Алекс Дубас - Моя девушка уехала в Барселону, и все, что от нее осталось, – этот дурацкий рассказ [сборник]

Артур вспоминал о том, как пытался сохранить семью. Как учил ходить своих девочек. Как потерял все деньги, а потом заработал еще больше.

Ближе к полуночи она положила свою руку в его. Их рассказы становились все более и более откровенными.

– Знаешь, а я ведь часто вспоминала тебя, милый. Когда ты ушел, мне было досадно, но я совсем на тебя не обижалась. Ты был прав. Ты хотел быть отцом. А я абсолютно к этому не была готова. А теперь наоборот.

– А я тоже думал о тебе. Боже мой, как думал! Даже с женой. Ночью. Ну, ты понимаешь. Даже потом, с другими женщинами…

Этих лет будто и не было. Они оба чувствовали, что ничто и никуда не ушло. Что они по-прежнему близкие люди.

В этом мире, обрекающем людей на одиночество, это всегда приятное открытие.

Под утро они опять стали любовниками.

Сняли номер в гостинице в центре города. На самом последнем этаже.

Проснувшись, они, как маленькие боги любви на облаке, сидели на подоконнике в белых халатах с гербом отеля. Курили и смотрели на когда-то родные улицы.

Странное ощущение – будто гости в своем прошлом.

А человечество за все время своего существования так и не придумало лучшего места для занятий любовью, чем гостиничный номер.

Потом были редкие встречи. И очень яркие. Они жили ими.

Три дня в Стамбуле. Длинный уик-энд в Париже.

Пять дней в Прибалтике, куда оба вырвались, он – под предлогом конференции, она – якобы на курсы.

И еще сказочное Рождество в Лондоне.

Артур прилетел в командировку, а ей ехать-то туда на поезде всего ничего. Два часа.

Колин, увлеченный работой, совершенно забыл о том, что это главный семейный праздник в стране. Кошка еще давала ему шанс: спрашивала, как они проведут каникулы, куда поедут? Он просил его понять, не мешать работать и рекомендовал отправиться к родственникам. «Хорошо, что не к праотцам», – шутила она.

И вот уже четвертый день они пьют шампанское в Монте-Карло. Опять отель. Артур участвует в любительском теннисном турнире. Она встретила его, прилетев часом раньше из Лондона. Арендованная машина с откидным верхом ждала их возле аэропорта. Артур сел за руль и достал из сумки компакт-диск. На нем была записана только одна песня, про дельтаплан. Старая песня из его юности и ее детства. Дельтаплан помогает главному герою лететь, хотя тот и осознает, что «наивно это и смешно. Но так легко»!

Машина летела по Английской набережной Ниццы. Прохожие с мопсами и терьерами оборачивались, думая, что едут арабы, слушающие громкую музыку на своем странном языке. Артур и Кошка смеялись в голос, подпевая. Кошка встала в автомобиле в полный рост и раскинула руки, как Христос над Рио-де-Жанейро.

На следующий день в первом же матче Артур выбыл из строя. Теннисный мяч угодил ему прямо в переносицу.

Из-за синяков она теперь называет его «мой Панда».

А он ее всегда звал Кошкой и никогда по имени. Артур давно нашел сходство между тем, как она красится, потягивается, расчесывает волосы, и кошкой, которая очень опрятно и тщательно умывается лапкой.

– В тебе есть что-то такое… грациозно-кошачье. Ты же самая настоящая Кошка, – сравнил он тогда.

А сейчас здесь, в отеле в Монако, сказал:

– Смешная у нас компания, если вдуматься: Панда и Кошка.

– Так меня называешь только ты. Ты любишь меня? Скажи?

Нечасто, но бывает так, что этот вопрос у нас вызывает радость.

Когда в ответ хочется кричать: «Да! Да! Да!» Однако Артур сейчас ответил:

– Нет.

Выдержав двадцать секунд, он продолжил:

– Знаешь, я много думал об этом. Я не люблю тебя так. Я тем более себя не люблю так. Как люблю нас. Понимаешь? Нас! У меня крылья на спине пробиваются, когда мы вместе. Я летаю, я в раю.

В ответ полетела подушка. Она сбила солнцезащитные очки с переносицы Артура, и Кошка увидела синяки, о которых уже успела позабыть. Она засмеялась. Он подхватил. Швырнул подушку обратно. После короткой перестрелки Кошка встала и подошла к окну. Закурила. Есть слова, которые без сигареты и не скажешь:

– Мне очень и очень стыдно. Мы здесь. А они там. Колин и твоя жена. Твои дети. Что мы делаем? Какая это по счету бутылка шампанского? Двадцатая? Наши дни перепутались с ночами. Машины, катера, море. Все как в кинофильме. Да, ты прав, мы – в Раю. И никому больше не нужны, кроме друг друга. Но, милый. Это же неправильно, милый. Почему все так. Я его люблю, он меня – нет. Ты ее не любишь. Мы любим друг друга. Мне невероятно хорошо. И стыдно оттого, что хорошо. Как много любви и нелюбви.

По радио услужливо, будто по заказу, зазвучала пронзительная ария.

– Но почему ты уверена, что он не любит тебя?

– Ты за эти дни видел, чтобы я разговаривала по телефону? Или отвечала на СМС?

Артур не видел. И, надо сказать, его это очень радовало.

У него уже созрел план перевезти Кошку к себе. Ни с кем, кроме нее, он не мог бы сейчас летать. Почему бы и нет, в конце концов? Все можно устроить, не сразу, но устроить. Но это позже, сейчас же он спросил:

– Как он, кстати? Как его вакцина?

– У них сейчас самый важный момент. Такая проверка сил. Ты знаешь формулу гриппа? Примитивно это две буквы: H и N. Это классика. С тех пор как его начали исследовать, а это 1890 год, индекс букв постоянно меняется. Это может быть H3 N9. Или, скажем, H4 N18. Грипп мутирует. Индексы меняются. Причем колеблется, как правило, индекс N. А H поднимается или опускается только на один пункт. Они в лаборатории наблюдают тенденцию. Делают прогнозы. И предлагают вакцину на этот сезон. Тебе вообще-то действительно интересно?

– Ну да.

– И правильно. Скоро, к сожалению, это будет интересно всем. Вирус остановился. Замер. Он не мутирует уже три года. Такое в истории было только один раз. Перед тем как вдруг совершенно неожиданно, безо всяких причин H скакнул на четыре пункта. Чудовищный вирус в 1918 году убил пятьдесят миллионов человек. Его назвали «испанкой». Она пришла ниоткуда и ушла через год в никуда. До сих пор нет вакцины от нее. Наука не так всесильна, как нам кажется, милый. Не дай Бог это повторится. Это карантины во всех странах. Перекрытые аэропорты и все такое. Колин не вылезает из лаборатории, пытается вскрыть эту H.

Кошка замолчала. Сейчас она была далеко. Артур не мешал. Молча смотрел и надеялся.

Вздохнув, Кошка продолжила:

– Знаешь, милый, я думаю, насколько было бы проще, если бы ты был похож на него… Но вы такие разные. И это труднее. Но это прекрасно.

Их отвлек телефонный звонок. Звонили из бюро Артура.

– Да. Да. Играю. Нормально, вышел в полуфинал. Апелляция? А пресса?.. Ну да, это смешно. Арбитражный не будет спешить… Хорошо, посмотрю. Пришли на адрес гостиницы. Угу. Пока.

– Что-то случилось, Панда?

– Да нет. Вялотекуще. Защищаем от государства одного магната.