Михаил Самарский - Роман со счастливым концом

– Так, ясно с вами, – Осип снова присел на стул. – А теперь по порядку. Как она…или оно сюда попало?

– Любовь! – цокнув языком, объявил Дед Акын.

– У кого? – Брамс разинул рот.

– У Мити и Оли. Да, забыл сказать, Олей её кличут. Оля-Одесситка. Но она к Одессе имеет такое же отношение, как мы с тобой к Рио-де-Жанейро. Просто погремуха такая. В общем, наш Акробат влюбился, жениться собирается…

– Так у него же паспорта нет, – выпятил губу Брамс, – как он жениться собирается?

– Говорит, скоро будет, – заверил Дед, – он к ментам ходил, заяву написал, дескать, документы у него стырили, ну, ему там и сказали, что паспорт можно и здесь получить или что-то вроде того, я подробностей не знаю.

– А откуда она взялась эта… как её…

– Оля, – напомнил Дед. – Митя говорит, что знает её с детства, что судьба у неё трудная. Они когда-то в школе с ней дружили. Встретились случайно. Судьба!

– Судьба-то судьба, – уныло произнёс Осип Емельянович, – но Клавдия Порфирьевна пронюхает, примчится за добавкой, как пить дать.

– Так поэтому я и решил с тобой это обсудить. Может, запустить легенду, что к нам гостья приехала, ну, допустим, скажу, моя дочь. Нет-нет, дочь не прокатит, – поправил себя Дед Акын, – но вот, например, племянница – это можно. Приехала, мол, погостить, столицу посмотреть и так далее. Ну, что она, эта Клавдия, не человек, что ли? Должна же понимать, что мы люди, и у нас есть…

– Да ей наплевать, что и кто у нас есть. Ей лишь бы с нас лишний рубль содрать. Слушай, ну, а у них это серьёзно? Может, побалуются, да разбегутся? – предположил Брамс.

– Серьёзно, Ёся, насколько я понимаю, – закивал Дед Акын, – ты знаешь, Митю, словно подменили. Он другим человеком стал. Вот тут, – он кивнул на стол, – сядут и воркуют до полуночи. Я как-то ночью запёрся на кухню, воды попить, а они целуются, и даже меня не заметили, или сделали вид, что не заметили…

– А как с этим? – Брамс щёлкнул указательным пальцем по горлу.

– В полнейшей завязке, – сказал Дед и добавил: – и Митя, и его невеста. Ни грамма.

– Ну, хоть это радует, – довольно улыбнулся Осип Емельянович. – Ну, так что? Что будем делать? Твои предложения?

– Моё предложение в силе. Объявим пока Олю моей племянницей. Ну, а там посмотрим, куда кривая выведет.

– Тогда давай так: я не стану смущать Митю, ты тут сам ситуацию разруливай. Скажи ему, что мы откровенно поговорили, я против их любви не возражаю, а желаю им только счастья. Договорились?

– Эх, Ёся, ты настоящий друг! А он дурак боялся, что ты их выгонишь.

– Неужели так плохо думает обо мне? – рассмеялся Брамс.

– Вот и я ему говорю: с головой не дружишь, что ли? Ёся даже собаку не выгнал, а тут целая невеста. Спасибо тебе, Осип, большое спасибо. Чайку? – предложил Дед.

– А давай! – махнул рукой Осип.

«Осталось ещё Деду влюбиться, – мысленно рассуждал Брамс, – и вся наша компания начнёт новую жизнь. Вот тебе и Митя. Что любовь с людьми делает. Дед говорит, преобразился наш хулиган. Вдруг это и правда – судьба. А копни глубже, что выходит, за всеми этими случайностями, встречами, влюблённостями кто стоит? Известно, кто – Константин Евсеевич Фарберг. И как ни крути, а обо всём этом нужно будет в романе написать. Вот скажи, Ёся, какая книга интересная? Не любая ведь. А только та, в которой есть судьба и любовь. Ну, а у нас так получается, чуть ли не на каждой странице будет и судьба, и любовь, и… что ещё? Вот – счастье! Точно, как же без счастья-то? Без счастья нельзя…».

