Люси Китинг - Не проспи любовь

– Что ж, мой тебе совет – беги со всех ног, – раздается из-под копны. Парень протягивает мне руку и помогает подняться. Наконец удается разглядеть лицо, оно удивляет – во многом сочетанием густых темных бровей с осветленными кудрями и ярко-голубыми глазами.

– А ты что натворил? – спрашиваю я, внимательно оглядывая его.

– Я? – он хватается за сердце, будто я ударила его ножом. – С чего ты взяла, что я что-то там натворил? – Но блеск в его глазах подсказывает мне, что не стоит верить его словам. – Неужели нельзя просто тихо и мирно вздремнуть в кабинете у декана? Мне нравится запах книг в кожаной обложке. – Уголок рта поднимается в едва неуловимой ухмылке.

– О, Оливер, хорошо, что ты здесь, – говорит декан Хаммер, вошедший в комнату. Он снимает пиджак и вешает на дверной крючок. Коренастый, около сорока пяти, но выглядит старше – определенно, как раз из-за того, что ему приходится иметь дело с учениками вроде Оливера. На нем очки в тонкой металлической оправе и идеально выглаженные брюки.

– Да, сэр, – говорит кудрявый Оливер, садится на диван и небрежно закидывает на него ногу. – Руперт, я до смерти по вам соскучился, еле дождался встречи.

– Ну, судя по всему, не до смерти, – говорит декан Хаммер и садится за большой письменный стол, заставленный стопками бумаг. – Насколько я понимаю, ты здесь потому, что успел натворить дел еще до начала учебного года.

– Да ну, пустяки, право слово, – парень закатывает глаза.

– Ты заплатил одному из учеников, взял у него разрешение на въезд на территорию школы и приклеил на свой «сегвей» [6] Американская модель электросамоката. , потому что твой пропуск забрали в конце прошлого семестра. По мне, совсем не пустяки, – говорит декан.

– Да как вы можете меня обвинять? – оправдывается Оливер. – А как иначе я добуду себе обед? Вы хотите, чтобы я с голоду умер?

– А как тебе предложение сходить в столовую? – иронично интересуется декан Хаммер.

– Руперт, если я должен в свой выпускной год днями напролет сидеть в этом аду, я не буду платить за разрешение на въезд, я лучше заплачу за то, чтобы меня переехали.

Услышав слово «ад», декан Хаммер приходит в ярость, но вдруг замечает мое присутствие.

– А ты кто? – спрашивает он.

– Элис Бакстер-Роуи, – говорю я. – Но я бы предпочла, чтобы меня называли просто Элис Роуи, если так можно. Я могу подождать за дверью…

– Элис, стой на месте, – приказывает декан Хаммер. – У нас с тобой назначена встреча. Кстати, добро пожаловать в «Беннетт». Что же касается тебя, Оливер… Я не могу тебя исключить, потому что знаю, что именно на это ты и рассчитываешь. Ты останешься в школе на весь день, иначе я придумаю, как оставить тебя тут и на ночь, помяни мое слово. О дисциплинарных мерах я сообщу тебе позже, когда переговорю с твоими родителями.

Светлые глаза Оливера неожиданно становятся почти черными.

– Удачи в этом деле, – шепчет он и выскальзывает из кабинета.

– Мисс Роуи, – обращается ко мне декан Хаммер, когда дверь захлопывается. – Присаживайся. Я должен извиниться за Оливера. Уверяю тебя, второго такого наглеца здесь трудно найти.

– Да ничего страшного, – говорю я, пожимая плечами, и сажусь. – Забавный парень.

Декан хмурится.

– Надеюсь, не слишком. Ты пробыла здесь всего десять минут, не хотелось бы, чтобы ты попала в плохую компанию. Если говорить о… – Он предельно серьезен.

При этом не мрачен – скорее, это серьезность человека, не заинтересованного во всякой чепухе.

