Фэй Уэлдон - Расщепление. Беда

Джелли и Анджелика плакали, леди Райс дулась, Ангел энергично соответствовала Раму, хотя уже давно получила собственное удовлетворение.

— Нам нужно повторить, — сказал Рам. — Завтра? Они не знали, что ответить, и поговорили между собой.

— Связаться с шофером? — сурово спросила Анджелика. — Ты шутишь.

— Невозможно. Мне необходимо сосредоточиться на моей работе, — сказала Джелли. — Я не могу позволить себе отвлекаться.

— Ни за что, ни за что, ни за что! — вскричала леди Райс, вновь засуществовав от паники. Как ни была она обижена, оставаться в стороне оказалось нелегко. — Эдвин может узнать.

Но они сбросили ее со счетов. Это ведь она любила Эдвина. Остальные давно перестали. Любовь, уяснили они, была роскошью им не по карману. Унизительность любви отвергнутой — вот что принуждает женщин на грани развода так легко отказываться от своих прав. «Бери все! — восклицают они. — Мне ничего не нужно». Потом, когда любовь минует, они видят свою ошибку. У мужчины редко бывают такие спазмы. Победитель забирает все.

— Конечно, мы повторим завтра, — сказала Ангел, а поскольку ртом завладела она, а все тело испытывало приятную легкость, то слышал Рам именно Ангел. — Если только ты не свободен сегодня вечером. Но, может, пока сосредоточимся?

— Потаскуха, шлюха, сучка! Подстилка! Побейте ее камнями, — так реагировала Анджелика. Она была в ярости, Ангел укусила свою губу и взвизгнула. Рам полизал саднящее место, чтобы не было бо-бо.

— А какой сегодня день месяца? — спросила Джелли. — Бог с ним, со СПИДом, но как насчет беременности? Черт, какая же ты безответственная!

Леди Райс сдалась и начала думать о другом. Пусть Анджелика, Джелли и Ангел предаются эмоциям; ей это дает возможность спокойно поразмыслить. Да, она хотела, чтобы ее трахнули, и получила свое, но выяснилось, что это не ответ. И она предположила, что находится во власти статистики — да, снова. Она принадлежала к тем 34 процентам женщин, которые вступают в неуместные половые сношения, когда только-только расстались с мужьями, и в результате страдают от низкой самооценки. Ее собственное поведение, поняла она, ничего общего с ней не имело. Она абсолютно за него не отвечала.

Интересно, отметила она про себя, что руки Ангел расцепились на шее Рама в момент оргазма. Джелли свои сжала бы крепче. От изумления. У Ангел оргазм изумления не вызывал, а приносил удовлетворенность. В такие мгновения тело Ангел непроизвольно расслаблялось, и его охватывала приятная истома. Анджелика бы напряженно вытянулась и сделала бы финт в сторону — сначала вытянуться, чтобы усилить ощущения, и в последний миг — финт, не сгущаясь в желе, в оргазмическое желе Джелли. Издерганная, обороняющаяся Анджелика, эгоистичная интриганка Джелли. Так им и надо — пусть их подчиняют желания сладострастной бессовестной Ангел!

И какое блаженство, когда из могильной тьмы, окутывающей смерть брака, возник этот слепящий блеск и Ангел такими могучими крыльями смела униженность, эгоизм, разборчивость. Вот как, по мнению Ангел, ее компатриоткам следовало бы воспринять ее рождение. Будь другие способны увидеть его в таком ракурсе! Этот новый источник жаркой плотской энергии разливал волны обрызнутого светом ураганного мрака; и в мерцающей черноте автостоянки Рам Макдональд тоже обрел полноту мощи; волосатые мужские руки и ноги переплелись с ее ангельски нежными белоснежными членами.

«Король Краб Рам» назвала его Ангел, а когда он спросил почему, сказала, что он явно выполз из-под камня и совсем как дома в своей водяной автостоянке; жуткий и все-таки будничный; такой красивый, такой пышущий здоровьем краб, какого еще не видел мир; король замкнутой бухточки под скалой, целой вселенной, пока хоть краешком глаза не взглянешь на океан. Сегодня шофер, но завтра кто?

Если Ангел порхала в тучах сексуального восторга, то потому что наслаждалась их турбулентностью. Хорошая Плохая Ангел, думала леди Райс; ее младшая сестричка Ангел, которой нравится, как нагретая кожа сидений липнет к нагим бедрам, которая упивается туманящей голову утратой личности, ощущением раздвинутости длинных тонких ног, вонзанием чужой твердой плоти между ними; и уже знакомая дрожь и пыхтение, поиски души той, другой, глухо погребенной в плоти. Предоставьте все Ангел!

Ангел закричала в жгучем предвкушении своих родов.

— Замолчи! — взмолилась Джелли. — Прекрати эти жуткие вопли!

— Не переборщи, — предостерегла Анджелика. — Он подумает, что ты прикидываешься.

Хорошая Плохая Ангел, сестричка! Статус матери леди Райс отвергла. Она будет сестрой Ангел; на это она пойти может, но мать в ответе — ни за что. Ей хватило всего этого в дни брака. В ответе за Райс-Корт, в ответе за счастье мужа, в ответе за всеобщую нравственность, как положено хорошим женам, — и мало-помалу, неумолимо, просто в силу того, что ей известно, как лучше, ее превращали в мать, пусть без детей. А какой даже полупорядочный мужчина позволит себе остаться женатым на собственной матери, едва этот статус окончательно определится? Ее мысли разбрелись.

— Кстати, — сказала Ангел, действуя вовсю, — мое полное имя — Ангел Лэм (Лэм была девичья фамилия матери Анджелики). Я и Ангел и Ид, вместе взятые, — представилась она. — Я интернационализованная сестра леди Райс, Анджелики Барли (недолговечная сценическая фамилия), Джелли Уайт, дочь нашего отца. А теперь заткнитесь и дайте мне продолжать. Раз уж я здесь, меня не остановить. Сколько времени вы проворонили! Сколько поездок с этим потрясным мужиком, и все впустую! Жаль, жаль.

Анджелика поморщилась на лексику, а Джелли волновалась из-за того, что произошло, леди же Райс задремала, похныкала и полностью покинула сознание.

В дреме леди Райс стала телепаткой, видела то, что происходило где-то еще, бродила по собственному дому, как призрак. Поскольку в дверь ее не впускали, ей приходилось проходить сквозь стены. Райс-Корт был ее домом. И если внутри тела, внутри головы становится слишком тесно, кто-нибудь из обитателей обычно отправляется погулять. Дух леди Райс отправился бродить и непрошеным ворвался в Райс-Корт.

Когда Рам наклонился над Ангел, заталкивая свои синие брюки из сержа в глубину «вольво», а Ангел откинулась еще больше на сиденье из настоящей кожи, сдабривавшей происходящее своим ароматом, откинулась и вздернула узкую юбку еще выше, чтобы продемонстрировать свое согласие, чтобы прекратить вой, Эдвин совокупился с Антеей не в супружеской кровати, но в бельевой Райс-Корта на втором этаже, и леди Райс была свидетельницей этого. Здесь полки заполняли аккуратные стопки постельного белья, старомодного, в лучшем вкусе — льняного, хлопчатобумажного, выстиранного до почти невесомой мягкости и сложенного миссис Макартур с ювелирной точностью без единой складочки, — миссис Макартур или ее подчиненными, — как и шерстяные одеяла. И ни единой синтетической перинки, ни единого волоконца, сотворенного человеком.