Мысли Осипа прервал дверной звонок.

– А вот и наши влюблённые! – улыбнулся Дед.

Увидев на кухне Брамса, Акробат нахмурился и обратился к сожителю:

– Всё разболтал?

Дед молча развёл руками. Осип Емельянович встал из-за стола и протянул поочерёдно руку Мите и Оле, последней представившись Осипом.

– Это что за выражения такие? – повернувшись к Акробату, недовольно произнёс Брамс. – Что значит «разболтал»? У тебя тайны от меня стали появляться?

– Да нет, Ёся, я… понимаешь… ну это… в общем, извини, опять что-то не то ляпнул.

– Дед, к твоему сведению, не разболтал, а поделился с товарищем радостной новостью. Поздравляю вас, тебя и твою невесту. И желаю вам счастья. Как там говорят в таких случаях? Совет да любовь!

Акробат мгновенно преобразился, он подошёл к Осипу и, обняв его, долго прижимал к себе.

– Спасибо, брат, – шептал он, – спасибо. Извини, что я плохо подумал о тебе. Не знаю, почему, но мне казалось… А ладно! Спасибо, Ёся, ты настоящий друг. И в любви толк понимаешь.

– «Настоящий друг», – иронично передразнил Брамс. – А другу даже не сообщил. Не доверяешь?

– Ну, извини, я… я… в общем, это не доверие, Ёся, честное слово, просто я постеснялся.

Осип рассмеялся:

– И когда же это ты в скромняжку превратился? – Брамс, обращаясь к Ольге, спросил: – Оля, ты что с мужиком сделала?

Оля стояла у порога и улыбалась.

– Ну, проходи, – сказал ей Акробат, – чего ты там встала как вкопанная. Я же тебе говорил, всё будет хорошо.

– Мне надо руки помыть, – смущённо сказала Ольга.

– Ну, так иди, мой, – усмехнулся Митя, – расслабься.

Через несколько минут Ольга угощала мужчин разносолами.

– Я тут с утра супчик гороховый сварила и пельмешек налепила. Варить не стала, отправила в морозилку. Хотела пирожков настряпать, но не успела, Митя торопился. Располагайтесь, сейчас будем обедать.

Брамс, наблюдая за Ольгой, поймал себя на мысли, что именно вот такая женщина и нужна Акробату. И накормит, и приласкает, и, если надо, «воспитает». В ней чувствовался дух той, которая и в избу горящую войдёт, и коня на скаку остановит.

«А что ты хотел, – думал Брамс, – девка, видимо, горя хапнула достаточно, раз наш Акробат говорит, что судьба у неё была трудная. Конечно, их нужно поддержать, помочь им, смотришь, и всё наладится. Митька мечтал обзавестись семьёй, как он говорил, стать «белым человеком» и учить внуков азбуке. Возможно, это время и пришло…».

Пообедав, Осип Емельянович отправился к своей возлюбленной, сегодня он решил идти до конца.

Глава 20. Чего тут калякать? Давай свадьбу стряпать!

Брамс по дороге домой купил букет алых роз. Войдя в квартиру, он не спеша разделся и проследовал на кухню. Дарья, опершись локтями на подоконник, смотрела в окно и что-то напевала себе под нос.

– Здравствуй, дорогая! – тихо произнёс Осип Емельянович. Женщина от неожиданности вздрогнула и обернулась:

– Напугали, Осип Емельянович, как это вы так тихо вошли, я даже не услышала.

Брамс молча протянул цветы и, подойдя вплотную, встал перед ней на одно колено, поцеловав руку и торжественно объявил:

– Дорогая Дарья Андревна, прошу вас стать моей женой.

Повисла довольно продолжительная пауза. Осип не торопил, он прижался к её бёдрам и терпеливо ждал ответа. Наконец, Дарья пришла в себя и тихо сказала: