Аманда Проуз - Что я натворила?

Когда его объявили самым старым жителем города, Рао было что-то между девяноста и ста пятью. Сам он, однако, уже давно перестал считать года и ненавидел дни рождения — особенно после своего восьмидесятилетия, когда отовсюду съехались его родственники и заставили старика участвовать во всяких религиозных церемониях по случаю его дня рождения, с трубами и фанфарами. Все эти ритуалы настолько вымотали бедного Рао, что последующие две недели он не вставал с постели — у него был сильный жар.

Кэтрин было достаточно даже коротких фрагментов книг, которые она успевала урвать, чтобы сбежать в выдуманный мир хотя бы на пару минут. При любом раскладе у нее оставалось времени прочитать не больше восьмидесяти слов за раз, но в этих строчках женщина находила хоть какое-то спасение. Следующие несколько часов в голове ее будут роиться вопросы по прочитанному. Сколько же все-таки лет было Рао? Где он жил? Почему умер и в каком возрасте?

Взяв чашку с чаем с собой, Кэтрин поднялась в спальню и села перед трюмо, зеркала которого были расположены под таким углом, что она видела себя со всех сторон, как ни крути. Укрыться от самой себя было невозможно.

Кэтрин дотронулась пальцем до холодного стекла и посмотрела на свое отражение. Перед ней сидела грустная женщина, запертая в зеркале, вынужденная каждый день натягивать на лицо фальшивую улыбочку. Кэтрин не смогла решить, какая же она на самом деле. Неужели у нее правда такое холодное, ничего не выражающее лицо, как то, что сейчас смотрит из зеркала, или это просто маска, скрываясь за которой Кэтрин может сбежать от окружающего мира? Убрав ладонь от зеркала, женщина поняла, что это не имеет значения. Все равно та грустная особа с безжизненным лицом, что смотрела безучастно из зеркала, и та Кэтрин, которая из-под своих усталых век воззрилась на нее, — один и тот же человек.

В такие моменты Кэтрин казалось, что она вот-вот сойдет с ума. Ведь если учесть, что жизнь ее была совершенно «сумасшедшей», надежда обезуметь на самом деле оставалась всегда.

Она расчесала свои липкие волосы и нацепила сбоку заколку, чтобы та хоть как-то отвлекала от странного состояния самих волос. Что там Доминик сказал утром? Как совершеннейшая крейзи! Подобное было не очень-то приятно слышать, и вдвойне, если не втройне неприятно, если такое говорил кто-то, кто вам дорог.

Кэтрин нанесла на скулы румян, а в области декольте побрызгала духами. Как всегда, женщина услышала слова знакомой песни. Теперь они звучали в ее голове, не умолкая ни на секунду:

Дом на скале Корниш лучше всего описывало слово «несуразный». Его построил экстравагантный архитектор, обожавший пейзажи Новой Англии, по заказу некоего консервного барона, желавшего жить в доме, достойном его социального статуса. В строительных материалах тогда не было недостатка, а владелец платил весьма щедро. Но жилище все равно вышло весьма странным: тут были коридоры, заканчивавшиеся тупиком, целых три башенки в готическом стиле и комнатки с крошечными окнами, напоминавшими окна церковных келий — в результате чего света в них всегда недоставало. Нижний этаж особняка представлял собой крытую террасу с массивными перекрытиями и остроконечной аркой, отчего любому человеку, взглянувшему на это здание, казалось, что он оказался в Нью-Гемпшире.

Слева от входной двери, на самом главном месте, висели деревянные качели, на которых хватило бы места для двоих взрослых. Летом на них можно бросить несколько больших подушек — и вуаля, идеальное место для вечернего отдыха. Кейт представила себе, как расхаживает по террасе с бокалом вина; она вспомнила те жаркие вечера на Карибах, шум океана вокруг, стрекотание сверчков — одним словом, райскую жизнь. Единственное, чего ей бы не хватало в таком случае — приятного голоса и сильных рук некоего преподобного.

Деревянный передний фасад дома раньше был выкрашен в зеленовато-голубой цвет, но теперь краска поблекла и облезла. Кейт решила, что именно покраской фасада надо бы заняться в первую очередь. Потому что так «Перспектив-Хаус» идеально впишется в окружающий пейзаж — под цвет моря впереди и неба над головой.

Зазвонил телефон. Аппарат неровно стоял на куче бумаг разной степени важности, заваливших рабочий стол в кабинете Кейт. Женщина и представить себе не могла, что между ее мечтами и реальностью так много бюрократических препон. Ей не нравилось то давление, с которым приходилось сталкиваться, чтобы осуществить все ее планы по развитию «Перспектив-Хаус».

«Перспектив-Хаус». Произнося это название, Кейт все еще чувствовала смутное волнение. Взяв трубку, она наклонила голову и зажала телефон плечом.

Кейт теперь жила в этом доме и обожала его всей душой. Пять месяцев назад, когда она впервые проехала по местной набережной и в окно ее машины бил мощный ветер Корниша, ее привлекло само название этого дома. Взглянув на стенку, женщина подумала о Саймоне, как периодически делала, — как там перепланировка его приюта, интересно. К сожалению, преподобный оставался для нее не более чем далеким воспоминанием.

Она сжала в руке список адресов и названий от агента по недвижимости, уже третий или четвертый. Увидев слово «Перспектив-Хаус», Кейт сразу отдала ему предпочтение, несмотря на такие варианты, как «Коттедж Жасмин» и «Лодж» — «Вот уж нет!».

И вот она снова посмотрела на строчку, где было черным по белому написано: «Перспектив-Хаус». Чудесным образом здание даже укладывалось в ту сумму, которую Кейт собиралась потратить на приобретение дома.

Тот день стал знаменательным: Кейт не только усмотрела в особняке полное соответствие тому образу, что долгое время представляла у себя в голове, но и поняла, что это здание станет для нее не просто загородным домом. Может быть, она переедет сюда насовсем.

Свое название особняк на утесе получил за восхитительный вид, который оттуда открывался. Кейт, однако, скорее склонялась к тому определению «перспективы», которое имелось в словаре и которое она услышала от Саймона: «Вероятность того, что что-то произойдет в ближайшее время, шанс или вероятность того, что что-то случится в ближайшем будущем, что-то, чего сильно ждут».

Именно такое определение Кейт стала озвучивать всем новоприбывшим в надежде, что они поверят — лучшее будущее возможно, ведь всем приезжающим в «Перспектив-Хаус» недоставало именно надежды на продолжение счастливой жизни.

Зажав в одной руке ручку, а другой роясь в скопище бумаг, Кейт попыталась сосредоточиться на голосе в телефонной трубке. Ей так хотелось засунуть всю эту макулатуру в мусорное ведро — чтобы она исчезла. Но нет. Слишком много счастья.