Фэй Уэлдон - Расщепление. Беда

Леди Райс показалось, что у двери бельевой снаружи она увидела клыкастое чудовище, массивную тварь прямиком из ада, с безволосой шкурой и красноглазую, но поджидало чудовище не ее, а Эдвина. Оно зашевелилось, чуть не задев ее, а она даже не испугалась. Может, это был ее зверь? Может, он принадлежал ей?

Эдвин, могучее телосложение, широкоплечий, мышцы и нервы под мягким слоем плоти, кожа теплая, несмотря на голубую кровь, подбородок от природы властный, но от природы, непрерывно отступающей, ныне в глазах внешнего мира был человеком, которому крупно повезло с наследственностью, как физической, так и в финансовом смысле. Он был крайне рационален, исполнен спокойной уверенности, приятен, отзывчив и достаточно умен, а также с неведомым количеством акций загадочных заграничных компаний. И вот этот человек, этот образец, этот не всегда разумный принц, теперь возмужавший до королевского достоинства, уперся спиной в стеллаж бельевой, коленом раздвинул колени Антеи, вломился между ее бедер и без всяких церемоний совокупился с ней. Антея даже не дрогнула — в отличие от леди Райс. На голове Антеи была такая знакомая косынка, кремовая, из плотного шелка, с узором из якорных цепей и лошадей. Эдвин, поняла леди Райс, предпочитал, чтобы Антея носила эту косынку и в доме, и под открытым небом, а Антея, всегда сознававшая, что ей, возможно, не мешало бы вымыть волосы, ничего против не имела. В этот момент, кроме косынки, на ней ничего не было. Она была узкобедрой, практически тощей. Леди Райс, следя за ними, обнаружила, что мужчина полностью заслоняет от нее женщину, настолько он был шире нее. Бельевой им пришлось воспользоваться явно потому, что миссис Макартур постоянно заставала их врасплох — принося им завтрак на подносе или предупреждая, что уборщицы ждут или что Роберту Джеллико необходимо присутствие Эдварда. Тут они были в безопасности по меньшей мере на час.

Вот и все про духа леди Райс.

Само собой подразумевалось, хотя вслух произносилось редко, что Эдвин женился на Анджелике, поддавшись мимолетной страсти; он женился на девушке, ни с какой стороны ему не подходившей, — безродной, не только не желавшей скакать за гончими, но вставшей на сторону противников лисьей травли; она постоянно отказывала мужу в его супружеских правах то под одним предлогом, то под другим, хотя продолжала присваивать титул. Естественно, что ему пришлось искать на стороне. Антея понимала, что обеспечивать счастье мужчине есть один способ: обеспечивать его сексом до предела, и никаких интеллектуальных задач. Мужчины, едва подростковость остается позади, предпочитают отдыхать.

Увидеть Антею теперь, как ее увидел дух леди Райс: откинулась на стопки пахнущего душистым мылом белья, руки раскинуты, будто она распята на стеллаже, кулаки сжимаются и разжимаются, глаза закатываются, охает «еще!», «еще!», «ах, милый!». Они редко целуются, в этом есть что-то личное. Вот такой секс по вкусу Эдвину, как и Антее. Побольше, побольше и абсолютно безличного.

Моя беда, думает леди Райс или какая-то другая из них, что изначальная Анджелика, бывшая Свихнутая целка, оказалась слишком уж взыскательной. Анджелике требовались ухаживания; она искала романтичности; ей нравились поцелуи, нежные слова; она легко уставала и под конец предпочитала по мере возможности избегать траханья. Мужчине подобные штучки легко надоедают. Соблазнение и обольщения, любовные игры и поддразнивания хороши год-два, но за десять лет бездетного брака вполне могут приесться.

Дух леди Райс настойчиво призывался назад в «вольво». Рык чудовища некоторое время заглушал вопли о помощи других ее альтер эго.

— Черт! — кричала Анджелика. — Я не могу справиться с Ангел. Она все под себя подминает. Где ты, леди Райс?

