Филип Жисе - Океан. Белые крылья надежды

Ангелика ела молча, то и дело вздрагивая, когда новый раскат грома раскалывал небо на части. Дождь стучал по резине над головой, шелестел среди ветвей деревьев, бил по стенам их хрупкого жилища. Где-то совсем рядом рокотал океан, слышались посвистывания ветра.

Внезапно синьора Полетте отложила голову рыбешки, которую обсасывала, в сторону и прислушалась.

– Что-то я не слышу, чтобы в мужской половине кто-то был.

– Винченцо есть точно. Мы вместе с ним входили, – поспешила сказать Эбигейл, обтирая руки об одеяло. – И синьор Дорети должен быть. Кирка я не видела. Еще охотится, – Эбигейл хихикнула.

– И Алессандро нет, – вспомнила об Алессандро Ангелика.

– Как бы чего не случилось с ними, – тревога появилась на лице синьоры Полетте. – Пойду, посмотрю, как там Сильвестр.

Синьора Полетте встала и покинула женскую половину шалаша. Эбигейл тут же наклонилась к Ангелика.

– Знаешь, что мне предложил Винченцо? – глаза Эбигейл загорелись, словно маяки в ночи. – Ни за что не догадаешься.

– И что же он тебе предложил? – спросила Ангелика.

– Мужики. Они все одинаковые, – хихикнула Эбигейл, обгладывая рыбий хребет. – Если бы все женщины на планете по какой-то причине вымерли, мужчины прожили бы без нас недолго… Они такие предсказуемые. Стоит посмотреть на его горящий взгляд и все становится понятно… Винченцо предлагал потрахаться, – сказала Эбигейл так тихо, что Ангелике пришлось напрячь слух, чтобы в том грохоте, что царил снаружи, разобрать слова Эбигейл. – Бедняга, видела бы ты, как он просил меня хотя бы сделать ему минет… Мужики. Какие они слабые на самом деле. Они скорее откажутся от правой руки, чем от секса.

– И что ты ему ответила?

– Ну, я ему посоветовала обратиться к тебе, – Эбигейл прыснула со смеху.

– Ты что?

– Да не пугайся ты так. Ты же у нас недотрога… Сказала, что подумаю над его предложением. Ты же знаешь, если Кирк узнает, то… хотя я ему ничего не обещала. Возомнил себе, что я его собственность. Придурок. Но, знаешь, член у него классный. Длинный, толстый, как раз по мне, – Эбигейл закусила губу и побежала взглядом по резине потолка. – Мне нравится с ним играть…

– Перестань, – прервала словоизлияния Эбигейл Ангелика. – Мне это неинтересно.

– Ой, прости, наша ты недотрога, – Эбигейл хихикнула. – Только скажи, что тебе не нравится трахаться?

– Это мое дело.

– Как знаешь, – Эбигейл пожала плечами. – А вот я люблю. Знала бы ты, как прикольно это делать на пляже. Ммм… Теплый ветерок овевает разгоряченное тело, волны лижут пятки… А тебе нравится лизать?

– Эбигейл! – Ангелика сверкнула глазами в сторону подруги.

– Неужели ты и впрямь такая недотрога, как строишь из себя? Или только прикидываешься такой? Как ты только терпишь? Держишь марку? А у меня был опыт с девушкой. Мне очень понравилось. Одно время я даже думала, не стать ли лесбиянкой…

– Да умолкни же ты, наконец! – вскинулась на Эбигейл Ангелика. – Мне совсем не интересно знать о твоих сексуальных предпочтениях!

– Ненормальная, – обиделась Эбигейл, опустилась спиной на лежак и принялась разделывать очередное рыбье тельце.

Минуту спустя вернулась синьора Полетте, тяжело опустилась на лежак и сказала:

– Выглянула из шалаша. Знали бы вы, что творится на улице. Мир как будто сошел с ума. Кирка нет и Алессандро. Переживаю я за них, как бы с ними чего недоброго не случилось.

– Не случится, – отозвалась Эбигейл. – А если случится, то у нас еще есть синьор Дорети и Винченцо.

