Давид Гай - Террариум

Недолгое успокоение сменилось тоскливым сжатием посредине груди, отпускало и снова сжимало, так, говорят, бывает у сердечников, никогда прежде подобного не испытывал, возникать стало в последние месяцы, доктора уверяли – он совершенно здоров, и сердце работает, как часы, но сжатие не оставляло в покое, вот и сейчас – и откуда-то выплыл полузабытый образ тигрицы из Красной книги, с какой стати, почему? – как ее звали…, Серьга, кажется, в дальневосточном заповеднике ее поймали ученые специально для него, он выстрелил в нее из устройства по обездвиживанию животных, а когда она заснула, надел GPS-ошейник, чтобы отслеживать ее перемещения в тайге; происходило в том году, когда он временно уступил высокое кресло Плюшевому: через некоторое время каждый желающий мог наблюдать за перемещениями Серьги по сигналу джипиэски на его, Повелителя, сайте; и все бы хорошо, но какие-то биологи-экологи заподозрили инсценировку, подставу, трюк и тут же ринулись сливать свои дерьмовые подозрения в Сеть, к радости неописуемой Дневального и таких же хомячков – якобы никого ученые не ловили, а специально доставили тигрицу из зоопарка за несколько сот километров в тайгу и пока ждали вечно опаздывающего высокого гостя, ревнителя живой природы, защитника редких особей от истребления, подкалывали Серьгу препаратом, делавшим ее спокойной и полусонной, и до того заврались биологи-экологи, что далее утверждали совсем уж невообразимое – через пару дней после встречи тигрица подохла, что же касается наблюдения в Интернете за ее перемещениями по тайге, то там была другая тигрица и карту перемещений делали фальшивую. Вот же типы, вечно подозревают в пиаре, на обмане замешанном, как с амфорами… да хоть бы и так, беды-то нет никакой, все работает во благо – вот какой человек, добрый и гуманный, руководит Преклонией, главное – имидж; и не важно, что рулить дозволено было Плюшевому, все же понимали, кто штурман, курс прокладывающий…

Что будет в декабре, как добиться большинства в Думе, где столько партий, и каждая целит обрести лидерство, разные там Дневальные, Прыжковы, Земцовы и иже с ними; приемы и уловки власти хорошо известны, а новые выдумать трудно, “Единая Преклония” дышит на ладан, вместо нее – “Народный фронт”, тяжело звучат все эти военные термины: фронты, битвы, сражения, наступления и пр., но других никто не придумал, от армии же шарахаются, как черт от ладана, откупаются кто как может, и погоны надевать, становиться профи тоже не шибко спешат, хотя сегодня и деньги немалые, и льготы… почти как в Заокеании; удивительная страна Преклония и удивительный народ: пытаешься сделать, как у других, – не получается, и по-своему делать тоже не выходит, остается – ничего не делать, а это рискованно и даже опасно…

…Охота началась на зорьке, несильный мороз слегка прихватывал щеки и нос, чуть впереди двигался охотник с манком, вабил два-три раза и замолкал, ВВП шел поодаль вместе с бывшим министром и еще одним охотником, пожилым тувинцем с прореженными, подернутыми никотиновым налетом зубами, неистощимым на разные истории – рассказывал вчера у костра, как в молодые годы работал с геологами, сопровождал каюра с оленями, забыл спрятать на ночь трехлитровую банку с солью, олени нашли банку и, будучи весьма охочи до ее содержимого, всовывали морды в горловину, вздымали банку, трясли, как алкоголики, добывавшие из бутылки последние капли спиртного, и жадно глотали и слизывали языками вожделенную соль; тот же абориген, не стесняясь, вспоминал, как за ним ходил по пятам олень в ожидании момента, когда он расстегнет брюки противоэнцефалитного костюма и пописает на ягель, который в мгновение ока будет слизан; отзвуком на манок звучало оленье “и-и-и-у-у-о-а”, иногда ВВП слышалось “и-и-у” и нечто, напоминавшее рявканье. Прошел час, олени отзывались на манок, но не приближались, группа углублялась в тайгу, наконец, брачный рев стал доноситься ближе, на один из таких звуков бывший министр и повел ВВП, подсказав, что пора приготовить оружие – нарезной карабин калибра 338 Lapua Magnum с оптическим прицелом; они затаились в кустах, а идущий впереди вновь издал манящий звук трубы; бывший министр вежливо коснулся руки ВВП и указал направление – смотрите туда, ВВП вскинул карабин и в оптический прицел увидел то, ради чего все и было затеяно: в прогале лиственниц тихо, осторожно ступал олень, не подавая голоса, постоянно озираясь во все стороны, удостоверившись, что опасности нет, он поднял голову так, что рога легли на спину, и громко ответил вабе: “и-и-и-у-у-о-а”… Марал, не ведавший обмана, был первозданно красив, животный инстинкт гона превращал его любовную игру в необоримую страсть, в призывном сигнале самки заключался для него высший смысл бытия, желание переполняло, захлестывало его всего, он все смелее приближался к предмету страсти, вот-вот увидит выступающие из-за стволов очертания самки и… ВВП держал его на мушке, до оленя уже не более ста метров, он покосился на соседа, тот кивнул – можно… Слабая, неоформившаяся, словно ветром занесенная, мысль на мгновение отвлекла, лишенный сентиментальности ВВП внезапно подумал, что убивать животное в разгар любовных игр – это… долесекундная мысль не успевала угнездиться, но рождала дискомфорт, искажала представление о правильности устройства всего сущего в природе, ему было горько-одиноко оставаться наедине со своим ощущением, он задержал дыхание и отвел ствол, выстрелив в свободное пространство…

Год две тысячи шестнадцатый катился к закату – со всеми тревогами и радостями, сбывшимися и провалившимися в тартарары надеждами и обещаниями, предчувствиями и предзнаменованиями, с невероятным увеличением везде, кроме Преклонии, добычи газа из сланцев, затмевающего нефть, заменяющего ее всюду где только возможно и стремительно опускающего цену на свою главную конкурентку, с растущей инфляцией и нехваткой денег в бюджете, задержкой выплаты зарплат и отказом от многих робких начинаний, не успевших развиться, с телодвижениями оппозиции сродни осторожным подпрыгиваниям не батуте, чтобы с третьей или четвертой попытки вознестись высоко над головами, мягко спружинить при приземлении и снова подлететь – еще выше, поразив публику, но выше не получалось, и публика не разевала рот в изумлении. Преклония настраивалась на новые выборы, которые много обещали, но не все верили в возможность достижения хотя бы половины обещанного: ВВП реагировал на происходящее внешне безучастно, это была маска, он по-прежнему убеждал себя – ничего такого, что расходится с его планами, не произойдет, мелочи не в счет; и только выход на свободу в означенный срок, ни днем раньше, главного узника заставлял задуматься о дальнейших действиях в отношении МБХ, а то, что в покое его оставлять нельзя, было очевидно.