— Она нас не слушает, — стонала Джелли. — Ее ничем не удержать. Не признает консенсуса, и все тут. Она опасна.

— Я просто стараюсь кое в чем разобраться, — неопределенно сказала леди Райс. — Стараюсь стать более приятной личностью.

— Такой роскоши мы себе позволить не можем! — взвизгнула Анджелика. — Эта потаскуха отпочковывается от тебя. Сделай же что-нибудь! Она из твоего подсознания, не из нашего.

— О Боже, — сказала леди Райс и вернулась в свое тело, избавляясь от попытки стать благоразумной, подавить ревность и посмотреть на все с точки зрения Эдвина. Но она опоздала.

Ибо в тот самый момент, когда в бельевой на втором этаже дома своих предков ее законный муж судорожно дернулся в ее сопернице, на заднем сиденье машины Рама Ангел испустила мычание, равносильное крику, знаменующему ее появление на свет. Пуповина, соединявшая Ангел с леди Райс, была рассечена. Ангел в отличие от Анджелики да и от Джелли тоже понимала, что жизнь может быть прекрасной. Бери то, что она преподносит, а если преподношение мужского пола, бери и его.

Ангел одернула юбку, Рам занял место за рулем и доставил ее до самой конторы, вместо того чтобы остановиться на углу площади. Как можно допустить, чтобы такое бесценное существо прошло пешком хотя бы несколько шагов, когда есть шофер?

— И звините, что я так опоздала, — сказала Джелли Брайану Моссу, обладателю бархатно-мягкого голоса, хитрых глаз и костюмов элегантнейшего покроя. — Мне надо было заехать к врачу. Надеюсь, вы не брались за почту, — добавила она. — Вы всегда так все перепутываете.

— Частности я оставляю на вас, моя дорогая, — сказал он. — Я занимаюсь главными проблемами, вопросами, поставленными более широко, как и подобает мужчине. Не выпить ли нам кофе?

— Вы хотите сказать, не сварю ли я его? — спросила она и сварила.

В наши дни найти хорошую секретаршу адвокату не так-то просто, а если такая находится, то обязательно в пожилом возрасте — молодых не прельщает работа, столь ответственная и столь скудно оплачиваемая. Адвокатские секретарши часто исходно обладают сварливым характером, обычным спутником внимания к мелким деталям, а затем человеческие глупости постоянно испытывают их терпение, что добавляет кислоты к этому характеру. Совсем нелегко и крайне неприятно день за днем правильно оценивать ту деталь, на основании которой клиенты тщатся добиться справедливости от мира, упорно этому противящемуся. Люди, как вскоре уясняет адвокатская секретарша, распадаются либо на нарушителей закона, либо на скучных сутяг. На одном конце шкалы — уголовное или семейное право и слишком много трагедий, на скучном конце — договорное или конституционное право, и от зевоты сводит скулы. И даже эта скука служит лишь непрозрачной, но очень хрупкой крышкой кипящего котла преступлений и мошенничества; афер, столь гигантских — от присвоения пенсионных фондов до продажи фальшивых акций и ограбления целых наций, — что даже не верится. Детали подлогов не столько интересны, сколько непостижимы для некриминального сознания. И в документы вкрадываются орфографические ошибки. Появляются отрицательные частицы, где им быть не следует. Работающей на компьютере адвокатской секретарше слишком часто с самого начала становится ясна бесстыдная людская наглость, и она все более склонна замыкаться в молчании. Скверный сон, рожденный скукой, говорит она себе. Этого просто не может быть. Заткнись, помалкивай, не вороши осиные гнезда, позаботься о себе, не потеряй места. Мир ну просто не может быть таким скверным, а люди — такими злодеями, такими невозмутимо уверенными в своих серокостюмных злодействах, — истории, развертывающиеся на экране перед моими глазами, стонет она, попросту выдумки, иначе быть не может. Но нет.