Роман Коробенков - Прыгун

«...почти одно целое, а ведь в этом смысл нашего диалога и сотни других диалогов, способных родиться на этом побережье между мужчиной и женщиной...»

— Даже более чем ты думаешь, — ответила она. — Я думаю. ты сможешь меня защитить. — Наши стопочки сошлись в коротком поцелуе, после чего мы направили зеленое пламя под кожу и кость наших голов. — Сможешь?

— Защитить? — Я выдержал паузу. — Пожалуй, смогу. Тебе кто-то угрожает? — Я откинулся назад, оказавшись на боку и захватив ее полностью в свой взгляд.

«...сейчас я способен защитить даже себя от себя...»

— Да, — мягко проворковала девушка, пьяные глаза ее были потрясающе глубоки. — Мне угрожают джинны.

«...хм...»

— Джинны? — не понял я.

«...не пристрастна ли ты к абсенту настолько, что тебе уже требуется иная помощь?..»

— Я поселилась в нехорошей квартире. Думаю, там кто-то умер насильственной смертью.

— С чего ты взяла?

— Меня опять душили джинны этой ночью.

«…бедная детка, я стразу заметил странный блеск в твоих глазах.»

— Не веришь? — негромко, но с пламенем в глазах вопросила Аля.

— С чего ты взяла? — с каменным лицом не согласился я.

«...как глубоко ты зришь, мне даже чуть не по себе...»

— Я умею читать нашу точку соприкосновения, ты забыл?

«...забудешь тут... "

— Не много ли вопросов за одну единицу времени? — Я заткнул вредный рот сигаретой, то же сделал и с собой. — В любом случае у тебя есть возможность доказать мне наличие этих самых джиннов. Ведь так?

Лица наши непроизвольно сближались. Мы оказались очень близко к тому, чтобы начать дышать дыханием друг друга.

— Каким образом? — прищурилась она.

«...ничего премудрого...»

— Ты пригласишь меня к себе, — невозмутимо произнес я, вцепившись взглядом в ее глаза и стараясь думать о хорошем. — Увидишь, джинны не придут. — Мое лицо плавно покачивалось над ее чертами.

«...но самого шайтана ты увидишь...»

— Я-то приглашу, — улыбнулась Аля большой улыбкой, и в лице ее не промелькнуло страха. — Только не убежишь ли ты, увидев бесов? — Неожиданно она прикоснулась ко мне губами. Область щеки воспламенилась, пустив электричество по всему телу, что откликнулось разнообразными реакциями.

«...джинны — это детский плач…»

— Они ужасны? — Я очень нежно дотронулся губами до ее лица, чуть выше губ. — Я совладаю с ними. — В то время руки мои нехитрыми манипуляциями вновь наполнили наперстки.

— Они огромны, а ты жалко мал. Они свирепы, молниеносны и издают ужасные звуки. — Аля распахнула глаза, по углам их заметались тени. Мне показалось, я увидел там нечто самостоятельное. — Они нападают, они смеются, они тянут огромные руки и хватают за горло и, что-то крича и хрипя, хохоча, душат. — Голос ее усилился. Мне стало вдвойне не по себе, поэтому я стремительно выпил, маскируясь нарочитой не-брежностью. — Они сильны. — Она выпила вслед за мной. — Самое страшное — утром помнишь об этом, помнишь их, но описать не можешь. не можешь сказать, что видел конкретно. — Она несколько раз жарко и больно укусила каждую мою губу. — Ты уверен, что справишься?

«...сейчас я слишком трансцендентален...»

— Да, — сказал абсент моим ртом. — У духов нет шансов.

«...почти неуязвим...»

— Ты смелый, — неожиданно посерьезнела Аля. — Это хорошо, мне не нужен слабак. С иным настроем не победить.

— Да, я такой, — согласился я сквозь очень мужественную улыбку. — И с настроем у меня все тип-топ. Но для начала мы искупаемся. Ты не против? — Зеленая эссенция полилась в меня прямо из бутылки.

«...хочу увидеть тебя без одежды…»

— Нужно ли?

— Более чем, — сухо нажал я, кусая ее нижнюю губу. — Мы должны смыть наши грехи, прежде чем я вступлю в неравный бой с джиннами. — Я улыбнулся ей. Но Аля осталась сурова. — Чтобы Бог был на моей стороне. — Гремя галькой, я размашисто занял положение «на ногах».

«...если мне суждено погибнуть в схватке с джиннами, я хотя бы должен знать, за что...»

— Что-то мне страшно туда.

Вода в оформлении ночи походила на чернила. Лунный отблеск демонически дрожал на жидкой ряби, и цвет его не был белый, больше — зеленоватый.

— Там хорошо. Я буду держать тебя за руку. — Я поднялся на ноги и молнией лишил себя майки. Загорелое тело отчетливо контрастировало с мраморной кожей новой подруги, параллельно я закурил и остался лишь в плавках и с сигаретой.

«...как я тебе?..»

Девушка привстала, ноги держали ее с трудом, и, резким движением расслабив тесьму на поясе, я самостоятельно лишил ее брюк. Слабая ткань упала на правильные стопы, еще движение — и клепки на льняной рубашке распались. Уже ничто не могло удержаться на стройном теле.

Нижнего белья не оказалось. Взгляду предстала естественная красота молодой плоти, где линии, разбегаясь чуть выше, ниже сливались в единое целое, чтобы вновь разбежаться и слиться опять, образуя непорченую излишествами эстетику с легким изумрудным налетом.

Несколько секунд я молча созерцал, ослепленный увиденным, тыльными сторонами ладоней едва касаясь лунного глянца совершенной кожи.

— Боже, какое идеальное мгновение, — изрек я, глядя в вопросительные омуты новой знакомой. — Совершенная ночь, совершенное небо, восхитительный пляж с совершенными звуками совершенного моря, под этим покровом совершенство молодости, два цвета кож… Как красиво. Нам необходимо слиться со всем этим, — добавил я стремительно и, обгоняя возможные ее реакции, потащил за холодную руку к непроглядной глади загадочных вод.

«...слияние — очень красивое и многозначительное слово...»

«...черный король и белая королева...»

— Я должна пописать, — заявила Аля и остановилась, забрав свою руку себе. Иллюзия совершенного чуть расслоилась, но усилием воли я собрал слои в узел, наложив все вытесняющую призму идеализации.

— Пожалуйста. — Я не стал бороться с природой. — Ты знаешь, где меня искать. — И с шумом поменял твердую реальность на жидкий мир.

«…найди же меня скорее…»

Я максимально долго пробыл под водой, дабы дать возможность Але ощутить себя одиноко, как в контексте реализации физиологических нужд, так и в психологической провокации желания общества. Когда я вернулся на поверхность, млея от томных ласк моря, берег оказался чистым. Нигде не было видно ни нашего бара, ни моей одежды, ни странной девушки. К этим обстоятельствам я отнесся никак, лишь чуть удивившись, насколько возможно сквозь отупляющее зарево абсента. Нырнул еще раз, призрачно надеясь, что картинка сменится. Но все предстало таким, как секунду назад.

— Дура, — резюмировал я, плавно покачиваясь на воде.

Призма всеобщего совершенства начала рушиться на моих глазах. Противоположные стенки хрупкой конструкции разъехались, потеряв связывающую целостность. Разбивая друг друга, они рухнули мне на голову, обдав берег, море и меня ливнем стеклянных брызг. Стало некомфортно.