– Не говори глупостей, милая. От синьора Дорети толку как от зонта в ураган. Как бы он окончательно умом не тронулся. От Винченцо толку ненамного больше. За яйцами черепах я и сама могу сходить, а вот идти сворачивать шеи птицам или рыбу ловить – нет, это не для меня. Этим пусть Кирк и Алессандро занимаются.

Только синьора Полетте закончила говорить, как сильный порыв ветра ударил в стену шалаша, заставив тот вздрогнуть, зашататься.

– Боже, спаси нас грешных, – пробормотала синьора Полетте. – Я тут подумала. Как хорошо, что Алессандро догадался связать сосуды с водой между собой веревкой и закопать. Как чувствовал. Боюсь, что после этой грозы баллоны придется заново наполнять водой.

Ветер, словно кулак циклопа, снова ударил в стену шалаша. Ангелика замерла в ожидании наихудшего. Взгляд метнулся в одну сторону, в другую. Ощущение обреченности кольнуло сердце. Тревога проникла в сознание, пробуждая к жизни страх, неуправляемый и первобытный, перед таинственными силами природы.

За стеной взвыл ветер. Разъяренным медведем где-то совсем рядом ревел океан. Усилился и дождь. Ангелика слышала, как он зачастил по резине над головой, по веткам, листьям в стенах. Сквозь щели внутрь шалаша начала проникать вода, поначалу тонкими струйками, а вскоре и быстрыми ручьями побежала по живым стенам, одеялу, расстеленному на полу.

Новый толчок ветра пошатнул их хлипкое убежище. Ангелика почувствовала спиной холод и влагу прежде, чем поняла, что произошло. Что-то навалилось на нее сверху. Тяжелое от влаги, холодное. С запозданием сознание девушки уловило крик Эбигейл, испуг на лице синьоры Полетте. Секунды ушло на то, чтобы понять, что это. Мокрые листья, ветви, из которых состояли стены шалаша. Ангелика оттолкнула от себя стену, та пошатнулась и упала на песок. Вслед за первой стеной начали клониться к земле остальные.

Ангелика оглянулась, но тут сверху полилась воды, когда резина провисла и собранная вода ринулась вниз, прямо на девушку. Ангелика взвизгнула, чувствуя, как холод воды пробирает до костей. Мокрая одежда прилипла к телу, вызывая омерзение. Впридачу ветер бросил в лицо девушке косые струи дождя. Ангелика захлебнулась, дыхание сбилось. Из груди вырвалось что-то нечленораздельное. Она вскочила на ноги и, не помня себя от страха, бросилась в джунгли.

За ее спиной бушевал океан. Волны вздымались одна над другой, белые буруны оседлали гребни. Чернота неба слилась с чернотой океана, создав нечто невиданное прежде – полотно, достойное кисти какого-нибудь древнего бога. Молнии резали небесное тело, будто мясник тело ягненка, изливались водой, будто кровью, и проливались на землю.

Но Ангелика ничего этого не видела, бежала прочь от берега, листья и ветки хлестали по лицу, ноги разьезжались в грязи, подскальзывалась, падала, снова поднималась и вновь устремлялась вперед, будто знала, там спокойнее, суше, а главное, нет того ада, который остался позади.

Дождь пошел на убыль, ветер стих, а девушка все так же рвалась через джунгли. Тело ее дрожало от холода, изнывало от усталости, молило об отдыхе. Но страх сковал разум, продолжал гнать вперед.

Внезапно из темноты вынырнул силует шалаша, небольшого, уютно устроившегося под большим раскидистым деревом. Со всех сторон он непогоды его защищали стволы других деревьев, да их раскидистые, низко нависающие над землей кроны. На мгновение Ангелике показалось, как в щелях между тонких жердей мелькнул язык пламени. Недолго думая, девушка отбросила в сторону травяную циновку, служившую дверью, и устремилась внутрь. Остановилась. Взгляд выхватил из полумрака маленький костер по центру шалаша. Яркие языки пламени тихо потрескивали, неспешно прыгали по тонким сухим ветвям, сложенным шалашиком в небольшом углублении в земляном полу. Рядом с костром Ангелика заметила травяную лежанку, недалеко еще одну, а на ней теплое одеяло, одно из тех, которыми она пользовалась еще в лодке.