создать благоприятный для разговора фон, гости однако были зашорены, на шутки отвечали вежливыми приклеенными улыбками, ВВП чувствовал – не в своей тарелке, боятся лишнее слово вымолвить…, но галлийское вино незаметно делало свое дело, гости раскрепощались, впрочем, пили умеренно, за исключением Увальня, тот не стеснялся. Перешли в рабочую комнату на втором этаже с дивным видом сквозь огромные стеклянные витражи на пламенеющий лес, ВВП объяснил цель встречи – поговорить о том, что, по мнению трех видных ученых-социологов, ждет Преклонию в ближайшие годы, гости закивали – они готовы, но только без утайки, подчеркнул хозяин Резиденции, и гости опять закивали; про себя он дал им условные прозвища: чернявый невысокий пожилой мужчина со складками и ложбинками на щеках, словно кто-то провел глубокую вспашку лица, был Жук – несколько лет назад перенес онкологическую операцию, как явствовало из досье соответствующей службы, но, кажется, поправился, вот только лицо… второй, высокий полный рыжеватый, с брюшком, был Увалень, женщину он прозвал Мальчиком.

“Наша встреча носит абсолютно неформальный характер, – начал он. – Так прошу к ней и относиться, за эти стены, как сами понимаете, ничего не просочится, так что рассчитываю на вашу полную откровенность, я знаком с вашими статьями и книгами и хочу уразуметь, сколь необходимо сделать то, к чему вы настойчиво призываете, пойдет ли это, действительно, во благо Преклонии – мы ведь все патриоты страны, не так ли? – а коль так, объясните, пожалуйста, почему изменение нашей Конституции столь необходимо именно сейчас? Неужто моя власть поперек горла обществу, тянет его назад, не дает развиваться, такой ли я уж монстр?” – рубанул начистоту, дабы сразу разрушить преграду недоверия: видите, я с открытым забралом, и от вас, дорогие гости, жду того же самого. Гости замежевались, начало разговора их удивило и слегка выбило из колеи, он почувствовал, особенно про монстра… пауза затянулась, он не торопил, оглядывал сидевших напротив немигающе, глаза в глаза, как умел только он один; Жук начал отвечать первым, он словно выпекал слова-блины, выливал жидкое тесто на сковороду, давал окрепнуть, переворачивал и в зарумяненном виде бросал в тарелку, речь получалась вкусной, отметил ВВП. “У нас выстроено государство-монополия, стоящее над законом и обществом, оно не в состоянии отвечать на новые вызовы.” – “А раньше могло? – спросил ВВП”. – “Раньше худо-бедно могло, а сейчас не может; выход возможен только в превращении Преклонии в правовое государство, однако мешает Конституция в ее нынешнем виде, она возвышает первое лицо над другими ветвями власти.” – “Иными словами, у нас монополия на власть одного человека”, – вставила женщина-Мальчик. – “И что здесь плохого, в Конституции записано: “ВВП определяет основные направления внешней и внутренней политики…” Почему вы считаете это тормозом для развития общества? – ведь все зависит от личности, его умения и желания действовать в интересах страны и народа; разве я так не действовал все годы, не превратил слабое, неуправляемое государство в сильное, мощное, с которым в мире считаются… и, в конце концов, не я же эту Конституцию разрабатывал и принимал…” – “Вы превратили слабое неправовое государство, безусловно, в более сильное, но такое же неправовое. У нас имитируется все: законность, независимая судебная система, свобода СМИ, демократия, наконец”, — вступил в разговор Увалень. – Все вроде бы есть, но ничего нет”. – “Вы полагаете, забрать у меня часть полномочий, урезать власть и есть выход…, но кто будет делить со мной эти полномочия, Дума? Посмотрите, кто там заседает, разве им можно хоть что-то доверить, они же все профукают… и даже новые партии, от чьей риторики звон в ушах, разве способны они на конкретные полезные дела… одна говорильня, а попадут в Думу, станут такими же, как остальные – нет, им ничего серьезного доверить нельзя. А выборы губернаторов… дайте здесь полную свободу, ослабьте вожжи – да на местах такие чудища появятся, многие с уголовным прошлым, болтуны, демагоги, бездельники…” – “Видите ли, – Увалень отодвинулся от стола, высвободив пространство для живота, – видите ли, пока сохраняется монополия на власть, исходящая из Конституции, самые честные выборы превратятся лишь в борьбу за эту монополию, и даже если предположить, что в Думу изберут самых достойных, ничего кардинально не изменится, будет повторение 90-х годов – тогдашний Правитель с самодержавными полномочиями и безответственная Дума, не имеющая доступа к реальной власти, и начнется вакханалия, борьба за эту самую власть”. – “Вот и я о том же, – ухватился за, как ему показалось, проговорку Увальня. – Я и являюсь гарантом стабильности, не допущу разброда и шатания, как при Деде, и распада не допущу”. – “Увы, стабильность – фикция, симулякр”, – ВВП вздрогнул, услышав знакомое, так нравившееся ему раньше слово. – То, что мы имеем сейчас, не стабильность, не альтернатива распаду, а его отсрочка, мы же платим дань, скажем, хозяину Вайнахии за его лояльность, и дальше будем платить, и не ему одному”.