Сергей Поляков - Золотинка

По комнате разносится непрерывное стрекотание машинки. Коллеги давно пересели за компьютеры, я не могу расстаться с верной Эрикой. Пальцы порхают над клавиатурой и не успевают справиться с обвалом нахлынувших воспоминаний. Фрагменты Прошлого роятся, теснятся, рвутся наружу и гаснут, растворяются в Небытии. К сожалению, они уходят безвозвратно.

Со времен моего Детства минуло несколько десятилетий. Тем не менее. Прошлое явственно стоит передо мной. Время снисходительно подтрунивает: — «Разве это срок?» Относясь с пиететом к его величеству Времени, я не согласен с Ним. За последнюю четверть века сменился государственный строй, идеология, на смену прежним моральным ценностям пришли иные приоритеты.

Молодое поколение судит об истории страны по бездарным учебникам дилетантов и провокаторов, урокам некомпетентных педагогов. Молодежь бездумно идет на поводу политиканов-популистов, лгунов и жуликов.

Я вспоминаю далекие — близкие годы. Послевоенное лихолетье: голод, холод, нищета наложили неизгладимый отпечаток на наше Детство и все-таки хорошего было больше, я не кривлю душой.

Настали другие времена. Прогресс человечества бьет по скорости все прогнозы и предсказания. Что касается проблем воспитания, они топчутся на месте, если не сказать большего. Вопросы христианской морали, добра и зла, хорошего и плохого восклицательным знаком стоят перед обществом и требуют разрешения.

Разгул наркомании, проституции, малолетней преступности никто не в силах обуздать. В очередной раз мы наступаем на те же грабли, не извлекая уроков из Прошлого. ТВ, кинематограф, «писатели» наперебой прославляют уголовников, «воров в законе». Наши рациональные подростки, как на самодур, клюют на заезженные байки, обветшавшие басни о привольной блатной жизни, о братстве и взаимовыручке уголовников.

Дым виртуальных костров на лесоповале щекочет пацанам ноздри, вонь тюремной параши дурманит глупые головы. Блатная псевдоромантика не сдает позиции и совершает новый виток.

Я не поучаю, не морализирую: додумайтесь, по второму заходу жизнь не прожить. Я вспоминаю сверстников-уркаганов, которые были гораздо круче вас. Их сожгли сифилис и туберкулез в тюрьмах и бурах, зарезали в уголовных разборках. Они свели счеты с жизнью в петле, вскрыли вены, дали «дуба» от ректификата и самогонки, утонули, сгорели, замерзли по пьяной лавочке, умерли от наркотиков, от лечения в ЛТП, сошли с ума.

Вас давно нет в живых Леха Кугий и Вовка Дараган, Витька Титов и Жора Трубанов, Мишка Иванов и Ленька Сагинбаев, Борис Щебланов и Сергей Гущин, Юрка Малышев и Юрка Терехов… Городок Магадан, окраина с ласковым названием Веселый ключ, улицы с незатейливым адресом — Дальняя, Дачная. Почему неприметные улочки дали «путевку» в уголовную жизнь двум десяткам ребят? Чем привлек пацанов криминал? Почему они прошли по жизни, сея горести, насилие, жестокость, смерть? Кто и что было идеологом, наставником одурманенных, замороченных подростков?

Сколько было в стране подобных улочек и переулков?!..

…Обыск в поселке проводился под утро. Дом с прудом на задах огорода окружили, когда забрезжил рассвет. Оцепление в верхнем конце улицы отрезало возможный отход беглецов в сопки. Сиреневый предрассветный свет ложился тенями на хмурые лица солдат, пытался рассеять окружающую дом полутьму, светлил стекла оконных рам. По углам дома встали бойцы с автоматами, у веранды занял пост проводник со служебной овчаркой.

К окну подошел лейтенант и властно постучал.

Мать с сыном спали. Женщина, утомленная вчерашней стиркой, свернулась в клубок около сына и обняла его во сне. Бдительный Рекс, лежащий на полу у кровати, напружинился, поднял голову и зарычал.

Чуткая женщина проснулась, прислушалась к стуку, накинула халатик и подошла к окну. Лейтенант заметил мелькнувшее в окне лицо и крикнул:

— Откройте, проверка документов!

«Прочесывают», — сообразила женщина, — «наверное, побег». Она вышла в сени, отодвинула засов и ступила на крыльцо. Над далекими сопками небо зазолотилось, предвещая восход.

— Посторонние в доме есть? — спросил офицер.

— Посторонних нет, в доме я и сын. Муж на дежурстве.

— Извините, закон для всех один, — ответил лейтенант и с восхищением оглядел молодую хозяйку. Даже со сна, непричесанная, наспех одетая она была невыразимо хороша.

— Вчера из «транзитки» бежали два рецидивиста. Прошла информация, что они скрываются в поселке, ведем розыск.

Солдаты обыскали сарай, чердак, даже в туалет заглянули.

— Пройдемте в дом, — предложила женщина.

Сержант открыл и спустился в подполье. Лейтенант с бойцами вошел в гостиную и указал на запертую дверь:

— Здесь?

— Сын спит.

— Необходимо осмотреть.

— Постойте, — остановила его хозяйка, — муж со службы дрессированную служебную собаку привел, она охраняет сына. Подождите, я ее придержу.

Она скользнула за дверь, села на постель мальчика и ухватилась за ошейник овчарки обеими руками.

— Заходите.

Солдаты вошли и с опаской уставились на огромного, вздыбившегося пса с оскаленной пастью.

— Зверюга, — почтительно пробормотал сержант и отступил. Лейтенант положил руку на кобуру пистолета и с сомнением оглядел хрупкую фигурку женщины; «Удержит ли она взбешенного кобеля».

— Рекс, фу! — уговаривала хозяйка овчарки. — Чего вы копаетесь! Осмотрели и выходите, сорвется Рекс и натворит бед!

— Никого, — подытожил, закрывая дверцу шифоньера, солдат, — полный ажур.

— Извините, хозяюшка, — приложил руку к околышу фуражки офицер, — служба.

Он кивнул головой, и патруль покинул дом.

— Лежать, Рекс, охраняй! — скомандовала женщина. Овчарка легла и положила голову на лапы. Мать подоткнула одеяло под бок разметавшегося во сне сына и вышла запереть дверь. Замерев в дверном проеме, она взглянула на восток. Над скалистыми отрогами гор багровело свежеумытое солнце.

В низине, вдоль огородов, примыкавших к лесу, продвигался другой патруль, отрезая поселок от лесной чащи. Преступники могли попытаться уйти через низину в сопки. С моря задувал знобкий бриз. Молодая женщина запахнула ворот армейского ватника и тяжело вздохнула. Прочесывания не удивляли. Ужасало и томило ночное одиночество, когда муж дежурил.

В доме имелся целый арсенал: два гладкоствольных ружья, малокалиберка, ракетница. При нужде можно отбиться от шайки, если не подожгут. Муж неоднократно водил ее в распадок, обучал владению огнестрельным оружием. Вот сможет ли она выстрелить в человека, пусть и уголовника, женщина не знала. Хотя и выхода не было. Бандиты не помилуют ни ее, ни ребенка. Мать распнут и зарежут, мальчика придушат.