Александр Щипин - Идиоты [сборник]

Когда он, едва удержав равновесие после очередного шага и все еще заметно покачиваясь, поднял глаза на черепаху, оказалось, что Че уже никуда не бежит, а методично обкусывает своим кожистым клювом листья одуванчика, которые протягивает ему присевшая на корточки красивая черноволосая девушка. Откинув в сторону волосы, она посмотрела на Альку, улыбнулась и сказала: «Привет».

Алька никогда раньше не разговаривал с такими красивыми девушками, поэтому он ничего не сказал и только медленно поставил на землю вторую ногу. «Ты слышал когда-нибудь о таком философе — Зеноне?» — спросила девушка. Во сне редко чему-то удивляешься, но Алька хорошо помнил, что не был удивлен и наяву; он кивнул и, как ему тогда показалось, остроумно ответил, сглотнув, правда, на середине фразы: «И еще о таком неудачнике — Ахиллесе». Много лет потом он краснел, вспоминая эти слова, которые явно принадлежали какому-то лихому и несуществующему человеку, и вежливую улыбку девушки, хотя в хорошие дни и был склонен согласиться, что это неплохой ответ. «Люди на Земле, — сказала девушка, — хотят дотянуться до бога, как Ахиллес, который бежит за черепахой, сверкая беззащитными пятками. И каждый раз, когда они пытаются схватить его за бороду, их пальцы сгребают пустоту, потому что человек может прийти только в то место, откуда ушел бог. Бог жил на облаке, пока люди не научились летать по небу. Бог кружился на орбите, пока к нему не поехал Гагарин. Бог управлял приливами и менструациями, сидя на Луне, пока туда не спрыгнул Армстронг. Сейчас бог живет с нами на Марсе, но лет через тридцать на корабле, который ты изобретешь, прилетят люди с Земли, и тогда он навсегда уйдет от нас». «Откуда вы знаете?» — спросил Алька. «Мы умеем видеть будущее. Строго говоря — наиболее вероятное будущее, но это неважно». — «Вы прилетели, чтобы убить меня?» — «Мы не умеем убивать — с нами живет бог. Я просто хотела посмотреть на человека, который заберет его у нас. Мне кажется, ты хороший человек. Почему-то это всегда делают хорошие люди». — «Я могу чем-нибудь помочь?» — «Ты можешь подарить мне черепаху. Я возьму ее с собой, и тогда Ахиллес наконец ее догонит. Назови свой корабль «Ахиллес» — это будет красиво. Подаришь?» Алька кивнул. «Как ее зовут?» «Эрнесто Че Репаха», — сказал Алька и покраснел. «Прекрасное имя. К тому же он пуглив и грациозен, как истинный де ла Серна».

Девушка покрутила между пальцами последний лист одуванчика, похожий на зеленое перо, и протянула его черепахе. Эрнесто отвернулся, и девушка, улыбнувшись, уронила лист на землю. Она взяла черепаху, легко поднялась и ушла в лес, на прощанье молча взъерошив волосы все еще красному Альке.

Когда лето кончилось, Алька уже твердо знал, что никогда не догонит свою черепаху и не заберет бога у марсианской девушки с черными волосами и прохладными пальцами. Вернувшись с каникул, он совсем забросил прежде любимую физику, а после школы выучился на экономиста. Саша, как его теперь звали, ненавидел свою работу и свою жизнь, но когда он думал о людях на Марсе, ему становилось легче. Еще ему становилось легче, когда он уходил к мужикам в гаражи, помогая чинить чужие машины, но это уже было опасно: моторы слишком напоминали о корабле, который он должен был изобрести, чтобы прогнать бога дальше в космос. В такие дни Саша начинал пить.

Иногда ему хотелось убить себя, но он видел, что вокруг живут такие же несчастные люди, занимающиеся скучными и неинтересными вещами, и понимал, что они вместе с ним стерегут покой марсианского бога. И если они находили в себе силы жить дальше, значит, сможет и он. Кто-то из них, наверное, должен был работать под его началом в конструкторском бюро, кто-то стал бы чиновником, отвечающим за марсианский проект, кто-то сам полетел бы на Марс. Но Саша чувствовал, что они тоже видели ту девушку на поляне и потому выбрали серую, бессмысленную жизнь. Продавцы, официанты, журналисты, менеджеры, учителя — он узнавал их повсюду, рыцарей прекрасной дамы с черепахой, и любил их. Саше часто хотелось поговорить с ними о той девушке, о той поляне, об Ахиллесе и черепахе, но он откуда-то знал, что этого ни в коем случае нельзя делать, что это один из тех секретов, которые склеивают мир, проступая из его самых укромных трещин и не давая ему рассыпаться на части.

Встречались, конечно, и люди, которые занимались любимым делом и были всем довольны. Саша понимал, что должен их ненавидеть, поскольку, где бы ни работали эти люди, они все равно приближали полет на Марс, но на самом деле мог их только жалеть, потому что они не знали настоящего смысла жизни и не имели никакого представления ни о красоте, ни о сострадании. Потому что никому из них не снились сны, где они бегут за черепахой по лесной тропинке, в конце которой черные волосы, прохладные пальцы и невыносимое счастье.

— Здравствуй, Дедушка Мороз. — Маленькая девушка с рыжеватыми дредами смотрела на Сергея снизу вверх, почти прижимаясь к его красной шубе. В особняке на Басманной, где праздновало Новый год какое-то рекламное агентство, собралось, кажется, человек двести. Свет только что погасили, народ собирался петь караоке. Сергей не любил караоке. К тому же работа на сегодня уже закончилась, и теперь он пробирался сквозь толпу к выходу.

— Что ты мне подаришь на Новый год? — Девушка громко втянула через трубочку остатки коктейля и засмеялась.

Сергей вздохнул.

— А ты хорошо себя вела в этом году?

— Плохо. — Девушка кокетливо потянула его за бороду.

— Настоящая, — вежливо сказал Сергей, мягко отстранившись.

Девушка продолжала молча смотреть на него.

— А что бы ты хотела?

— Стать твоей Снегурочкой.

Сергей только сейчас понял, что девушка уже не слишком твердо стоит на ногах. Праздник продолжался четвертый час.

— Ничего не получится. Снегурочка — это внучка Деда Мороза.

— А так даже интереснее. — Девушка довольно захихикала.

— У меня дома жена и сын. — Сергей аккуратно отодвинул ее в сторону и пошел к выходу.

— Дурак, — сказала девушка и уронила стакан.

В общежитие Сергей вернулся в третьем часу ночи. В панельной девятиэтажке на Юго-Западе жило несколько десятков Дедов Морозов. Все они были из Великого Устюга — там почему-то регулярно рождались высокие мужчины, которые уже к двадцати пяти годам седели и обзаводились окладистыми бородами. Кто-то считал, что это потомки давно исчезнувшего северного народа — возможно даже мифических гиперборейцев, чью родину погребли под собой арктические льды. Из Устюга они разъезжались в крупные города, чтобы работать Дедами Морозами. Собственно говоря, работать нужно было только в декабре и январе — остальное время занимали бессмысленные лекции и тренировки. Все это походило на армию: у них отбирали паспорта, одевали в форменные шубы и запрещали бриться. В отпуск можно было поехать только летом, и не дольше чем на десять дней. Но никто не жаловался — начальство каждый месяц выплачивало их семьям по тысяче долларов. Совсем не плохие деньги для Великого Устюга. Правда, Сергей мечтал хотя бы раз встретить Новый год с женой и сыном, но это было невозможно: семьям было запрещено приезжать, чтобы Деды Морозы не отвлекались от работы.