Евфимия - Тайны монастырей. Жизнь в древних женских обителях

На основе каких источников она написана? Прежде всего – на архивных материалах, большая часть из которых публикуется впервые. В числе архивных данных – документация из Российского государственного исторического архива (РГИА), хранящаяся в фонде 796 – канцелярии Синода. Это резолюции Синода по поводу открытия монастырей, подворий, общин – всевозможные официальные бумаги, не всегда интересные, но необходимые.

Впрочем, в архивах хранятся не только скучные канцелярские дела. Например, в Центральном государственном историческом архиве (ЦГИА), в фонде № 2219 (фонде о. Иоанна Кронштадтского), а именно в деле № 2 – «Переписка о Сурском монастыре» – есть удивительные, интереснейшие документы, позволяющие увидеть жизнь северного женского монастыря глазами его обитателей. Речь идет о письмах, посланных праведному Иоанну Кронштадтскому с 1899 года по 9 сентября 1908 года игуменьей Леушинского монастыря Таисией (Солоповой), а также сестрами, священнослужителями и фельдшером из Суры П. П. Аверкиевым. В этих письмах, деловых записках, жалобах, а иногда и доносах описываются различные события из жизни Сурского монастыря. Практически нигде больше мне не удалось найти подобных свидетельств о том, как жили в монастыре сами монахини и послушницы. А без таких свидетельств рассказ о северных женских обителях был бы неполон.

Но поистине бездонным кладезем всевозможных сведений о женских монастырях стал Государственный архив Архангельской области (ГААО). В нем имеются специальные фонды Сурского, Ямецкого, Холмогорского, Шенкурского и Ущельского монастырей, а в этих фондах – послужные списки насельниц, ежегодные отчеты монастырей, хозяйственные документы (условия о приеме на работу, приходно-расходные книги), сведения о лицах, заключенных в монастыри; иными словами, документы, проливающие свет на различные стороны жизни этих женских обителей. Ряд дополнительных сведений о них – например, история о сестрах милосердия из Холмогорского монастыря, – находится и в фонде Архангельской духовной консистории.

В Государственном архиве Вологодской области (ГАВО) я изучила фонды Горнего Успенского и Арсениево-Комельского монастырей, а также Вологодской духовной консистории. Вологжане вправе спросить меня, почему их женским монастырям уделено меньше внимания. Дело в том, что, поскольку меня больше интересовали женские монастыри моей родины – Архангельской земли, – я использовала только документы Вологодского архива (а не его Великоустюжского филиала). Поэтому вологжане вполне могут «взять реванш», написав подробную книгу по истории женских обителей своего края.

Помимо архивных источников, я использовала материалы как дореволюционной, так и современной церковной и светской печати – в дополнение к почерпнутым из архивов сведениям, – а иногда и воспоминания, опубликованные в различных книгах.

Я стремилась показать жизнь северных женских монастырей с различных сторон и рассказать не только об их истории или хозяйственной деятельности, но и о том, какими были насельницы северных монастырей, как они трудились, молились, помогали местному населению. Возможно, некоторым читателям придется не по нраву то, что в главе «Скорби и искушения» я затрагиваю и негативные стороны жизни монастырей. Но даже апостолы в своих посланиях упоминали о христианах, «потерпевших кораблекрушение в вере» (1 Тим. 1, 19), не скрывая, что такие люди были, есть и будут, а особенно умножатся в последние времена. И вместо того чтобы скрывать информацию о монастырских искушениях, не лучше ли объяснить их причины и назвать их настоящего виновника? Это необходимо еще и для того, чтобы современный православный человек, читая в газете очередной «ужастик» о современных монастырях, не смущался. Ведь пресловутый рогатый «дядя Баламут» во все времена вредил, вредит и будет вредить монастырям и монахам. Но, как известно, все его проделки вредят Церкви не больше, чем слону из басни – тявканье моськи…

Наличие большого количества источников, использованных для работы над книгой – прежде всего архивных, – дает читателю право спросить меня: почему книга написана светским языком? То есть – почему она не научная? Дело вот в чем. Изначально я действительно планировала написать научную работу. Но потом поняла – история северных женских монастырей должна стать достоянием не только узкого круга историков, но и всех, кому она интересна как часть истории Севера и в целом – России.

Если бы перед глазами читателя оказалась карта Архангельской и Вологодской епархий, – где были бы обозначены все женские монастыри, действующие к началу ХХ века на их территории, то он бы увидел, что таких обителей немного: по шесть и в той, и в другой епархии. В Архангельской епархии это были: Успенский монастырь в селе Холмогоры, Свято-Троицкий в уездном городе Шенкурске, Ущельский монастырь преподобного Иова в селе Ущелье Мезенского уезда, Иоанно-Богословский монастырь в селе Сура Пинежского уезда, а также Ямецкий Благовещенский монастырь (или Ямецкая Благовещенская пустынь) в Онежском уезде. Данные, указанные в справочнике П. П. Сойкина «Православные русские обители» – о том, что женских монастырей в Архангельской епархии было пять: Холмогорский, Шенкурский, Сурский, а также Ущельский, имевший статус общины, – являются неточными, поскольку спустя год после издания этой книги, в 1911 году, в епархии был открыт еще один монастырь – Ямецкий Благовещенский. По тем же причинам в этом справочнике приведены не совсем точные данные в отношении вологодских женских обителей. Если ко времени его издания в Вологодской епархии было четыре женских монастыря – Успенский Горний в губернском городе Вологде, Арсениево-Комельский в Грязовецком уезде, Иоанно-Предтеченский в уездном городе Великом Устюге, а также Яренский Крестовоздвиженский (Кылтовский) монастырь в Яренском уезде, – то позднее к ним прибавились еще две обители, преобразованные из пришедших в упадок мужских монастырей. Так, в 1908 году женским стал Знамено-Филипповский монастырь, а в 1912 году – Троице-Гледенский. Обе обители находились на территории Великоустюжского уезда, при этом Знамено-Филипповский монастырь стоял в двух верстах от уездного города Великого Устюга. Таким образом, количество женских монастырей в Архангельской и Вологодской епархиях было одинаковым – по шесть обителей в каждой. Итого – двенадцать.

Разумеется, каждый из этих двенадцати монастырей имел особую историю, иногда уходившую, как говорится, «во тьму веков». Наиболее древними из них были три. В Вологодской епархии – Успенский Горний монастырь, основанный в 1560 году (по другим данным, он был создан в 1590 году при царе Феодоре Иоанновиче); в Архангельской епархии – Холмогорский Успенский и Шенкурский Свято-Троицкий монастыри, точное время основания которых неизвестно, поскольку они сформировались из женских общин, существовавших задолго до придания им статуса женских обителей.