Маша Трауб - Дневник мамы первоклассника [litres]

Может, позже, в старших классах, они будут сидеть по двое…

По телевизору показывали «Приключения Электроника». Все серии подряд. Мы с Васей случайно наткнулись на фильм в середине второй. Сели смотреть. Я рассказала ему, что фильм про мальчика-робота, который захотел стать человеком, и про его друзей.

— А это робот? — спрашивал все время сын, показывая на экран.

— Нет, это Сыроежкин.

— А это робот?

— Да, это Эл, сокращенное от Электроника.

Эл как раз получал пятерки в школе, а Сыроежкин катался на мотоцикле.

— Вот бы и мне такого мальчика-робота. Чтобы вместо меня в школу ходил, — размечтался сын.

— Да, только Электроник вместо Сыроежкина и дома был — ужинал, спал. Его даже мама за родного сына принимала. А Сыроежкин в сарае жил. Ты тоже хочешь в сарае жить?

— Нет, не хочу. Хочу, чтобы робот только в школу вместо меня ходил и домашнее задание делал.

— Вот Сыроежкин тоже так хотел, а потом ему пришлось доказывать, что он настоящий.

— И все уроки делать?

— Да, экзамены по всем предметам сдавать.

— Да, не повезло. А это правда?

— Что — правда?

— Что были такие роботы, как люди? Фильм же старый.

— Нет, не правда. Это придумали.

— Но ведь изобрели моего динозавра на пульте управления, и еще я читал в журнале, что есть собаки-роботы и другие игрушки, которые как настоящие. А на прогулке я видел девочку с куклой, и эта кукла писать умела и плакать.

— Да, но все равно они не настоящие. На батарейках. И настоящих никто не заменит. Даже те, кто умеет писать.

— А кто придумал Электроника? — спросил через некоторое время Вася.

— Профессор. Ученый.

— Когда я вырасту, тоже ученым буду. И что им за изобретения дают?

— В каком смысле?

— Ну, хоть медаль мне дадут, если я что-нибудь изобрету?

— Дадут. Только ученые не за медали изобретают. А ради интереса. Есть даже такие ученые, которые от денег отказываются.

— Они что, сумасшедшие?

— Люди думают, что да.

— Я от денег точно не откажусь, — подумав, заявил сын, — а много дадут?

— Не знаю. Бывает, что много.

— А на мои кукурузные палочки хватит? Которые у нас в школьном буфете продаются и которые ты не разрешаешь мне есть до обеда?

— Точно хватит. И что ты хочешь изобрести?

— Не знаю. Например, пишущую машинку. Чтобы за меня писала русский.

— Уже изобрели. Только на ней печатают. Как на компьютере.

— Жаль. А такую машинку, которая числа считает по математике?

— Калькулятор. Тоже уже придумали.

— А которая зубы чистит?

— Электрическая зубная щетка, как у тебя.

— Так мне ничего не останется изобретать!

— Не волнуйся. Придумаешь что-нибудь.

— А мне больше ничего не надо! Все остальное я и сам могу сделать! Но все-таки хорошо, если бы был такой мальчик, который за меня в школу ходил. Хотя бы два раза в неделю… Я бы его назвал Васей, и никто бы не догадался, что это не я.

Вечером Вася долго не вылезал из ванны.

— Ты тут утонул? — зашла я к нему спустя сорок минут. — Вылезай, а то у тебя скоро жабры вырастут.

Вася деловито тер себя мочалкой, чего за ним раньше не водилось.

— Мама, уйди, не мешай, я завтра должен быть чистенький. Нам в школе сказали, — ответил ребенок, выливая себе на голову полфлакона шампуня.

— А так ты грязненький все время ходишь, — пошутила я. — А что у вас завтра?

— Медосмотр, — торжественно ответил сын.

— Понятно. И что смотреть будут?

— Все. И кровь брать. Но можно сказать, что ты боишься или не хочешь, тогда не будут.

— А ты боишься или не хочешь?

— И то, и другое. У нас Настя даже заплакала, когда про кровь услышала, и ей разрешили не сдавать. Я Настю успокаивал, поэтому тоже не буду сдавать.

На следующий день муж забыл сменку, не нашел чистый свитер и одел ребенка во вчерашний. Расчесаваются они вообще кое-как, да и насчет зубов я не уверена. Вася тяжело вставал, вполне мог заснуть над раковиной. В общем, на медосмотр явился грязненьким.

— Ну и как? — спросила я.

— Да ерунда, — махнул рукой Василий, — только сказали, чтобы ты мне уши почистила.

Я заглянула Васе в ухо — вполне себе чистое.

— А еще что проверяли?

— Да ничего. Буквы надо было прочитать одним глазом. Я Антону подсказывал, а он мне. А врач, которая уши смотрела, смешная. У нее такой диск на голове, как фонарь. Я ей рассказал, что есть такие животные, которые едят ушную серу у других животных. Только я забыл, как они называются. А та врач этого не знала. А зубному доктору я рассказал, как мне зуб пломбировали, как нужно укол делать обезболивающий и как состав смешивать. Она так меня слушала, как будто этого не знала. Странно, правда?

— А в рот она тебе заглянула?

— Нет, забыла. Я ее уболтал.

— Больше никого не уболтал?

— Нет, только врача, которая сердце слушала. Она не как другие, она почти девочка. Я ей рассказал, где сердце находится и как кровь по венам бежит и заставляет сердце работать. А еще я ей свои родинки показал. Даже ту, которая под мышкой. Ей понравилось. Только у меня времени мало было, а то бы я ей еще что-нибудь рассказал. Она была красивая, как Лиза. У нее на столе молоточек лежал, которым по коленке надо стучать. Я ей стукнул. Представляешь, у нее не только нога подскочила, она вся сама подскочила. Такая смешная. — Вася засмеялся.

— Как прошел день? — спросил муж, вернувшийся с работы.

— Вася клеился к врачице. Бил ее молотком по ноге. Вырастет, женится, будет свой врач в доме, — пошутила я.

— Почему на враче? Не надо на враче, — испугался муж, — каким молотком?

— Не волнуйся. У них медосмотр в школе был.

— И что? — опять перепугался муж.

— Ничего, только уши грязные. Велели почистить.

— Боже, Маша, почему Вася с грязными ушами в школу ходит? — впал в панику муж.

— А почему ты сменку утром забыл?

— Какой я идиот! Как я мог забыть?

— Ты все будешь так всерьез воспринимать? Ну, походил один день в грязных ботинках, ты, что ли, не ходил…

— Я никогда сменку не забывал, — торжественно заявил супруг.

— Вот зануда.

— Хм, женщина-врач, в этом что-то есть, — сказал муж.

— Мама, скажи, а с какого возраста люди женятся? — спросил Василий.

— С восемнадцати лет. Но обычно попозже — лет в тридцать, — на всякий случай уточнила я, — а что?

— Да так, ничего. Я не для себя спрашивал, а для Антона. Он в Машу влюбился. Только я не понял, в какую. У нас две Маши в классе, две Лизы и два Никиты.

— А твой Антон Маше об этом сказал?

— Нет пока. Еще не решился.

— А он за ней ухаживает?

— Ну так.

— Как?

— Так, как Маше не нравится. Ей не нравится, когда ее дергают и толкают.