Ну вот, начинается, думаю я. К подобному тону я уже привыкла. В нем слышится предостережение.

– Перед тобой открывается столько возможностей, Элис.

– Вы говорите совсем как мой папа, – отзываюсь немного напряженным голосом.

Но декан Хаммер, как кажется, меня не слышит.

– У тебя прекрасные отметки, – продолжает он, просматривая документы о моей успеваемости. – Но меня немного беспокоят характеристики от преподавателей.

Прикусываю щеку изнутри.

– Речь о моих целях?

– Совершенно верно, – подтверждает он. – Все твои преподаватели используют одно и то же словосочетание. Высокий потенциал. Но сходятся на том, что ты «скачешь по верхам», – говорит он, рисуя пальцами в воздухе маленькие кавычки. – Если бы ты сосредоточилась на том, что тебе действительно интересно, ты достигла бы очень многого.

Я знаю, что он хочет от меня услышать. Что я готова! Что знаю, в какой колледж хочу поступить, кем хочу стать и какую хочу надпись на собственном надгробии. Но я не готова и не знаю.

Я упрямо молчу, декан Хаммер прочищает горло.

– Какой у тебя сегодня первый урок? – учтиво интересуется он.

– Социальная психология с мистером Леви, – отвечаю я, перепроверив расписание.

– Достойный выбор. Уверен, тебе понравится профессор Леви. – Декан встает и открывает дверь, и тут я понимаю, что за все это время он ни разу не улыбнулся. – И помни, Элис, мы всегда готовы тебе помочь. Наша задача – сделать так, чтобы обучение у нас принесло тебе максимальную пользу.

– Спасибо, – я жму ему руку. И закатываю глаза, как только за мной захлопывается дверь.

– Все так плохо? – спрашивает Оливер. Он сидит на столе, будто это кухонная стойка, а за столом сидит с виду очень пожилая секретарша, которая изо всех сил пытается скрыть свою радость.

– Что ты тут делаешь так долго? – спрашиваю я.

Он спрыгивает со стола.

– Болтаю с Робертой, моей единственной любовью, что же еще. – Он подмигивает женщине за столом. – Не волнуйся, Роберта, Элис никому не расскажет про наш тайный роман. Она тут новенькая, поэтому все равно никого не знает. – В ответ Роберта просто кивает.

– Давай я провожу тебя на первое занятие, – говорит Оливер. И это не вопрос, а утверждение.

– Чересчур счастливый вид для первого дня в новой школе, – подмечает мистер Леви, когда я захожу в кабинет номер 201. – Ты, наверное, Элис. Остальные ходили ко мне на «Введение в психологию» прошлой весной, а тебя вот я не узнаю. Ну и Кевина Макинтайра, который, судя по всему, все лето только и делал, что лакомился спортивным питанием.

Последнюю фразу он произносит, понизив голос, наклонившись вперед и спрятав руки в карманы, будто это теперь наша общая тайна, а остальные тем временем рассаживаются. Мистер Леви, судя по всему, из тех «крутых» учителей, которых «уважают». На нем джинсы и рубашка оливкового цвета, а еще он довольно молод. Будто только вчера из колледжа. И, кажется, ему это в себе очень нравится.

– Ты же знаешь, как у нас заведено? – продолжает Леви. – Новенькие кратко рассказывают о себе. Элис? Ты что, уже не с нами?

Да, не с вами. Я совершенно ничего не слышу. И перестаю дышать. Я думаю о письме, которое однажды написала мне мама: о ядовитой морской змее, носатой энгидрине, и о том, как она едва спаслась от ее укуса. Носатая энгидрина обитает у берегов Мадагаскара. Она такая ядовитая, что одним укусом может убить пятерых. Яд парализует жертву мгновенно. Но смерть наступает не сразу. Жертва лежит, не в силах пошевелиться, зная, что осталось недолго. И вот именно так я себя и чувствую – меня полностью парализовало, только сердце изо всех сил колотится о ребра.