Мартин Гарднер - Рассказы

— Вы сегодня уже заходили в спальню? — спросил он.

Я покачал головой.

Он потянул себя за ухо и бросил на,меня долгий и странный взгляд. Затем он запечатал конверт, начертил что-то на внешней его стороне и сунул в портфель. Мне он не сказал, что ему удалось обнаружить.

После того как он вновь отправился в спальню, я незаметно подкрался к портфелю, чтобы взглянуть, что он там написал, но надпись было зашифрована. На ощупь казалось, в конверте лежало что-то наподобие никеля.

Я уже добрался до спортивного раздела, когда он заглянул в комнату с еще одним конвертом. Он снял пиджак и галстук и закатал рукава.

— Знаете что-нибудь о ломбарде Чарли Гримма? — спросил он.

Вопрос был для меня неожиданным, и Максвелл Оглсби вынужден был повторить его.

— Да, — сказал я наконец. — Но откуда ты о нем знаешь?

— Позже объясню, — сказал он.

Он достал маленький блокнот и попросил меня записать адрес ломбарда. После чего тщательно изучал его в течение минуты.

— Гм, — сказал он. — Очень любопытно.

Сложив листок, он положил его в третий конверт, затем

сделал на нем шифрованную надпись.

— Кто-нибудь трогал сейф с тех пор, как произошло преступление? — задал он очередной вопрос.

Я покачал головой.

— Разумеется, криминалисты сняли с него отпечатки пальцев. Но я не думаю, что они нашли гам что-нибудь. С чего ты вдруг подумал о ломбарде Чарли.-'

Он не ответил, потянул себя за ухо и собрался уходить, но остановился и забрал свой портфель. Думаю, он опасался, что я могу залезть в его конверты.

Я последовал за ним в спальню, но он категорически заявил, что будет лучше, если я подожду снаружи, пока он не закончит. Я пожал плечами и вернулся к своему креслу. Его замечание о Чарли Гримме вызвало мое любопытство. Возможно, Крунчи-Вунчи именно тот. кто нам нужен'

Он появился из спальни приблизительно через пятнадцать минут со стаканом воды.

— Глотните, сержант.

Пить я действительно хотел, но, что, задался я вопросом, вызвало этот внезапный жест вежливости? Возможно, подумал я, он сожалел, что запретил мне входить в спальню.

Пока я пил воду, я заметил, что руки мальчишки покрыты белым порошком. На мой вопрос, что это, он лишь загадочно покачал головой:

— Скажу позже.

И это было все, что я смог от него добиться

В спальне он торчал уже полчаса, когда я вдруг услышал шум воды в ванной. На этот раз он появился и пиджаке и галстуке и тащил за собой свой портфель. На его руках порошка уже не было. Он положил портфель и двинулся в мою сторону. На его лице играла странная улыбка.

— У вас есть оружие, сержант? — поинттересовался он.

Я распахнул плащ, чтобы показать ему мою наплечную кобуру. Ему захотелось взглянуть на мой револьвер. Я вынул его, удостоверился, что он стоит на предохранителе и вручил мальчишке. Он повертел его тонкими пальцами.

— Предохранитель есть?

Я показал ему, как он работает.

Внезапно он выхватил оружие из моей ладони. Когда я поднял глаза, он стоял от меня на расстоянии приблизительно шести фунгов, глаза его сузились. Револьвер был накравлен прямо в мое солнечное сплетение!

— Не двигайтесь, сержант, — сказал он твердо, — Я раскусил вас!

Я приподнялся, думая, что это розыгрыш. но услышал, как щелкнул предохранитель. Парень, должно быть, сошел с ума! И я решил не рисковать.

— Осенила грандиозная идея, Максвелл? — спросил я

— Узнаете.

Он, крадучись, подошел к телефону — дуло револьвера было направлено в мою сторону — и снял телефонную трубку.

— Полицейское управление, — произнес он.

Я попытался встать снова, но он ткнул в меня револьвером, и я быстро опустился в кресло. Я чувствовал, как капельки пота выступают на моем лбу.

Шеф Малруни скоро оказался на линии.

— Это — сержант Стэкпоул, — сказал он, подражая моему голосу. — У меня убийца мисс Смит... Мы находимся в квартире... Хорошо.

Он бросил трубку, а я вытаращил на него глаза.

— Я должен был так поступить, — пояснил он извиняющимся тоном. — Шеф ни за что не приехал бы, если бы узнал мой голос.

Я даже не буду пытаться описать лица Малруни и Ханнекера, когда они вошли в комнату. После первого потрясения шеф разразился таким гоготом, что оконные стекла, казалось, не выдержат. Ханнекер стоял в сторонке и ухмылялся.

Отсмеявшись, шеф тщательно прикрыл дверь и запер ее. Он забрал мое оружие у юного Оглсби и передал лейтенанту.

— Охраняйте заключенного, — сказал он Ханнекеру, — пока мы выслушиваем историю детектива Оглсби.

Я сидел и скрипел зубами. Максвелл встал, поправил очки и откашлялся.

У него были, сказал он, три улики, которые доказывали, что я и есть убийца. Он открыл свой портфель и вынул три конверта из оберточной бумаги. Из первого конверта он извлек коричневую пуговицу.

— Посмотрите, шеф, — сказал мальчишка, — нижняя пуговица на плаще сержанта Стэкпоула отсутствует. А эта точно такая же, как оставшиеся. Я нашел ее под кроватью, на которой мисс Смит была убита.

Я полез в левый карман брюк.

— Боже правый! — воскликнул я. — У меня дырка в кармане!

Я пытался объяснить, как я потерял пуговицу.

Шеф откинулся назад и расхохотался.

— Да уж, выглядит весьма правдоподобно, — сказал он.

Ханнекер покачал головой.

— Присяжные ему ни за что не поверят, — добавил он торжествующе.

Я начал было возражать, но мальчишка прервал меня.

— А вот это, — сказал он, — я нашел в мусорной корзине мисс Смит.

Он открыл следующий конверт и вынул оттуда скомканный лист бумаги. Им оказался конверт, на котором я накануне записал для лейтенанта Ханнекера адрес Чарли Гримма.

Из третьего конверта Максвелл извлек еще один лист, на котором я написал тот же самый адрес час назад. Он рассказал, как вынудил меня сделать это и передал оба листка шефу.

— Ну, что тут скажешь! — воскликнул Мал рун и. — Это, безусловно, написано Стэкпоулом!

А это имя печально известного скупщика краденого, — прокомментировал Ханнекер с непроницаемым лицом. — Держу пари, он предполагал сбыть украденные драгоценности.

Я выдавил смех, затем резко остановился и сказал:

— Не вижу в этом ничего смешного.

Юный Оглсби умчался в спальню и возвратился с сейфом и пустым стаканом. Он стряхнул с них тот замечательный белый порошок, чтобы продемонстрировать отпечатки пальцев.

Я слушал с открытым от удивления ртом, пока он объяснял, как провел меня, чтобы получить мои отпечатки на стакане.

— Оба набора отпечатков идентичны, — сказал он, подобно профессору, читающему лекцию. — Причем по сорока трем точкам. Этого достаточно, чтобы убедить любое жюри присяжных.

— Вот уж не думал, — сказал Малруни, вытирая глаза носовым платком, — что наступит день, когда придется арестовать собственного сослуживца. Задерживать своего человека по подозрению в убийстве — хуже не придумаешь.