Роман Коробенков - Прыгун

— Будешь, — уверенно ухмыльнулась Сашенька своим мыслям. — Кто побывал в точке П., тот еще не раз сюда вернется.

— Завлекательная точка, — согласился я. — Теперь вдвойне.

«...любимая точка на оси координат... "

— А я никогда не была в точке М., — нахмурилась девушка, забираясь глубже в диванные глубины вместе со своими длинными замечательными ногами. Диван казался нереалистично огромным, будто он рос под нами.

— Приезжай, — оживился я. — Буду гидом по точке.

«...будем чертить кривые нас, крепко за руки держась...»

— Возможно, — серые глаза изучали мою помятую личность, наши лица были близко, властный нос ее напрашивался на «чмок».

— Я никогда не был на этом уровне, — вместо этого сказал я.

«...и никогда не встречался с таким занятным человеческим уравнением...»

— Ты много где не был, — пожала плечами Сашенька. — Будет время, посмотрим вместе. — Она попыталась со мной переглянуться.

Эта чарующая утвердительность позабавила меня.

— Будешь гидом?

«…веди же меня, детка…»

— По точкам, уровням и измерениям.

— Звучит заманчиво. И самоуверенно.

— Сомневаешься? Зря. Это все принадлежит моему отцу.

— Твоему отцу?

«...каким же образом, если этого в принципе вообще нет?..»

— Да.

«...это есть, просто не здесь...»

— И кто же он?

«...где же тогда?..»

— Зажги мне, пожалуйста, сигарету. — Один из редких случаев, когда я услышал эту просьбу в середине фразы. — Ненавижу прикуривать сама себе. — Мой вопрос она проигнорировала.

«...в голове...»

— Запросто! — Я вооружился нужными средствами, извлек огонь, породил тление и подал сигарету изящной пальчиковой комбинации.

«...красивые пальцы, красивые ногти...»

— Умница, — похвалила Сашенька. — Вот раскрыли в тебе твой первый талант.

— У меня много талантов, — загадочно сообщил я.

«…красивое тело, злое лицо… тоже красивое…»

— Проверим. — Она пустила длинную никотиновую стрелу в сторону максимальной точки уровня. — Хочешь, прочту рассказик?

— Рассказик? — ресницы мои взлетели высоко. — Что за рассказик?

«...сдержать бы улыбку... "

— Наведался тут в голову. — Сашенька передразнила мои ресницы своими. — Если интересно, могу поделиться.

Со стороны мои губы были все так же бескровны и одеревенело занимали прежние точки графика. Однако внутренняя улыбка распахнулась во всю доступную ширь, и скепсис покрыл мои мысли своим резко пахнущим лаком. Я не был его причиной, просто чуть раньше слышал много разных «рассказиков» и рассказов, чьи достоинства оскорбляли мою чуть менее графоманскую душу.

— Очень интересно, — давя улыбку, произнес я. — Люблю слушать чужие рассказики.

Из сумки Сашеньки вновь вылетела тигровая бабочка, цепкие коготки изловили ее, а сильные пальчики разломили посередине. Она помолчала, словно размышляя, стоит ли посвящать меня, затем рот ее приоткрылся, вобрал воздух и быстро, а с тем бесстрастно она начала декламировать:

«...»

Я онемел, другими глазами глядя на Сашеньку. Пессимизм «рассказика» ошпарил меня, мрачные образы рассекли на две части мою улыбку.

Стиль, симбиоз злых ассоциаций произвели на меня сильное впечатление. Заставили заглянуть глубоко в подсознание, где под тяжелым прессом собственного легкомыслия лежало нечто, отдаленно созвучное теме «рассказика». И, конечно, это был не «рассказик», это были мысли, свинцовые, со смещенным центром тяжести. И разрывные, что в обилии заряжали своей тяжестью бумажные листы, выстреливая оттуда с помощью их хозяйки столь неожиданно. Простреленная голова, в которой начинали осуществляться процессы, какими насытила свои хищные фразы Сашенька, долго отказывалась сопротивляться новой силе воздействия, от которой по коже моей давно бегали мурашки.

— Сильно, — искренне оценил я. — Я немного понимаю в этом.

«…понимаю ли…»

— Иногда бывает, — ответила она. — Иногда руки точно пишут сами.

«Необыкновенно», — подумал я.

И повторил вслух:

— Ты необыкновенная девочка.

«...марсианка...»

Сашенька улыбнулась какой-то своей мысли. Пальцы ее зашелестели листочками, она нашла еще что-то, отображенное симпатичным печатным почерком, подумала, затем захлопнула блокнот и сказала:

— Может, еще когда-нибудь, — бабочка упорхнула в сумку. Сашенька стряхнула пепел со своей сигареты, о которой за время чтения забыла, седая голова вредной привычки переросла само туловище.

«…хотя вряд ли…»

Из мрака окружения материализовался пришелец. Он был моего роста, моего сложения, и вообще он был со мной, так как обычно я не пускаюсь в сомнительные вояжи в одиночку. Одним из имен ему служило — отец Мануа. Общаясь с талантливой девочкой, я напрочь забыл о нем.

Он медленно подплыл к нам, поблескивая большими тонированными очками, и завис над диваном:

— Вот ты где.

— И ты, значит, здесь. — в том же духе ответил я.

«...замкнутое пространство измерений...»

— Там ад, — вздохнул пришелец. — Он пугает меня.

— Так всегда, когда начинает светлеть, — сообщила Сашенька. — И ты, к своему ужасу, видишь, что представлявшееся необычным и занимательным оказывается скорее демоническим, нежели каким-то еще.

— Не пора ли нам? — озвучил пришелец свою идею.

— Скоро, — согласился я, — но попозже.

".пора. пора.»

— Я устал, — с вселенской грустью молвил отец Мануа. — Мои ноги не держат меня.

— Мои тоже. — Я измученно улыбнулся.

«...а есть ли они, ноги?..»

— Куда это вы собрались? — Сашенька прищурилась.

— В убежище, — сообщил Мануа. — Где четыре стены, друзья и дверь на замке.

— Мы обычно прячемся от реальности после телепортаций, — сказал я.

".так как сразу после — ее суровое лицо невыносимо.»

— Все прячутся от нее после, — не удивилась девушка. — К ней ведь тоже нужно привыкнуть.

В воздухе соткался еще один объект, он тоже оказался моего роста, однако женского сложения и не пришел сюда со мной. Через секунду я мог разглядеть его. Вспомнил — он был с Сашенькой.

— Ты! — встретила последняя новоприбывшую. — Явилась.

Девушка тоже была в галактических шортах и в космическом топе. Она выглядела пошире в плечах, чем моя собеседница, на ее сильном теле розовело гораздо больше мяса и мускулов. Черные волосы безжизненно висели, но добродушная мордочка светилась въевшейся улыбкой.

— Привет, — сказала она.

Пришелец повалился и увлек ее за собой, таким скоропалительным образом они заняли другой диван.

— Вы сестры? — спросил я у Сашеньки, хотя они не были похожи.

«...вряд ли...»

— Конечно, нет, — презрительно фыркнула она.

— Подруги, — резюмировал я.

«...одинаково одеты…»

— Глупости. У меня нет подруг.

— Вообще?

— Вообще. И друзей нет. — Она нахмурилась. — Хотя один все же есть. Остальные — знакомые. Или приятели. Называй как хочешь.